Хулиган. Его тихоня - Эла Герс
— Лех, ты не слабый и уж тем более не жалкий, — сказал после паузы друг. — Ты стал сильнее, потому что теперь у тебя есть появилась другая цель в жизни.
Гнев сжал мое сердце, сильно и болезненно.
— Громов, заткнись, — предупреждающе зарычал я.
Но он проигнорировал мой угрожающий тон и продолжил:
— Она — причина, по которой ты вновь стал человеком. Благодаря ей ты снова можешь хоть что-то чувствовать. Из-за нее…
Я взмахнул кулаком и ударил Даню в челюсть. Бутылка, которую держал Даня, упала на пол, разбиваясь и разбрызгивая во все стороны свое содержимое. Двери в другие комнаты одновременно распахнулись от поднятого шума.
Громов потер покрасневшую челюсть и тихо рассмеялся.
— Вы что, подрались? — вышел к нам Рябинин и занял место на диване между ними.
— Отвали, — огрызнулся я.
— У кого-то паршивое настроение, — прокомментировал Череп, выходя из своей комнаты с девкой под боком. — Привет, Леха. Знакомься, это Крис. Это ее подружки, — заявил он, указывая на ее сиськи, вываливающиеся из майки. — И она сегодня свободна. Хочешь, она поднимет тебе настроение?
Девка, быстро пробежавшись по мне взглядом, захихикала, показывая, что была бы не прочь со мной развлечься. Вот только, сегодня она уверенно шла нахер.
— Сорян, Череп, — взял слово Даня. — Но вы с Владосом должны мне бабки. Платите, сучки! — радостно взвизгнул он.
Влад с Черепом завыли в голос от разочарования и меня мгновенно осенило.
— Вы, придурки, ставили на меня?! — прорычал я с гневным недоверием.
Рябинин обменялся взглядом с Даней, а затем они оба молниеносно поднялись с дивана.
— Кажется, у нас пиво закончилось, — быстро протараторил Влад, направляясь к двери. — Пойду принесу еще.
— Я помогу тебе, — поддержал его Громов.
— Я отнесу Крис обратно в постель, — Череп стал уводить свою пьяную подругу в комнату. — Ее нужно уложить спать.
— Уроды! — рыкнул я на них.
А уже в следующую секунду все двери стремительно закрылись. Все разбежались как тараканы от меня. Я раздраженно выдохнул и откинул голову на спинку дивана.
Они знали. Все это время. И они позволяли мне издеваться над собой, пока я якобы пытался сделать все правильно.
И это, блять, мои друзья! Они делали ставки на меня, как на какого-нибудь жеребца в скачке! Уроды!
Но чуть позже, когда гнев поутих, я позволил себе улыбнуться.
Потому что я точно знал, что не собирался расставаться с Ксюшей.
Глава 9
9.1. Судьбоносное решение
POV Ксюша
— Что ты здесь делаешь?
Я подняла глаза, услышав вопрос, наверное, адресованный мне. Ульяна смотрела на меня сверху-вниз, нахмурив брови. Я опустила глаза и закрыла книгу, за чтением которой меня и застали.
— У нас же окно, вот я и решила почитать, — пробормотала я.
— На улице? На холоде? — парировала она мои слова таким тоном, будто сочла меня чокнутую. — Ксюша, заходи внутрь, а то еще заболеешь.
На самом деле, я неспроста решила мерзнуть на улице. Но это было всяко лучше, чем слышать перешептывания студентов и слышать их презрительные слова в мой адрес.
— Иди в библиотеку читать.
Нарушить концентрацию всех, кто там находился, и увидеть их плохо скрытое презрение? Нет, спасибо.
— Или пойдем хотя бы со мной, — когда я так ничего и не ответила, Ульяна спросила: — Ксюша, ты меня слышала?
Я вздохнула и посмотрела на нее снизу-вверх.
— Да, Уля, я слышала. Но я хочу побыть здесь, на свежем воздухе. И мне совсем не холодно, — но тут на нас подул холодный ветерок и по телу пробежала неконтролируемая дрожь. Тогда на ее лице появилось четкое сомнение в моих словах. — Мне правда не холодно.
Она закатила глаза, схватила за руку и оторвала от полюбившейся скамейки. Я попыталась воспротивиться, но сдалась, когда она усилила свою хватку. Я позволила Уле тащить меня за собой, потому что была физически и эмоционально истощена. После всех тех ужасных вещей, которые я услышала сегодня утром, было трудно продолжать притворяться, что я непроницаема, безразлична и равнодушна.
Уля привела меня к кабинету студенческого комитета, доступ к которому имели только представители универа. Она втащила меня внутрь и закрыла за собой дверь. Я же стала изучать пространство, в котором оказалась впервые. Комната служила некой базой для представителей каждой группы. Судя по кипам папок и файлов, которыми были устланы все столы и стеллажи, они, должно быть, были очень занятыми студентами, хотя в данный момент внутри никого не было.
— Что она здесь делает?
Я резко обернулась и тут же напряглась. Внутри все-таки кто-то был. Таня сидела за столом, заваленном кипами бумаг, и хмуро смотрела в мою сторону.
О-о-о не-е-ет…
Затем она перевела свой хмурый взгляд на Ульяну.
— Ты сказала, что будешь здесь, поэтому я и пришла, — Уля взяла стул, приставила его за стол Тани и жестом пригласила меня занять соседнее от нее место.
Мускулы на лице Тани стали подрагивать от недовольства.
— А она?
— Ты сказала, что тебе нужна помощь в выполнении скучных заданий для студсовета, — сказала Уля, взяв стопку бумаг и пододвинув ее ко мне. — Она — твоя помощь.
Я тяжело сглотнула и почувствовала, как мои плечи сникли.
И судя по взгляду, которым Таня одарила Ульяну, она была крайне возмущена. Если бы взглядом можно было убить, Уля была бы уже мертва.
— Ты могла бы мне помочь, — процедила Таня сквозь стиснутые зубы.
Ульяна подняла руки, демонстрируя свои ногти, со свежим маникюром ярко-розового цвета.
— Я сделала их только вчера. И я точно не хочу их испортить уже сегодня.
Таня стала смотреться еще более устрашающе, а потому я стала с опаской наблюдать за ними.
— Что… Что я могу сделать, чтобы помочь тебе? — заговорила я, пытаясь предотвратить убийство Ульяны ее же лучшей подругой.
Но когда Таня устремила на меня свой убийственный взгляд, я тут же пожалела о своем геройстве. Она взяла степлер и толкнула его через весь стол в мою сторону, заставив меня подпрыгнуть на стуле.
— Бери по одному листу из какой стопки и скрепляй их степлером, — приказала она командирским тоном. — И у тебя нет права на ошибку, печатать новые бумаги никто не станет, — закончила она пугающим тоном.
Я тут же принялась за дело, выполняя ее приказ. Воцарилась тишина, было слышно только шуршание бумаг и работу степлера. Через некоторое время я украдкой взглянула на Таню. Она все еще хмурилась и что-то писала на листе бумаги. Тогда я взглянула на
