Беги, если осмелишься (СИ) - Кинг
— Почему он пошёл к нему? Я же запретил!
— Вы так гонялись за Годзиллой, что ваш друг решил сам начать расследование.
Хамелеон это мой одногруппник, Олег Кемко. Мы придумали ему эту кличку, потому что ему нет равных в смене облика и шпионаже. Он сливается с любой толпой, если это необходимо.
В учебное время мы всегда были вместе, наши родители дружили. После свадьбы он потерял свой бизнес. Жена бросила его и забрала ребёнка, как оказалось, не его. Парень спивался и хотел умереть, когда я пришел за ним. Уговаривать его работать на меня не пришлось. Он с легкостью согласился, но иногда Хамелеон очень много на себя берёт, как сейчас, пошел в самое пекло и достаёт для меня информацию.
Если он продолжит в том же духе, его просто убьют, но слушать меня Олег не станет, Кемко тупо нарывается, чтобы поймать пулю. Сейчас друг не пьет, но и отношения не заводит, не хочет никому навредить.
— Покушения организовывал другой человек.
— Кто?
— А вот это вам не понравится.
— Говори!
— Помните Барса?
— Барс зачистки делал у Льва.
— Да, вот теперь только он не Барс, а Филин. Похоже это он сталкивал вас лбами.
— Всё это похоже на какой-то бред, а как же приказ Годзиллы? Он приказал убить мою жену! Это он хотел мою голову, а не Филинобарс.
— Нет, Годзила хотел только припугнуть вашу жену, чтобы она бросила Вас, но Елена отказалась. Стала истерить, отнимать оружие у людей Догана, из-за этого погибла она и дети.
У меня просто нет слов, из меня словно вытянули весь воздух. Я сплю? Нет, определенно, я не в себе. Сегодня точно без бухла не обойдется.
— Спасибо за работу.
— Пожалуйста. Что думаете делать?
— Думаю, что нужно поскорее найти мою жену.
Глава 23. Цена свободы
Маргарита
Не хочу оставаться в больнице на ночь, вечером собираюсь домой, Игнат ждет меня в коридоре.
— Не надо идти за мной, — осторожно начинаю я, — справлюсь сама.
— Прекрати. Ты осталась одна и потеряла сознание, я не могу бросить тебя.
— Я прекрасно понимаю, что кроме тебя за мной смотрит куча твоих людей, поэтому можешь не утруждаться.
— Не отказывайся. В твоем положении тебе нужно крепкое мужское плечо.
— Если я обопрусь на твоё плечо, это кончится очень плохо.
— Тебе будет хорошо, — двусмысленно говорит он.
— Нет.
Игнат подходит настолько близко, что я могу рассмотреть в его шоколадных глазах каждый лучик радужки. Смотрю в эти глаза дольше чем позволяют приличия и не могу оторваться, уже надо опустить взгляд, но я не могу.
— Не надо, — пытаюсь отстраниться.
Упираюсь в его грудь, он приближается к лицу и говорит шëпотом прямо в губы:
— Ты дрожишь, почему?
— Мне страшно.
— Страшно от желания? — продолжает говорить прямо в губы, обжигая дыханием.
— Ты похотливое чудовище.
Он прижимает меня к себе за талию.
— Руки!
— Ты перестала дышать, Рита.
Я заметила, что и правда не дышу, сколько человек может без воздуха?
— Ты уверена что хочешь, чтобы я отпустил?
— Хватит! — шиплю на него как кошка.
— Твои губы говорят: "хватит", а тело требует более тесного контакта и самое ужасное в этой ситуации, что ты это понимаешь. Вот от чего тебе страшно. Я прав?
— Нет, мне страшно от того, что мафиози зажал меня в темном коридоре больницы.
— Твои глаза.
— Что глаза?
Он так крепко меня держит… В его руках становится жарко.
— Хватит.
Игнат отпускает меня, а потом хватает правую руку левой, а левую правой, силой переплетая наши пальцы, сжимая, придавливая всем телом меня к прохладной стене, к ней же прижав мои руки на уровне головы.
— Твои глаза говорят мне, что ты дико меня хочешь.
— Ты худший в мире чтец по глазам. — от бессилия хочется плакать.
— Давай я погашу этот пожар. После у меня пропадет к тебе интерес, а ты наконец-то насытишься, голодная малышка.
— Что ты несешь?
— Правду.
— Тебя не учили слушать людей?
— Обычно все слушают меня и делают то, что я скажу.
— Почему?
— Потому что те кто не слушают и не делают, отправляются в другой мир.
Резко бью его коленом между ног. Он отпускает, но от боли не корчится.
— Мда, если бы на твоём месте была Елена, знаешь чтобы было сейчас?
— Не хочу знать.
Но Годзила всё равно говорит:
— Если бы ты была Еленой, ты бы уже спустила трусики и встала раком в укромном местечке, а может и прямо тут. Она очень любила секс и ей всегда было мало.
— Прекрати. Мне пора.
Хватаю все пожитки и бегу к выходу из больницы.
— Ударила главного питерского мафиози. Довольна?
Не отвечаю.
Как же тяжело без телефона, ни такси не вызвать, ни другой приличной квартиры не снять. В этом поселке ужасная больница и жутко мало магазинов.
Иду по улице и замечаю салон сотовой связи. Вхожу, колокольчик над дверью жалобно звенит. Даже тебе, парень, тошно в этом убогом месте? Это я мысленно сказала колокольчику.
— Здравствуйте, девушка, вам подсказать?
Ненавижу, когда с порога консультанты начинают лезть со своими предложениями, хочется сразу выйти и убежать.
— Нет, спасибо, — вежливо отвечаю молодому пареньку.
Колокольчик звенит, привлекая моё внимание, но я не оборачиваюсь.
— Подскажите самый лучший телефон для этой дамы. — говорит грубый незнакомый голос.
Вот теперь я обернулась. Вижу крупного высокого мужчину лет сорока с серыми висками, от него исходит такая лютая опасность, что я чуть ли не ссусь под себя. Как бы объяснить ощущения?
Страх к Варану в сравнении со страхом к этому мужику пустота, мелочь, пыль. Если бы уровень страха можно было измерять возрастом, то ужас от Варана- новорожденный с соской во рту, а ужас от этого шкафа — старый больной дед.
Интуиция из бревна превратилась в гигантского Буратино, который пальцами и носом показывает мне на выход из этого стремного магазина. Проснулась тварь? Очень вовремя! Я и без тебя вижу, что мы в жопе.
— Извините, я только посмотреть, мне ничего не нужно. — стараюсь чтобы голос звучал твердо.
На ватных негнущихся ногах иду к выходу из магазина, но Мужчина хватает меня за руку.
— Куда же ты?
— Я спешу, извините.
Вырываюсь, но он держит крепко.
— Не надо торопиться. Спешка нужна при охоте на блох.
— Вы правы, но я как раз на охоту, — пытаюсь говорить спокойно, но звучит как издëвка.
— Кто ты такая?
Хочу ответить, но этот крупный мужик вдруг достаёт ствол и стреляет в продавца-консультанта. Парень падает хватаясь за грудь, покрывающуюся
