Ирина Молчанова - Дневник юной леди
– С чем? – послышалось надо мной.
Я поднимаю голову, вытираю нос. Уж не знаю за что, но Канцелярия, видно, на меня сильно гневается, а то бы никогда не позволила ТАКОМУ случиться!
Передо мной Донских, он смотрит на меня недоуменно и улыбается. Одет в черные джинсы и серую футболку, в руке у него прозрачный пакет, а там батон «Нарезной».
И чего это он по парку с батоном бродит? Совсем ненормальный!
– Что надо? – сердито спросила я. Слезы даже вытирать не пришлось – сами высохли. Еще бы, лицо горит, как нагретая сковорода!
Саша сел рядом на скамейку.
– Что случилось-то? Из-за Вадика, что ли...
Я гневно смотрю на него.
– А ты-то откуда знаешь?
Саша потупился.
А-а-а, Ромка – предатель! Ну получит он у меня – трепач! Хорош братец!
Чувствую, слова сами рвутся наружу, поэтому я не отказываю себе в удовольствии сорвать злость:
– А Ромка тебе, случайно, не рассказывает, во сколько я по утрам завтракаю, а вечером принимаю душ? Может, вы и дружбу водите лишь для того, чтобы перемывать мне кости?!
Саша пожал плечами:
– Может.
Мы смотрим друг на друга в упор.
Зачем ему синие глаза? Девчонок кадрить? Как бедняжку Оксану... как других. А мне вот все равно, какие у него глаза – хоть серо-буро-малиновые.
– Иди отсюда! – говорю я.
Он не торопится.
– Что с ноутом? Чего он пищит у тебя, как голодный птенец?
– А я откуда знаю... чего он.
– Дай посмотрю.
Он взял ноутбук и начал нажимать на какие-то клавиши, а мне дал свой пакет.
– Хочешь хлеба? – не поднимая глаз, спросил Саша.
Он вообще здоров, интересно? Леди никогда не станет есть на улице хлеб своего врага! Нет, леди просто не может хотеть батон! Леди не хочет батон! А я... Я хочу! Он такой мягкий и вкусно пахнет, а еще у него поджаристая корочка, того же цвета, что и обручальные кольца в ювелирном магазине, и осень, и мой мир! Тот самый – золотой!
Я поднесла кончик батона ко рту и с наслаждением впилась в него зубами. Ах, как чудесно пахнет и хрустит!
Саша повернул голову и уставился на меня.
– Что? – с набитым ртом спросила я. – Сам ведь спросил: хочу ли я хлеба.
Он поставил мне ноутбук на колени.
– Вообще-то я пошутил.
Кусок, кажется, застрял у меня в горле. Ни туда, ни сюда не двинется, дышать нечем!
Я сунула батон Саше в руки и кивнула в сторону аллеи, чтоб он уматывал ко всем чертям.
Он посмотрел сперва на откусанный батон, затем на меня и указал на ноутбук.
О, чудо! Ноут больше не пищал, и музыка снова нормально играла. Застрявший кусок хлеба от облегчения благополучно провалился в желудок. Уф-ф, хоть давиться на глазах этого мастера не придется, и на том спасибочки.
– Как ты это сделал?
– Секрет, – улыбнулся он.
– Ну и сколько я теперь тебе должна? – вызывающе уставилась я на него.
Смотрит и молчит. Неужто думает, я сама буду называть цену за услугу? Или скромным хочет казаться?
– Так сколько я тебе должна?
Саша опустил глаза.
– Вообще-то, три минуты.
– О чем ты? Какие... – я нервно смеюсь. – Не-е-ет! Ты ведь не серьезно?!
Он не серьезно! Снова шутит! Шутник... не смешно, НЕ СМЕШНО!
Когда надвигается гроза, темно-синие тучи спускаются особенно низко и плывут на тебя, точно собираются поглотить. А сейчас ярко светит солнце, но у меня чувство, будто вот-вот громыхнет и в небе промелькнет молния. Нет, конечно, не в небе – все это в его глазах, которые неумолимо приближаются. Я не пытаюсь увернуться, разве от молнии увернешься? Я не вскакиваю с места, чтобы сбежать, а просто смотрю и не могу отвести взгляд.
Он меня поцеловал.
Так необычно, так нежно и так страстно. Мое сердце точно бросилось с обрыва, пролетело много-много километров и упало в его теплые ладони, заиндевевшее, но все еще живое. Оно оттаяло и забилось в сладостной неге. Как рыбка, которой хочется жить-жить-жить...
– Знаешь, о чем я думаю? – спросила я.
– О чем же?
– Плюнуть в тебя сейчас или подождать!
Саша немного отстранился и пробормотал:
– Подожди, вот я сейчас расскажу, почему тебе Вадик не позвонил, и тогда... тогда плюнешь.
Я громко фыркнула.
– Неужели ты и его избил?
– Нет, его я не бил, просто кое-что сказал, тогда, в автобусе... помнишь?
Я напряженно ждала.
Что же он мог сказать? Может, открыл мой истинный возраст и поведал про парня, которого не было?
– Я сказал ему, что ты тайком встречаешься со мной.
– Как это? Но это неправда!
Саша вздохнул.
– Он тоже так подумал, тогда я сказал ему, что могу поцеловать тебя прямо при нем.
– Ты ведь этого не сделал, я бы заметила...
– Я этого и не делал, просто наклонился очень близко и сказал про тушь... видимо, со стороны было похоже.
– Тушь?!
Так вот что тогда произошло! Как же избито! Как подло! Вот почему Вадик был так холоден, вот почему не позвонил!
– Какое вероломство! – воскликнула я.
– Прости.
– Прости? Все шутишь?! Ты дважды отнял у меня любовь! Дважды!
Я захлопнула ноутбук.
– А Рома? Он знал?!
Вижу, друга выдавать не хочет, но я взбешена, и просто так увильнуть от ответа ему не позволю.
– Отвечай!
– Знал! Но он не виноват, он мне тысячу раз говорил оставить тебя в покое. В лагере мы даже из-за этого поссорились.
Мне неожиданно вспомнился разговор Донских с Ромой под окнами корпуса моего отряда, и я сказала:
– Однажды ночью я слышала, как вы говорили...
Саша кивнул.
– Да, было такое. Я пытался уломать Ромку рассказать тебе про настоящего Вадика.
– А как же Оксана? Я думала, вы говорили про Оксану!
– Нет, – Саша поморщился, – сколько себя помню, мы всегда говорили только о тебе.
– Ненормальные!
Он дернул плечом.
– Немножко.
– А Вадик? – встрепенулась я. – Что Ромка должен был мне рассказать?
– Ничего особенного, просто Вадик часто меняет девчонок. Не знаю, утешит это или нет, но тебя он менять не собирался, ты ему действительно нравилась. Он говорил об этом пацанам. Вообще постоянно только о тебе болтал и хвастался: какая ты умная, какая клёвая, как с тобой интересно, как ты великолепно целуешься...
– Правда? Бо-о-оже! Я должна ему позвонить, должна объяснить, как бессовестно нас разлучили, у нас ведь было столько планов, да чтоб ты знал, я распланировала нашу с жизнь Вадиком на сто лет вперед, если он все еще любит меня, то...
– Да не любит он тебя! – Саша откинулся на спинку скамейки и уставился в небо. – Никто и никогда не полюбит тебя так же сильно, как я.
За мыслями о предстоящем разговоре с моим смайликом до меня не сразу дошли его слова, поэтому переспросила:
– Ты?
– Да – я. Сколько тебя знает Вадик... месяц, какой-то ничтожный месяц, за который он так и не понял, что тебе нужно.
