Морально безнравственные - Вероника Ланцет
— Ч-что ты имеешь в виду? — она спотыкается на словах, ее глаза расширяются.
— Если ты так хороша, может, мне стоит попробовать тебя самой, нет? — не успели эти слова вырваться из моего рта, как она отталкивает меня и выбегает из ванной.
Оставшись, наконец, одна, я рухнула на кафельный пол, дыхание сбилось. Я подтягиваю колени к груди и зарываюсь головой между ними.
— Почему я? — тихо спрашиваю я, обращаясь ни к кому конкретно, а ко всем. — Чем я заслужила такую ненависть?

Позже поздней ночью, когда я чувствую, что Энцо скользит в кровать рядом со мной, держась сбоку, чтобы мы не касались друг друга. Собрав все свое мужество, я начинаю говорить:
— Я не жду, что ты будешь мне верен, — делаю глубокий вдох, — знаю, что браки среди таких людей, как мы, не строятся на верности и любви. Но все, о чем я прошу, это чтобы ты не смущал меня. Не позволяй мне видеть, слышать или чувствовать их запах. Ты можешь трахаться с кем хочешь. Мне правда все равно. Просто позволь мне сохранить мое достоинство. После сегодняшнего дня даже не знаю, есть ли оно у меня вообще.
Но это единственное, за что я готова держаться. Я буду в порядке, даже если это убьет меня. Это клятва, которую я дала себе и которую выполню.
Он молчит какое-то время.
— Тебе действительно все равно? — тихо спрашивает он, его голос едва слышен.
— Мне все равно, — лгу я.
— Хорошо, — соглашается он, и по какой-то причине одно это слово вызывает тупую боль в моем сердце. — Не то чтобы мне нужно было твое одобрение, но спасибо. Теперь я смогу вести свои дела со спокойной душой, — добавляет он мрачно.
— Хорошо. Тогда, надеюсь, ты не будешь меня беспокоить, — отвечаю, подтягивая одеяло к себе и устраиваясь в его тепле.
— Если ты этого хочешь. — И на этом наш разговор заканчивается.
Нет, это не то, чего я хочу. Но это то, что я получу, независимо от этого. Лучше, если смогу хотя бы в какой-то степени контролировать это.
В глубине души я знала, что у такого привлекательного мужчины, как Энцо, будут отношения с бесчисленным количеством женщин, ведь бабники — основная черта мужчин нашего мира.
Но глядя прямо в лицо одной из его любовниц, почти такое же идеальное, как и его, я поняла, что просто обманывала себя, думая, что он может быть другим. Я думала, что раз он не прикоснулся ко мне, когда у него была масса возможностей, значит, он благородный человек, не ведомый своим членом.
Я ошибалась.
Дело не в том, что он был благородным.
Просто я была слишком непривлекательна для него.
Глава 9
Энцо
Вход такой же, каким я его помню — темный и окутанный облаками сигаретного дыма. Киваю охраннику снаружи и направляюсь внутрь, минуя громкие звуки, доносящиеся из комнат на втором этаже. Здесь есть женщины во всех состояниях безобразия, а мужчины ворчат и стонут. Дверь справа распахнута настежь, в ней видна полномасштабная оргия с многочисленными участниками. Я не высовываюсь, и обычные девушки знают, что не стоит вступать со мной в разговор.
Дохожу до последнего этажа и тихонько стучу. Хриплый голос кричит, чтобы я вошел, и я вхожу. Она лежит на красном шезлонге, обращенном к окнам, и солнечный свет заливает ее черты.
Она даже не поворачивается, чтобы посмотреть на меня, только ее профиль — ее хорошая сторона — обращен ко мне.
— Мама Марго, — говорю я, и на моих губах появляется небольшая улыбка. Она медленно поднимает голову, возвращая улыбку.
— Мой мальчик, — протягивает она руки, и я без колебаний обнимаю ее.
— Ты похудела, мама, — добавляю я, глядя на ее исхудалые щеки и бледную кожу. Как раз в этот момент она начинает кашлять и протягивает мне руку, чтобы дал ей отдышаться.
— Подай мне этот стакан, ладно? — она указывает на стол, и быстро приношу ей стакан.
— Мама, это водка? Я думал, ты бросила. — Я подношу стакан к носу и нюхаю. Да, водка.
— Шшш. Еще нет, — она пренебрежительно машет рукой, берет стакан из моих рук и выпивает содержимое.
У мамы Марго была нелегкая жизнь, и многое, через что ей пришлось пройти, оставило свой след на ее теле - особенно на лице.
Она подавляет кашель, когда наконец поворачивается ко мне, ее покрытая шрамами щека скрыта игрой теней.
— Я не ожидала, что ты вернешься так скоро, — я устраиваюсь напротив нее, наконец-то ослабив свою бдительность за то время, которое показалось мне вечностью.
— Было несколько неожиданных событий, — добавляю я, глубоко вздыхая.
— Хочешь рассказать мне об этом? — она улыбается, морщины на ее лице становятся все глубже.
Маме Марго около пятидесяти лет, но седые волосы и хрупкий вид об этом не свидетельствуют. Ей было восемнадцать лет, когда она покинула родной Лион и приехала в Штаты, желая попытать счастья в Голливуде и полагаясь на заверения одного малоизвестного агента.
Вначале она получила несколько небольших заказов, но ее средства быстро иссякли, и тогда она прибегла к единственному, что могло удержать ее на плаву, - элитной проституции. Она начала работать с кинорежиссерами и продюсерами, и казалось, что удача отвернулась от нее.
Пока она не встретила моего отца.
Несмотря на то, что она жила среди звезд, она все еще была настроена на звездный лад, и ее увлечение быстро переросло в одержимость, поэтому она покинула Лос-Анджелес и последовала за моим отцом в Нью-Йорк. Рокко тоже был очарован юной красавицей, и он снял для нее квартиру на 5-й авеню, которую стал посещать чаще, чем обычно.
Вскоре моя мать узнала об этом. Она бы не стала возражать против этого, так как не замечала вереницу женщин, которые были до мамы Марго. Но ее беспокоило одно — ослепительная красота Марго.
Этот роман оборвался, когда однажды днем мама Марго гуляла с собаками, и один таинственный человек набросился на нее, воспользовавшись ее невнимательностью, чтобы навсегда оставить шрам на правой стороне ее лица, обливая ее кислотой.
Полиции не удалось поймать преступника, а поскольку
