Научись любить, если сможешь (СИ) - Евгения Ник
Стискиваю зубы и никак не комментирую ее последние слова. Затем прощаюсь и убираю телефон в карман джинсов. Поворачиваю руки к себе ладонями вверх. Дрожат. Всегда так, когда говорю с мамой или Ана-то-ли-ем. Быстренько тру между собой ладони, затем трясу руками в воздухе и хлопаю.
— Так, ладно, все будет хорошо. Я просто соберу вещи и спокойно уеду, главное — вновь не поругаться с мамой, — даю себе установку и выхожу из своей новенькой квартиры.
В дороге звоню Женьке и предупреждаю, что примерно за полчасика, как я соберу вещи, позвоню, чтобы она со своим парнем приехали и помогли все перевезти. Как же классно, что у ее парня есть автомобиль, иначе даже не представляю, сколько ходок мне пришлось бы сделать.
Открываю дверь своим ключом и вхожу в квартиру. В нос тут же ударяет целая смесь запахов. Еда, перегар, застоявшаяся влажность и еще не пойми что. У порога стоит пакет с целой горой пустых бутылок.
Странно. Я раньше не замечала этого. Потому что привыкла или просто все стало еще хуже? Скорее второе, делаю вывод, замечая, что пол никто не мыл уже несколько дней. Да уж, золушки-уборщицы больше здесь нет. Прохожу, поворачивая по привычке голову в сторону кухни. Все стандартно. Мама восседает за столом и макает в молоко уголок земляничного печенья. По лицу вижу, вчера у них с Толиком было застолье.
— Приятного аппетита, — бросаю и сразу двигаюсь дальше. Мама ничего мне не отвечает.
Толкаю дверь в свою комнату и на некоторое время застываю в проходе. Даже не верится, что я навсегда покину это место. Что больше не вернусь в эту клетку. А я не вернусь, больше ни за что! Столько боли и унижения, как в этой квартире, я не испытывала нигде.
Думала, управлюсь быстро, но в итоге на все сборы у меня ушло порядка четырех часов. И вот, произошло то, чего я так страшилась. Дверь в квартиру хлопнула, и я сразу сжалась, а по позвоночнику побежал мороз. Толик вернулся. Мгновенно ощутила, на своем теле следы липкой грязи в тех местах, где он когда-либо меня касался. Попыталась сделать вдох, но он острым шаром из осколков стекла застрял в моем горле.
Быстро начинаю скидывать вещи в мешок и в этот момент слышу за спиной шаркающие шаги. И я знаю, кому они принадлежат.
— Явилась, не запылилась, — Толик сразу проходит в комнату и встает позади меня. Близко. Очень близко. — Сваливаешь? — касается рукой до моего плеча, затем прижимается телом. Дергаюсь и скидываю его руку. Резко встаю, делаю шаг вперед и разворачиваюсь к нему.
— Сваливаю.
— Скучать по папочке не будешь? — делает мерзкую, жалобную рожу.
— Это вряд ли.
— Ну ты забегай родню проведать. Всегда тебе рады.
— Ага, обязательно, — делаю шаг назад, чтобы быть как можно дальше от него.
Толик подходит, берет меня за руку и больно дергает на себя, отчего я буквально впечатываюсь в него всем телом, но тут же отпрыгиваю, как от пышущего костра.
— Не советую дерзить. Никогда не знаешь, что ждет тебя в будущем. Может, еще на коленях сюда приползешь и нос кривить не станешь, — сглатывает слюну и скалится. — Мелкая сучка.
— Да я скорее себе эти колени переломаю. Дядь Толь, идите к маме уже и дайте мне спокойно собрать вещи.
Он делает передо мной поклон, хихикает и молча уходит. И я только сейчас начинаю дышать, сразу достаю телефон и звоню подруге, чтобы она выезжала за мной.
— Жень, пожалуйста, прошу, приезжайте поскорее. Толик вернулся, — говорю тихо, немного прикрыв рот рукой.
— Вот черт! Поняла, скоро будем. Не разнесите там все, — говорит она и сразу отключает звонок. Оседаю на кровать и обнимаю себя за плечи. Сжимаю, больно впиваясь ногтями. Смотрю на собранные мешки и остатки вещей, которые еще не успела закинуть.
В голове проносится все мое детство. Все те дни, когда я боялась возвращаться домой из школы, потому что знала, что Толик дома, а мама еще нет. Нет, он не насиловал меня. Но делал вещи ничуть не лучше. Весь тот ужас навсегда застынет в моей памяти черно-белыми кадрами. Его лицо с “масляными”, поплывшими глазами от возбуждения, руки, похотливые, грязные касания, страх, МНОГО страха, угрозы, шантаж, боль, рукоприкладство, мой детский плач и тотальное ощущение безнадежности…
К горлу подкатывает рвотный позыв, я тут же срываюсь и бегу в туалет. Полоскает до того, пока из меня не начинают выходить уже пустые спазмы с сильной одышкой. Стою, уперевшись рукой в стену и тяжело дышу. Горло спазмировалось и болит, как если бы мне изнутри провели колючей проволокой.
В кармане оживает телефон. Скорее всего, звонит Женя сообщить, что уже на месте. Отрываю хороший кусок туалетной бумаги и с силой вытираю им лицо, смываю унитаз и чуть покачиваясь выхожу.
— Жень, я сейчас. Нет, подниматься за мной не нужно, сама все перетаскаю, — говорю подруге и плетусь в комнату.
Если ребенком я боялась и рта раскрыть, то, повзрослев, много раз пыталась открыть матери глаза на ее благоверного, но она не то что слушать не хотела, так еще и обвиняла, что я сама веду себя как доступная, распутная девка. А если мама была еще и не в настроении или подшофе, то в ход летели оплеухи и тычки.
“Спасибо мама, я хорошо усвоила твою любовь”, — проговариваю в мыслях, бросаю взгляд в сторону кухни и киваю ей. Мама, поднимает согнутую в локте руку и машет одними пальчиками.
— Давай.
— Пока, мам, — говорю осипшим голосом, но приказываю себе не реветь. — Если что, я всегда на связи.
— Ага, — бросает она и утыкается в журнал сканвордов.
Остаток дня, пребывала совершенно в разбитом состоянии, и даже вечерняя посиделка с друзьями в честь моего новоселья, не изменили внутреннего состояния. Внешне я улыбалась, а внутри рассыпалась на части.
Утром меня будит настойчивый звонок в дверь.
Кое-как отрываю лицо от подушки, все еще чувствуя, что шампанское в моей крови до конца не выветрилось. Накидываю поверх сорочки халатик и медленно плетусь в коридор. Открываю дверь и вижу на пороге Мишу.
— Привет, — говорит он, выдавая улыбку.
Глава 29
Лара
— Привет, — говорю Мише в ответ. — Как ты узнал, мой адрес? А, да… риелтор же твоя одноклассница.
— Злишься, что пришел? — взгляд исподлобья.
— Нет. Просто сначала удивилась.
— Пригласишь в гости? — смотрит, немного склонив голову набок.
Странный он какой-то сегодня.
— Да, проходи, — пропускаю Мишу и мгновенно впитываю его аромат,
