Леший, твою мать! - Регина Кам
Аккуратно сложив документы в сумку, решила идти домой. Чтобы встать на учёт или сделать аборт время еще есть. Надо подумать. Пошла к выходу из клиники и меня кто-то окликнул:
— Девушка, бахилы!
Обернулась, а за стойкой стоит медсестра и показывает на мою обувь. Растерянно перевожу взгляд и действительно забыла снять бахилы.
— Спасибо, — выдавила я слабую улыбку, сняла их и вышла на улицу.
Всё-таки внутри у них немного душно. Здесь стало чуточку легче. Идти недалеко, всего три улицы пройти, поэтому решила прогуляться, проветрить голову, так сказать.
Мне почему-то представлялись какие-то кошмары, что у меня ничего не получится, что скачусь до уровня родителей и так же сломаю своему ребенку жизнь. Казалось, что не получу образование и буду всю жизнь работать официанткой в захудалом кафе.
А потом я постаралась переключиться. Подумала, а вдруг всё будет хорошо? У меня будет счастливая семья, малыш и Макс, потихоньку отучусь, а потом, когда он подрастёт и пойдет в садик, то смогу уже устроиться на работу. Это всё так радужно выглядит, возникает только один вопрос: как ему сказать?
Сам Леший в последние три дня ведёт себя странно. Очень часто отлучается в другую комнату, чтобы поговорить по телефону, хотя раньше такого не было. И надо бы поговорить с ним, а то у меня не было на это времени и сил, погруженная в свои печальные мысли.
Пришла домой и чтобы отвлечься, пошла на кухню готовить ужин. Долго смотрела в холодильник, словно в пустоту, не понимая что готовить. Вроде всё есть, но с этим делать непонятно. Мысль пришла сама по себе. Куриные мешочки.
Достала из морозилки слоёное тесто и оставила размораживаться. В это время начистила картошку и поставила ее варить на плиту. Куриные голени промыла, насухо вытерла, обтёрла солью и специями для курицы, кончики закрыла фольгой. Когда картошка сварилась, сделала из нее пюре, добавляя сливочное масло и теплое молоко. Раскатала тесто, положила пару ложек пюре, в неё воткнула ножку, тестом сделала мешочек, подвязала, смазала яйцом и поставила в духовку. Надеюсь, он оценит блюдо.
Пошла в душ. Под горячую воду. Мысленно представляла, как смываю всё плохое с себя. Вроде успокоилась немного. Потом погладила бельё, убрала их в шкаф. Вытащила документы из сумки, стала вновь читать. Стало плохо, я бы сказала душно. Подошла к окну, открыла створку, а обследование и заключение врача положила на подоконник, не боясь, что они улетят в окно, так как везде установлены москитные сетки. Вчитываюсь, но ничего не получается, буквы расплываются.
Абстрагировалась, начала делать дыхательную гимнастику. На пять вдох, на десять выдох. Напряжение стало потихоньку отпускать. Но…
— Дана, милая… — позади послышался голос Макса.
Испугалась и резко обернулась. Моё сердце стало гулко биться. Почему он так рано приехал? Стала копаться в памяти, прикидывая предупреждал ли он об этом. Нет, не говорил. Что-то случилось? Почему он взволнован?
В его руках шикарный букет белых роз. Он меня бросить собрался? А это утешительный подарок? Ногти впились в ладони.
— Дана, я понимаю, что ты к этому не готова, но… Чёрт! Не так я хотел! Любимая, ты будешь моей женой? Только не отказывай сразу, пожалуйста, возьми время подумать, — он встал на одно колено и протянул мне коробочку с кольцом.
Женой? Любимая? Мне послышалось? Тяжеленный. Чугунный камень упал с души. Замуж? Беременной… Правильно говорят: "Бойтесь своих страхов, им свойственно сбываться". Или как-то по-другому? Не важно, главное, суть ясна. И вот я заикалась, что боюсь выйти по залёту и кажется, это сбывается.
Леший стоял на одном колене, с протянутой рукой и напряжением в глазах. Он смотрел на меня так, словно ждал какого-то чуда. И он его получит. Правда, не то, что ожидает.
— Согласна? Или хочешь подумать? — спросил он.
— Согласна, куда мне теперь деваться, да папаша? — усмехнулась я.
— В смысле? — не понял он.
— Я беременна, — закатила я глаза.
39
"Даже одна радость может прогнать сто печалей".
Леший.
Оглядываясь назад я понял, что вся моя жизнь была какой-то бессмысленной. Наполненной жаждой мести и получения справедливости. Я не видел ничего вокруг, кроме этой цели. А потом… Она вошла в мою жизнь яркой вспышкой, словно электрическое замыкание. И как-то постепенно всё, что когда-то важное для меня съехало куда-то в сторону. Словно вышел из душного помещения на улицу и вдохнул полной грудью свежий воздух. Головокружительно.
С теплотой в сердце вспоминаю нашу совместную жизнь в лесу. Поначалу было сложно к ней подобраться, но потом… Без улыбки не вспомнишь. Кажется, именно там я влюбился в нее ещё сильнее. Она словно заноза, проникла под кожу без возможности вытащить наружу. А когда пытаешься достать ее иголкой, делаешь себе только больнее.
Ее похищение… Отозвалось в моей душе болью. Корил себя, ругал, называл эгоистом. До сих пор виню себя в том, что не уберёг ее тогда. Как вспомню, так начинает трясти от ярости. Желание убить его ни капли не пропало, но сделать это мне бы никто не дал. Ивану Георгиевичу очень нужно было посадить его, заодно подняться в звании. Но теперь Валерий Алексеевич вообще не выйдет на свободу. И не факт, что доживёт до старости.
В тот момент, когда я собирался к ним на встречу, четко осознал, что не желаю терять ее. Что она тот человек, с которым хочу провести всю свою жизнь. Она та, ради которой я готов на всё. Моё сердце ныло от вида ее крови на лице. А ещё мне было страшно.
Ее взгляд тогда. Я боялся, что она меня не простит. Переживал, что не захочет выслушать и понять. И в больнице… Готов был выкрасть ее, чтобы только позволила мне объясниться. А потом…
Сбежала на неделю в деревню к бабушке. Эти дни были самыми тяжёлыми. Дико скучал. Хотел приехать к ней, но она запретила, выторговывая временную свободу. Пытался отвлечься, погрузиться в работу, но всё валилось из рук. В итоге психовал и срывался к ней, проезжая мимо их дома не один раз. Представлял, чем она может там заниматься, например, помогает в выпечке пирожков или собирании ягод. Хотелось бы мне взглянуть на всё это своими глазами.
К
