Мимолётное влечение (СИ) - Вероника Ольховская
Пока нервное напряжение игрой с кишечником сводило меня с ума, Марк веселился. Казалось, он совершенно не волнуется из-за предстоящего разговора, не боится, что, узнав правду, мама будет против наших отношений.
И когда я поняла это, внезапная злость распалила меня. Слегка замахнувшись, играя, я медленно опустила ладонь на колючую щеку и с нежностью погладила её.
— Я не суровая, — натянуто улыбнулась. — Просто нервничаю… Как бы ты ни понравился им, всё, может, измениться, когда они узнают правду.
— И что же изменится? — поджал губы Марк. — Разве не прекрасно, что я нашёлся? У тебя будет муж, у Валентины Павловны — зять, а у Милы — папа. Мне кажется, все будут только в плюсе.
— Это ты думаешь так… — вздохнула. — Когда мама узнала о беременности, она хотела придушить тебя домашним полотенцем. И, поверь, если бы ты тогда был рядом и не женился, угрозы могли воплотиться в жизнь.
К сожалению, я не шутила. Мама даже намеревалась пойти к Никите, заставив его взять ответственность за моего ребёнка. Но в последний момент я успела остановить её, признавшись в том, что изменила ему в отпуске.
Хотя фактически это не было изменой — в тот момент с уже расстались.
— Прекрати пугать меня, — заплатив за цветы, проворчал Марк. — Пусть вы виделись всего лишь раз, но твоя мама показалась мне довольно приятной женщиной. Да, она иногда перебарщивала, но, как я думаю, лишь из-за материнской заботы, — он взял букет. — Она просто хотела любовного счастья для своей дочери.
— Мне нравятся твои очки, — улыбнулась я. — Где купить можно?
— Очки? — удивился Марк. — Не понимаю… Какие очки?
— Те, благодаря которым ты всё в розовом цвете видишь! — ухмыльнулась, поджав губы. — Мне не хочется тебя разочаровывать, но…
— Всё молчи! — перебил меня Гранин. — Ничего больше не желаю слышать. Я верю, что она с радостью примет меня, а остальное неважно. Поняла?
— Поняла, — кивнула, мысленно усмехнувшись.
Моя мама обладала непостоянным характером. Она часто вела себя как маленький ребёнок: злилась по пустякам или могла несколько дней обижаться. А иногда она, наоборот, пыталась показать весь свой багаж опыта, при помощи которого должна была сложится моя жизнь. Несмотря на наши нередкие ссоры, недопонимания и обиды, она всегда желала мне счастья, оберегая так, как умела только она.
Да, наши характеры были диаметрально противоположны. Но это не мешало нам сильно любить, всячески заботясь друг о друге.
Поэтому пугала я Марка не из-за желания очернить маму. Нет. Просто я хотела, чтобы он был готов к тому, что у миловидной женщины с виду были острые зубы.
— Как я выгляжу? Нормально? — спросил Гранин, когда мы подошли к входной двери.
— Замечательно, — улыбнулась я, поправив растрепавшиеся волосы. — Настоящий мальчик-зайчик.
— А ну-ка, цыц, — он тяжело вздохнул, максимально выдохнув. — Я готов. Идём!
Я специально не предупреждала маму заранее о том, что сегодня с нами будет ужинать Марк. Она бы сразу начала задавать неудобные вопросы, постепенно выпытав причину его внезапного визита. Но я хотела, чтобы мы рассказали всё вместе.
— Мамуль, мы дома! — крикнула, переступив порог.
— «Мы»? — послышался её удивлённый голос.
— Здравствуйте, Валентина Павловна, — произнёс Гранин, сжимая букет так, словно хотел сломать цветы.
— У нас гости? — выйдя в коридор, мама невольно поправила причёску. — А почему не предупредила, что приведёшь красавчика шефа? Я бы приготовила что-нибудь вкусное, а не макароны по-флотски.
— Я люблю макароны по-флотски, — улыбнулся Марк, протянув букет. — Это вам.
— А что, сегодня какой-то праздник? — от неожиданности мама покраснела. — Большое спасибо.
— Никаких праздников, — сказала я, снимая пальто. — Разве нужен повод, чтобы порадовать любимую мамочку?
— Ты меня пугаешь, Лида, — придя в себя, она нахмурилась. — Что-то случилось?
— Ничего не случилось, — обняв за плечи, я направила маму в сторону кухни. — Лучшие наложи нам скорее покушать — день был настолько загруженным, что я даже перекусить не успела, — оглядевшись, я не увидела дочку. — А Мила где?
— У соседки, — махнула рукой мама. — У неё внучка приехала — ровесница пчелёнку. Вот отвела ненадолго поиграть. Ах что это я… Марк, раздевайтесь скорее, мойте руки и проходите в кухню — я сейчас накрою.
Теперь, когда Гранин встретился с мамой лицом к лицу, его пыл поугас. Зато я неожиданно для себя ощутила внезапный прилив смелости — казалось, сегодня я не только могу рассказать про отношения с Марком, его отцовство и наши планы, но ещё и свернуть несколько гор.
— Присаживайтесь, присаживайтесь, — суетилась мама, бегая от стола к кухонному гарнитуру. — Может, ещё компота? Вчера варила — яблочный.
— Не нужно. Спасибо, — Гранин старался держаться холоднокровным, хотя по его красным щекам было видно, как он нервничает.
— Мамуль, присядь, пожалуйста, — произнесла я, поймав её за руку. — Нам с Марком нужно тебе кое-что рассказать…
— Что вы встречаетесь? — улыбнулась мама. — Так, я уже знаю об этом. Очень рада! Мне нравится, Марк. Красивый, умный, богатый, правда, сильно худой… Но ничего — откормим.
Услышав это, Гранин поперхнулся. Я же, привыкшая к речам мамы, осталась спокойной. Взяв Марка за руку, я мягко улыбнулась, подтверждая её слова.
— Я не буду спрашивать, когда и как ты об этом узнала, — сказала, поглаживая ладонь. — Потому что сейчас это не самое важное… Главное, что Марк…
— Подожди, — Гранин остановил меня, неожиданно убрав руку. — Валентина Павловна, я виноват перед Лидой… — сказал он, встав со своего места. — Виноват перед вами и её отцом. А ещё я безмерно благодарен…
Лицо мамы вытянулось от удивления и непонимания происходящего.
— Четыре года назад я познакомился в Турции с прекрасной девушкой, — Марк посмотрел на меня. — Тогда та, кого я любил, выходила замуж, и лишь Лида смогла успокоить моё разбитое сердце. Мы провели бессонную ночь вместе, а наутро она исчезла, не оставив нам даже шанса толком познакомиться.
Постепенно мама стала улавливать смысл сказанного — она озадаченно хмурилась, продолжая внимательно смотреть на Гранина.
— Я забыл о ней… Не мог даже вспомнить лица. Поэтому, когда Лида устроилась в наш ресторан, я не узнал её, — подойдя ко мне, Марк ласково взял мою ладонь. — А когда всё встало на свои места, оказалось, что все эти годы ваша дочь растила моего ребёнка, — он поджал губы. — Мила — моя дочь. И мне очень жаль, что я так поздно об этом узнал…
— Подожди. Это шутка? — мама махнула рукой. — Как такое может быть? Ерунда какая-то.
— Нет, — натянуто улыбнулась я. — Марк — отец Милы. Прости, что не сказала раньше… Я
