Приехал муж из командировки - Дарья Волкова
– Лесь… Ты чего? Что случилось? Всё нормально же.
Она подняла на меня взгляд. И руки мои раскинулись сами собой, приглашая ее в объятье. И буквально через секунду Леся была в моих объятьях.
– Пожалуйста… – шептала она мне куда-то в шею, цепляясь за нее руками. – Пожалуйста, Егор…
Единственное, что я понимал отчетливо, что эта ситуация ранила Лесю гораздо сильнее, чем мне показалось. А про всё остальное я буду понимать потом. Я подхватил Лесю на руки и, прежде чем внести ее в комнату, посмотрел на Кефира и кивнул в сторону ванной. Посиди там, чувак. Как мужик мужика прошу.
Кот тряхнул ушами, повернулся и, поддев лапой приоткрытую дверь ванной, скрылся за ней.
* * *
Мы с Лесей лежали на диване и молчали. У меня диван удобнее и чуть шире. Но и на Лесином диване нам было очень хорошо. Как вчера. Нет, круче. Леся перестала стесняться совсем, одеяло валялось где-то на полу, а она лежала в моих руках голая и подсвеченная ярким солнцем из окна.
– Всё хорошо? – Я потёрся щекой о Лесину щеку.
– Да, – отозвалась она хрипловато.
– А если честно?
Леся промолчала.
– Ну, из-за чего ты так расстроилась?
– Извини. – Она прерывисто вздохнула. – Так неловко вышло. Я не знаю, с чего вдруг мама стала такие вопросы задавать…
– Леська… – Я всё же перевернул ее за плечо к себе лицом. – Вот вообще не грузись. Всё нормально. Я понимаю. Любая нормальная мать переживает, кто там трётся вокруг ее ненаглядной доченьки.
– Нормальная… – хмыкнула Леся и всхлипнула. – Ну да, нормальная. – Она ткнулась лицом в подушку.
Так… Похоже, я чего-то не знаю.
– Лесь, – я осторожно погладил ее по плечу. – Лесенька, ты мне можешь рассказать, в чем дело?
– Могу, – после паузы глухо отозвалась она. – Только давай примем душ и оденемся.
После душа я собрал диван и уселся на него, с умилением, ну вот другого слова просто не подобрать! – наблюдая за тем, как Леся хлопочет в кухонной зоне. Я словом не обмолвился, что проголодался. Чай, правда, больше не хочу – напился. А вот поесть… Аппетит внезапно прорезался, и притом зверский. А Леся сама приняла за меня решение, резала салат, варила гречку. Она хлопотала по кухне и говорила. Я понимал, что все эти хлопоты ей нужны, чтобы занять руки. Чтобы то, что она рассказывает, не выглядело таким… таким болезненным для нее. Хотя я не видел в ситуации ничего такого… Ну, трагического, что ли. Никто Лесю не принуждал, в конце концов. Всегда можно сказать «нет».
Но ведь я не сказал «нет». Я не сказал «нет» своему отцу. Правда, он меня ни о чем не просил. И ситуации совершенно разные. В моем случае отказ в помощи отправил бы отца в тюрьму. В случае отказа Леси – не произойдёт вообще ничего. Ситуации вроде бы разные. Но в корне, в принципе и там, и там лежит одно и то же. Это твой родной человек, и отказать ему ты не можешь. Или не хочешь. Как угодно можно назвать! Но в наших с Лесей судьбах, в тех ситуациях, в которых мы сейчас оказались, было очень много общего. И это, несмотря на то, что у меня сейчас всё висело на волоске, а Леся явно расстроена из-за отношений с матерью, почему-то меня грело. Мы с Лесей в чем-то похожи. Это нас сближало.
– Лесь… – Я встал с дивана, подошел к Лесе и обнял ее за плечи.
Она замерла.
– Это, конечно, неприятно. Но не смертельно.
Она молчала. А я смотрел на ее нежную длинную шею. Леся скрутила волосы на макушке, и сейчас было видно, что там, внизу, на шее, где граница роста волос, у Леси какие-то совершенно девчоночьи завитушки. Просто как у девчушки… У меня почему-то опять мелькнула в голове мысль о гипотетической дочери. Прямо наваждение какое-то!
А Леся вдруг резко повернулась ко мне, но смотрела куда-то мне в грудь.
– Понимаешь… Понимаешь… Ладно, про намерения – это просто бред. Но я подумала… Когда она про твою зарплату спрашивала… – Леся шумно выдохнула, словно на что-то решаясь, а потом выпалила: – Мне показалась, что она и твои деньги тоже хочет… ну, использовать. Понимаешь?
Я едва не расхохотался. Остановило меня только то, что Леся, выпалив это, тяжело-тяжело дышала. Для нее этот разговор оказался серьезным.
– Лесь… – я пальцами поднял ее подбородок, чтобы она смотрела мне в глаза. – Лесь, как можно использовать мои деньги без моего согласия? А я его давать не намерен. Я бы и у тебя банковскую карточку забрал и выдавал бы тебе едой и всем остальным!
Леся вопросительно приподняла брови и хлопнула ресницами, а я продолжил:
– Потому что это, прости меня, бред – отдавать ползарплаты мамаше на всякую придурь в салонах красоты. Она же не от тяжелого заболевания страдает, в конце концов! Но я не буду лезть не в свое дело, пока не буду. Это твои деньги, ты их заработала, в конце концов. Но имей в виду: я, если что, могу выступить для тебя в качестве резервного фонда.
Леся еще раз хлопнула ресницами, а я пояснил:
– Давай договоримся, если вдруг у тебя станет совсем туго с финансами, то ты мне об этом обязательно скажешь, хорошо?
Леся снова кивнула, а я не удержался и вздохнул:
– Еще полгода назад, Лесь, возможностей у меня для этого было гораздо больше. Но я в любом случае тебе помогу, если что.
– Это… это как-то связано с женщиной, с которой ты разговаривал? – выпалила вдруг Леся.
Меня угораздило увлечься слишком умной девушкой.
– Леська, а давай что-нибудь съедим. – Я был не готов к обсуждению темы моей матери. – Я просто ужасно проголодался. Мы обязательно обо всём поговорим, но как-нибудь в другой раз, хорошо?
И мы сели за стол. В общем-то, две куриных котлетки, порция гречки и овощной салатик такому здоровенному коню, как
