Искуситель для Евы - Вера Добрая
– Я все улажу, не переживай. А на счёт его матери… всё сложно, но уже не столь важно, – похлопал отца по плечу и поспешил к сыну.
Чувствовал непреодолимую потребность находиться рядом с ним.
В словах отца была доля истины и постоянные нападки репортёров мне были абсолютно не к чему. Решение пришло само собой спустя пару дней, когда я был на встрече с Ракитиным и Медведевым. Я подписал все нужные бумаги и, не желая больше видеть эти довольные лица, хотел скорее уйти.
– Ты надеюсь не перестанешь посещать аукционы? Нам будут очень полезны твои денежки! – довольно протянул Павел, покусывая зубами сигару.
– Думаю, что нет. Я ведь теперь отец… – ехидно ответил, поднялся с кресла и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Громкий хохот мужчин довёл меня до бешенства, и я со всего маху долбанул кулаком о стену.
– Не переживай так! Всё будет хорошо, – промурлыкала Катя за моей спиной. – Нам надо все-таки поговорить. Только не здесь… – уже совсем тихо добавила она.
– Идём, я собирался перекусить где-нибудь, – придерживая в секунду опухшую от удара руку, ответил я.
– Сначала пообещай, что не оторвешь мне голову, когда выслушаешь меня? – подозрительно, но явно на полном серьёзе попросила девушка.
Вспомнив последний такой серьёзный разговор с братом, я немного напрягся и слегка ослабил галстук. Этот разговор явно не сулил мне ничего хорошего.
– Смотря насколько все серьёзно.
– Денис…
– Хорошо, обещаю, что не прикоснусь к твоей голове! – нервно выдохнул.
К тому же зачем мне вообще к ней прикасаться, ведь у меня есть Алик и ещё куча охранников, которые сделают это за меня.
– Начну сначала, не перебивай только. Я влюбилась в тебя с самой нашей первой встречи. Думала, вздыхала и мечтала о тебе днем и ночью. Когда мы впервые переспали я была на седьмом небе от счастья! Потом было ещё пару раз, и я уже напридумывала кучу совместных планов на дальнейшую жизнь. Дурочка… Ты ведь просто забыл про меня и все!
– Кать, я все понимаю, но давай уже ближе к сути!
– К сути? В общем, я хотела тебе рассказать ещё тогда, в кабинете после аукциона, но ты поцеловал меня, и я снова загорелась надеждой на твою любовь. Я решила, что пусть всё останется, как есть, тем более Ева…
– Причём тут Ева?
– Ну она всё сделала, как я и учила, завладела внимаем очень богатого покупателя, чем обеспечила себе возможность для побега. К тому же, как я поняла потом, она не стала сбегать, а очень даже счастливо зажила с Медведевым.
– Как ты учила? О чем ты?
– Мы с Евой очень сдружились за те недели, что она провела в клубе. На второй день её чуть не изнасиловали охранники, я прогнала их, чем заслужила её доверие. Она понравилась мне. Такая добрая, чистая и испуганная. Она плакала постоянно…
– К чему всё это… – выдохнул и сжал пальцами свои виски, которые начали больно пульсировать.
– Ева хотела сбежать. Я подсказала, как. С каждым днем она всё больше открывалась мне, и я поняла, что своего ребёнка она родила от тебя и что продолжала невыносимо любить тебя.
– Любить? Этаособаспособна любить только деньги.
– Ты придурок! – вскрикнула Катя, но заметив мой искажённый злобой взгляд, сразу осеклась и тихо продолжила. – Этой девушке не нужны деньги. Она столько слез пролила по сыну и по тебе…
– Да, а потом просто продала его мне!
– Это я не могу объяснить, но…
– Зато я могу. Она залетела от более выгодного любовника, и наш сын стал для неё всего лишь обузой.
– Именно об этом я собственно и хотела поговорить. Ева не могла забеременеть от Павла Сергеевича, так как на аукционе она уже была беременна.
– Что? Что за херню ты несёшь? – не смог сдержать истеричного смеха.
– Всё время её тошнило. И средствами женской гигиены она ни разу не воспользовалась. В шоковом состоянии она даже и сама не знала о своем положении. Ну, это сто процентов. К тому же вряд ли от Медведя вообще кто-то мог забеременеть, – в конце Катя как-то ехидно хихикнула и замолчала.
– В смысле?
– Ну, до меня дошли слухи, но это сто процентная информация. В общем, у него того… – девушка вытянула указательный палец вверх, а потом медленно опустила его.
– Не стоит что ли?! – довольно громко выпалил, что все посетители небольшого ресторанчика посмотрели на меня.
– Типа того. И складывая все рассказы Евы в голове, я пришла только к одному выводу. Ты, Красавчик, скоро станешь папашей во второй раз. – Катя прищурила глаза и послала мне воздушный поцелуй.
Показалось чья-то невидимая рука начала стремительно затягивать галстук на шее, желая меня задушить. Я быстро ослабил узел, залпом выпил целый стакан виски и тут же повторил. Внутри было много мыслей, и все они путались. Жаль, что обещал Ракитиной не отрывать её голову, сейчас это было бы как никогда кстати.
– Почему решила сейчас рассказать… больше не веришь в мою любовь?– Верю, но только не ко мне. К тому же у тебя есть братик, намного симпатичнее и вежливее тебя!
Мы ещё несколько раз обменялись колкостями и вышли из ресторана. Я вызвал Кате такси, а сам помчался в особняк к сыну. Сегодня Алик должен был привезти Валентину, нужно было хоть извиниться что ли перед ней…
Женщина гордо вошла в гостиную и, не замечая никого вокруг, быстро оказалась возле моей матери, которая держала Диму на руках. Валентина практически вырвала у остолбеневшей от такой наглости женщины ребёнка и наконец, одарила меня испепеляющим взглядом.
– Где, Ева? Что ты сделал с бедной девочкой, изувер? – прошипела она.
Было немного смешно наблюдать за лицами моих домашних, которые находились в шоке от подобной наглости.
– Валентина, присядьте, давайте погорим, – бархатным голосом начал я, пустив в ход свою самую обаятельную улыбку.
– Не о чем мне с тобой разговаривать. Где Ева я тебя спрашиваю? – женщина осталась равнодушна к моим попыткам сгладить прошлые обиды.
– Где Ева я не знаю, пока… Я бы хотел предложить Вам работу. Будете няней моему сыну? – не видя надобности больше мило скалиться, холодно спросил я.
– Что? Я забираю Диму, и мы уезжаем домой! – вскрикнула женщина и повернулась к выходу, но охрана тут же преградила ей путь.
– Это вряд ли. Мой сын останется жить со мной, и если Вы не хотите принимать моё предложение, можете уходить прочь, одна.
– И как такую милую девочку угораздило влюбиться в такое чудовище? – недовольно
