Татьяна Веденская - Виртуальные связи
– Как нет страховки? Вот же она, в «бардачке»? – изумилась эта идиотка.
Алексей побагровел и еще десять минут орал благим матом. Потому что как ей объяснить, что за страховку он не заплатил? Да, должен был, но не заплатил. Почему? Да потому что денег не было. За страховку надо выложить полторы тысячи баксов, а у него и так долгов – на двадцать тысяч долларов. А она – ни сном ни духом. Никто ничего не знает. Кроме него самого.
– Она не действует!
– Но почему? Тут же написано, до июля включительно, – продолжала тупить Машка, отчего он, Алексей, повел себя окончательно мерзко: стал что-то кричать, материться и в итоге просто бросил трубку. Просто ничего не желал слышать. И говорить с ней тоже не хотел. Да и не мог. Что ей скажешь? Что она живет с полным ничтожеством? Поздравляю, дорогая!
– Страховки нет. Как хочешь, так ее теперь и чини. Или так прямо и езди.
– А почему ты не заплатил?
Вот тут-то он и бросил трубку.
Потом, уже дома, разорвалась бомба. Машка кричала, хлопала дверьми, требовала, чтобы он перестал быть «скотиной последней», а он орал в ответ, что «ее никто не удерживает» и что «никто не заставляет ее с такой скотиной жить». Это был уже совсем натуральный кошмар. Конечно, темное пиво помогло изрядно размыть четкость картинки, и все же где-то в глубине души Алексей весь сжался в комок и подумал – а вот это конец.
– Лесбиянки, конечно, заведут любого, да, братан? В общем, я хотела… то есть хотел сказать – люди действительно могут меняться. Правда, вот как понять, изменение ориентации – это хорошо или плохо? Не знаю даже. Эта моя подружка… она стала как-то серьезнее, что ли. Она так себя ведет, как и должен вести себя глава семьи. Говорит «мне надо чем-то семью кормить» и что-то об ответственности. Потом, она стала вегетарианкой. И даже не вегетарианкой, а веганкой – они даже не покупают мыло, если в нем содержатся животные элементы. Одежда, все. И у нее дочка маленькая на руках. Она изменилась, и вроде бы это даже хорошо. Но когда я оглядывалась вокруг, в ее доме, то приходила в ужас. Грязь, собаки всюду, ребенок спит на матрасе с собаками. Кран течет. Никуда не ходят, не гуляют, бледные, как вампиры. И денег нет. Разве это все нормально? Дело не в том, что они лесбиянки. Дело в том, что они живут ужасной жизнью.
– Денег ни у кого нет.
– Это да. Ну, не знаю. Сложно это.
– А у меня жена машину разбила. – Алексей написал это сообщение и сам на себя разозлился. Здесь уж, сидя в этом дурацком баре, можно себе признаться, что он был не прав. Подумаешь, Машка помяла крыло. С кем не бывает? И про страховку, в конце концов, она действительно не знала. Потому что он ей не сказал. Он же ей вообще ничего не сказал, ни о чем. И это он – полный идиот, который довел ситуацию до края. Кругом в полной жопе, а туда же. Ищет у какой-то сумасшедшей блоггерши сочувствия. Жена разбила машину.
– О, какая негодяйка! Хорошая машина-то? Сочувствую. Сильно разбила? Бабы водить не умеют. То ли дело мы, мужики!
– Слушай, SistemError, это просто смешно. Я же знаю, что ты женщина!
– С чего ты взял? Может, я Николай, тридцати восьми лет, работающий на хлебозаводе? ГЫ! ☺
– Ладно, Николай, скажи, как тебя реально зовут?
– Эсмеральда. Ну, а ты у жены машину отбери. Все равно бабы водить не умеют. Пусть ходит пешком, теперь уже и весна, не так холодно. Гулять полезно. А водить машины – вредно.
– А ты любишь гулять?
– Я? Вообще-то да. Особенно по центру Москвы, да в теплый вечер, и чтобы пройти больше мостов. Ты видел, как сияет набережная ночью? Из машины этого так не заметить, потому что сидишь сама как игрушка на этой большой новогодней елке и светишься. А вот с моста вид на пробку просто потрясающий.
– Сто лет не гулял по Москве.
– Почему?
– Времени совсем нет. Работаю, скоро сдохну от этой работы. Толку – ноль. Слушай, SistemError, а ты не хочешь со мной пройтись по Москве?
– Что-что? Мы же договорились, я останусь только вирусом в твоем устройстве. Меня нет, я – только нули и единицы. Какие, на фиг, мосты?
– Гюльчатай, открой личико!
– Оно нежное и шелковистое. Слушай, не дури. Зачем тебе это? Интернет – это не настоящее. Все это – фикция. Вот машина разбитая – это реальность. Жена, которая не умеет водить, – это жизнь. Мой муж, который, к примеру, вычисляет рубашку, чистая она или нет, по запаху, – вот реальность.
– Мы можем пойти по одним и тем же мостам. Я не знаю тебя, ты – меня. Даже если мы будем стоять рядом – мы не узнаем друг друга. Разве это не здорово? Разве это не самые правильные отношения? Я бы хотел иметь такие с женой. Ходить мимо друг друга, но по одним и тем же мостам.
– Кажется, она тебя достала.
– Я просто устал. Она ни при чем. Ей бы мужика хорошего, нормального, ребенка родить.
– А ты не хочешь ребенка?
– Ладно, Эсмеральда, не гони. Таким, как я, детей иметь нельзя. Я и так уже почти спиваюсь. Все как-то глупо. Я бы тебе рассказал… Знаешь, здесь это легче, чем где-то еще. Тебя как бы и нет, так что можно сказать все. Идеальный случайный попутчик. Но нет, не буду тебя грузить своими проблемами.
– Да ладно, грузи. У тебя сегодня стресс. Все мужики от своих машин тащатся.
– Я эту машину просто ненавижу. А Машка… Она только и всего что крыло разбила. Это ерунда. Я сорвался на нее, а зря. Она, в сущности, не виновата. Просто… проблема в том, что, знаешь, я думаю, мы с ней должны расстаться. А как сказать ей об этом, я ума не приложу.
Алексей отправил сообщение и подумал, как странно, что он обсуждает это с кем-то реальным. Впрочем, нет никакой гарантии, что с той стороны эфира не сидит действительно старый пердун с радикулитом, не развлекается от нечего делать. Впрочем, нет, наверняка не пердун. Алексею казалось, что с той стороны сидит какая-то женщина, скорее всего лет тридцати. Или нет, немного моложе. Взрослые бабы в Сети столько времени не проводят, а эта, Эсмеральда, там торчит всегда. В «аське» статус «в Сети» практически круглосуточно. Что-то она замолчала, кстати.
– Алло, ты куда делась? Я тут, понимаешь, делюсь самым сокровенным, а она, значит, решила выпасть из Сети? Эсмеральда, ау? Ты никогда не думала уйти от мужа?
Ответа не было. Алексей разочарованно перелистал пару сайтов, проверил почту, посмотрел телефон – Машка больше не звонила. В виртуальной тишине, заполненной грохотом ужасной попсы из колонок бара, он испытал практически непреодолимое желание набрать Машкин номер, разбудить ее и сказать, что она ни в чем не виновата, что он сам во всем виноват и что сделать с этим уже ничего нельзя. Из его ситуации лучше выпутываться в одиночку. Завтра он придет и скажет, что у него нет денег на оплату их квартиры. Придется что-то объяснять, так не лучше ли просто встать и уйти, собрав вещи? Соблазн велик.
