Наталья Калинина - Малиновый запах надежды
– Не плачь... – тихо попросил меня Кирилл после того, как я замолчала.
– Я не плачу.
– Плачешь. Не надо, – ответил он почти так же, как недавно во сне – Тим.
И я даже почувствовала едва уловимый малиновый аромат.
– Не уходи, – попросила я его неожиданно. – Останься.
И сама потянулась с поцелуем к его губам.
VIII
Уже давно я не спала так глубоко, так умиротворенно, как в эту ночь. Как беззаботный ребенок, чья жизнь еще не замарана пятнами взрослых проблем.
Я вновь видела себя в наполненном живыми красками мире. И в этот раз, как и в прошлый, я бесстрашно шла по крутому берегу. Я знала, что впереди мне встретится дерево с изумрудной кроной, отбрасывающей сочную тень. И мальчик с золотыми кудрями и румяными тугими щеками. И Тим. Но только в этот раз я шла к нему, чтобы сказать, что счастлива. Впервые за очень долгое время.
Вскоре я действительно увидела дерево с сидящим под ним ребенком и ускорила шаг.
– Можно присяду с тобой? – с улыбкой спросила я у мальчика, подходя к нему.
Он поднял на меня синие, как море, глаза и похлопал ладошкой по траве, разрешая сесть.
– Как же здесь хорошо! – с чувством выдохнула я, присаживаясь и с наслаждением вытягивая босые ноги. – Давно не чувствовала себя такой счастливой!
– Можешь остаться, – сказал мальчик.
И тут же с детской непосредственностью потерял ко мне интерес. Его вниманием завладела крупная божья коровка, севшая на травинку рядом с его ногой.
– Остаться? – мечтательно улыбнулась я, думая о Тиме.
– Он больше не придет, – ответил мальчик, словно прочитав мои мысли.
Божья коровка уже бесстрашно ползла по его подставленному к травинке пальчику.
– Почему не придет?
Без Тима нет смысла оставаться в этом мире.
– Потому! – засмеялся мальчик и, подняв к небу руку с раскрытой ладонью, на которой сидела божья коровка, вскочил на ноги и побежал к полю.
– Божья коровка, полети на небо, там твои детки кушают котлетки! – донес до меня ветер слова детской считалочки.
– Почему «больше не придет»? – удивленно спросила я вслух, ни к кому не обращаясь. И, оглянувшись по сторонам, позвала: – Тим? Тим?
Не дождавшись ответа, я поднялась на ноги и направилась туда, где видела Тима в прошлый раз.
Я узнала это место по рассыпанным по зеленой траве ярким ягодам малины и присела в ожидании. Но сколько ни ждала, сколько ни звала, ко мне никто не пришел.
– Тим? – позвала я еще раз, разочарованно поднимаясь на ноги.
– Я не Тим... – вдруг тихо произнес чей-то голос.
И я проснулась.
Я не сразу открыла глаза, желая продлить чудесные мгновения счастья. Согретая теплом и ласками, я чувствовала себя полной сил и энергии. И впервые за четыре года проснулась с улыбкой на губах. Не открывая глаз, я перевернулась со спины на бок и протянула руку к Кириллу. Но пальцы, вместо живого тепла кожи Кирилла, коснулись шершавой прохлады скомканной простыни. Я резко открыла глаза и с недоумением посмотрела на пустое место рядом с собой. Может быть, приснилось? Но нет, кожа еще хранила прикосновения требовательных пальцев, а припухшие от поцелуев губы – малиновый вкус.
– Кирилл? – тихо позвала я. И, не услышав ответа, чуть громче: – Кирилл, ты где?
С минуту я вслушивалась в тишину, ожидая, что мой ночной гость отзовется. И затем встала, закуталась в одеяло и вышла на кухню, слабо надеясь, что Кирилл может быть там.
Его не было. Не было и его вещей, брошенных вчера прямо на пол. Не было и записки, хоть как-то объясняющей его уход.
Я рассеянно осмотрелась, не зная, что делать. Принять случившееся как новый жизненный опыт? Первый раз я оказалась в такой ситуации, поэтому наивно отказывалась верить в ее банальность. Дожила до двадцати шести лет и ни разу не была брошенной мужчиной после раскаленной ночи. Хотя у меня был лишь Тим – первая и последняя любовь. Я прощала ему измену с музыкой, но он бросил меня, уйдя к другой, более опытной, чем я, женщине – Вечности.
Не люблю недосказанности. Она, по мне, хуже соли, попавшей в рану, – разъедает, зудит. Вчера Кирилл обмолвился, что звонил мне накануне, только я не взяла трубку. Значит, тот незнакомый номер, который остался в памяти мобильного, – его. Путаясь в одеяле, я бросилась в комнату за телефоном.
Нервно расхаживая по комнате и грызя от волнения ноготь на большом пальце, я слушала длинные вязкие гудки. И с каждым гудком моя надежда таяла. Никто не брал трубку. «Кирилл, если это твой номер, перезвони мне, пожалуйста. Это очень важно. Александра», – отправила я сообщение на незнакомый номер.
Я успела выпить две чашки чая. Почти залпом, обжигаясь и не разбирая вкуса, гипнотизируя взглядом лежащий на столе телефон и с трудом удерживаясь от того, чтобы вновь набрать номер. И вот, когда я уже споласкивала чашку, мобильный зазвонил.
– Да? – выкрикнула я в трубку.
– Саш, это Кирилл.
Он мог бы и не представляться.
– Да, да, поняла, – нетерпеливо сказала я. И замолчала, ожидая, что он скажет мне что-нибудь.
Но он тоже молчал. Густое, сиропообразное молчание, в котором вязли наши несказанные слова.
– Кирилл, куда ты ушел? – прямо спросила я, не выдержав этого безмолвия.
– За свежими булками к завтраку, – просто ответил он.
И я с облегчением рассмеялась:
– Так булочная за углом! Долго ищешь...
– Саш, – перебил он меня так серьезно, что я осеклась. – Почему ты не сказала, что выходишь замуж?
– Я – что? – глупо переспросила я.
– Что-что! Что выходишь замуж за человека по имени Леонид. Или я ошибаюсь?
– Но откуда ты... узнал?
– Оттуда и узнал! Вышел из квартиры, как уже сказал, за булками тебе к завтраку и нос к носу столкнулся с твоим женихом. Признаться, он тоже не очень обрадовался подобной встрече. Да я его понимаю – идти к невесте с букетом роз, с утра пораньше, чтобы узнать, как она себя чувствует... И неожиданно увидеть, как рано утром из квартиры этой невесты выходит незнакомый мужик.
– Гадство! Гадство!
– А во сне ты звала Тима...
– Черт!
– Саша, не ругайся, – сказал он с плохо скрываемым раздражением. – Разберись в себе и своих чувствах, а потом поговорим.
И в трубке раздались короткие гудки.
Я отложила телефон и, поставив локти на стол, уткнулась лицом в ладони. Щеки горели, будто мне с размаху залепили пару хороших пощечин. Впрочем, так оно и было. И, надо сказать, заслуженно.
Без всякой охоты, но, понимая, что это надо сделать, я вновь взяла мобильный и набрала номер Леонида.
– Лелик, это я.
– Знаю, что ты, – сказал он уставшим голосом. – Ну, что ты хочешь мне сказать?
– Не знаю... – честно призналась я.
