Выбор сердца - Ника Верон
— Витя, — оставив гостиную, отправилась на поиски мужа, дома которого застать практически невозможно. Если только не ранним утром, как сегодня, или поздним вечером. Да и в такие часы практически не общались. Он и в спальне-то появлялся, когда молодая жена уже, зачастую, спала. И для чего был необходим данный брак, Валерия понять никак не могла. — Виктор, — позвала она громче и, застав того в холле, улыбнулась, продолжая, — Доброе утро, дорогой, — вот играть, не смотря на уверения со стороны Константинова в обратном, умела. — Мы можем поговорить?
Настрой человека, женой которого, по крайней мере по официальным документам, была с лета прошлого года, настораживал. Он вообще в последнее время почти всегда был не в духе. Но вот как-то при ней старался свой негатив сдерживать. По крайней мере, пока жили в России. А здесь, во Франции, показал себя во всей красе.
— Мы можем поговорить, — непривычно жестко зазвучал его голос. — Если услышу внятное объяснение твоей вчерашней выходке.
Валерия в растерянности замерла. Вчера. Что было вчера? Да, собственно — ничего. С работы муж вечером (причем — непривычно рано) вернулся с гостями. Правда её об этом, странным образом, забыли предупредить. Но да ладно. Всё прошло отлично. Показала себя прекрасной хозяйкой. И Виктор, как казалось, остался доволен. Однако, то было вчера.
— Вчерашней выходке? — переспросила она, определенно чего-то не понимая.
Или, что скорее всего — упуская нечто важное. Какой-то момент, возможно — из общения с гостями. Хотя, точно помнила, серьезных тем при ней не обсуждалось, а в тех вопросах, которых касались в разговоре, прекрасно ориентировалась.
— Я сколько раз просил тебя при посторонних говорить по-французски, — уже не скрывая раздражения, граничащей с яростью, продолжал Виктор. — Или, если уж тебе так трудно справиться с этим языком — на английском. В чем сложности, не понимаю? Или в английской школе учились папины деньги, а не ты, поэтому и вылетела оттуда пулей?
Это было чистой воды — оскорбление. Валерия поглубже вдохнув, на какие-то доли секунды задержала дыхание. Вот конфликт ей, в данный момент времени, был не нужен. Причем — от слова «совсем». Вопрос, который планировала попытаться решить, требовал спокойствия и нормального общения.
— Витя, ты прекрасно знаешь, что я не видела твоих гостей и понятия не имела об их присутствии в доме, — постаралась она выдержать ровный тон.
— Мне плевать, что ты там видела, а что — нет, — продолжал расходиться муж. А ей вдруг показалось, что намеренно выводит на конфликт. Его поведение по отношению к ней, вообще сильно изменилось с момента их приезда во Францию. — Ты не в своей России, — и в тоне, нет, ошибиться не могла, послышались нотки брезгливости! Шок от сделанного открытия не позволил своевременно остановить монолог мужа. — Здесь — Франция! И будь добра, приучи себя говорить на родном для этой страны, языке, а не вести себя, как тупая курица. Так что ты там хотела?
В буквальном смысле слова вылив на неё ушат ледяной воды, высказавшись почти с неприкрытыми оскорблениями, снизошел до вопроса. Валерия, на секунду задумавшись, прежде чем ответить, чему-то утвердительно кивнула. Озвучивать некоторые собственные мысли, определенно, не собиралась. Научилась делать выводы и принимать решения, не озвучивая лишнего.
— По новостям передали, из России незаконно вывезен ребенок, — произнесла она вслух, максимально ровным тоном добавив, — Без согласия отца.
Она почти приняла решение. Окончательный вердикт планировала вынести по окончанию разговора с мужем. При этом сомневалась, что, то будет озвучено. По крайней мере — под крышей этого дома. Вот что у неё получилось сделать за короткий период замужества, так это — повзрослеть, а где-то и стать мудрее. Только муж замечать данных перемен в молодой жене, желания не имел.
— Тебе какое до этого дело? — вновь резко прозвучал его вопрос.
Да, не было дела. Никакого. На первый взгляд. А, возможно, следовало сразу обратиться за помощью к отцу. Только в своем отношении к данному человеку хотелось, наконец, определиться окончательно. И понять, на сколько велик шанс сохранить их брак. Свой брак. И сейчас, своей просьбой, она давала ему шанс.
— Я знаю мать этого ребенка. Если ею заинтересуется местная ювенальная юстиция, ребенка изымут. — Валерия, пожалуй, впервые позволила себе в столь жесткой манере общаться с мужем. — Отец этого ребенка остался в России и…
Ювенальная юстиция Франции была, пожалуй, самой жесткой и непримиримой в борьбе за так называемое «счастливое детство» в Европе. Её дамоклов меч висел постоянной угрозой на изъятие ребенка в любой семье, проживающей во Франции. Изъять маленького члена семьи могли и без объяснения причин. И даже во всех отношениях благополучные семьи не были защищены от подобного произвола. Статистика ежегодно выдавала устрашающие цифры.
— Мы здесь причем? — просьба жены Виктору определенно пришлась не по душе. Впрочем, ничего нового. — Пусть родители отпрыска и разбираются.
А в голосе человека, считающегося её мужем Валерия, услышала страх! Мужчина, который должен принимать волевые решения, защищать, в случае необходимости, свою женщину, помогать ей в силу своих возможностей, боялся. И не за неё, нет. Он боялся за себя!!
— Витя, мы же можем как-то помочь, — сделала она еще одну попытку склонить мужа на свою сторону. Знала точно, при желании Виктору выполнение просьбы практически ничего не будет стоить. Всю работу выполнят адвокаты.
— Мы не в России, не забыла? — одернули её, окончательно выходя из себя. — Мы — в Европе. В Европе — Лерочка! Здесь — закон превыше! Если изымут, значит правы. И не суйся не в свое дело, если сама проблем в будущем не хочешь! Всё, вопрос закрыт!
Ей попросту, причем — довольно грубо, затыкали рот! А вот к такому отношению к себе Валерия Вешник не привыкла. Не смотря на всю избалованность, «тупой курицей» никогда не была. И уж право голоса в семье имела.
— Виктор, ты…
— Думаешь, я не в курсе, что за своего любовника собираешься хлопотать⁈ — окончательно вышел из себя человек, которого…
А вот сейчас Валерия ощутила одновременно два чувства: страх и брезгливость. И впервые задалась вопросом: как могла позволить уговорить себя проявить к данной личности свою особую благосклонность. Куда смотрела и о чем думала? Ведь отец всего лишь высказал просьбу, ни на чем не настаивая и ничего не требуя. А она, в надежде забыть другого человека, заставила себя поверить в возможное продолжение сказки. Впрочем, до определенного момента сказка и была. Ухаживал так называемый нынешний муж красиво.
— Остынешь, поговорим, — развернувшись, Валерия
