Вера в сказке про любовь - Евгения Чепенко
Я сурово оглядела мужика с усами. Цитировать любовную драму на свадьбе сам придумал?
— За намерение изложить поэтично красоту танца — пятерка, за выбор произведения для свадебного торжества — двойка.
— Дуэли не любишь?
— Не то, чтобы не люблю, скорее… не одобряю.
— Бывает. Так что там с навыками танцора?
— Не очень.
— Вот и у меня не очень, а придется.
— Да ну-у, — начала медленно отказывать я, но все тот же мужик с усами не дал закончить.
С криком «выходят пары на паркет» он схватил ближайшую к себе жертву в виде одного из брутальных друзей Жоржа и поволок того вместе с его несчастной дамой к специально оборудованной в паре метров от веранды площадке. Жених с невестой, сияя довольными улыбками, уже стояли там. Я довольной улыбкой не сияла, но за своим кавалером топала послушно.
— Слушай, а ты откуда знаешь, что отрывок из «Онегина»? — вдруг сообразила я. — Со мной-то понятно — библиотекарь. А ты?
— А я умный.
Нас как раз на этой реплике поставили в позицию лицом к лицу, так что я сумела всей своей мимикой передать крайнее возмущение.
— У тебя нос чешется?
Передача провалилась.
— Нет. Это я в негодовании.
— А-а, — понимающе протянул Свет. — Надо запомнить.
И он умудрился ни разу не улыбнуться, голос ни разу не дрогнул. В общем, как обычно. Зато глаза… Я наконец поняла, как это работает. Ему надо смотреть в глаза. Когда он задирается и шутит, они, глаза, блестят.
— … Не забываем приседать, и раз-два-три, два-два-три, три-два-три… — меж тем в микрофон ворковал усатый. — Не стесняемся и обнимаем свою даму!
— Не вопрос, — Свет ухватил меня за талию и прижал к себе.
— Но-но, — тут же полетело в нашу сторону замечание. — Кавалер в кедах, надо страстно, но не настолько. Дама может и пощечину дать.
— Не вопрос, — радостно вякнула Вера и взяла немалый такой замах правой.
Очевидно, что бить я не собиралась, и Пересвет это понял. По блеску задорному в глазах поняла. Он картинно перехватил мою руку, положил себе на плечо под прямым углом, левой отвел мою левую руку в сторону и повел на раз-два-три. Для неумеющего танцевать танцевал он неплохо. Играть так играть! В общем, я голову назад и в сторону отвела, спину выгнула и лицо вдохновенное состроила, чтоб уж наверняка.
Народ вокруг захихикал, тоже пошел хулиганить. Кариша как истинная болельщица кричала «Вера, давай». Жорик громко восхищался азартностью жены, а усач пытался руководить всем этим безобразием. Получалось у несчастного в целом неплохо.
И было мне удивительно хорошо, уютно, так, словно на своем месте. Едва сдерживая улыбку, я взглянула на Пересвета. В синих глазах без труда читалась ласка и нежность. Я от неожиданности с шага сбилась, забыла, что улыбаться хотела. Зато его перемены в моем поведении нисколько не смутили, и взгляд не отвел. У меня сначала душа в пятки убежала, а потом я, прямо как героини в моих чертовых романах, забыла, как и для чего дышать. Нет времени, нет вселенной, есть один конкретный мужчина передо мной с гипнотическим взглядом, от которого я собственного тела не чувствовала. Мы продолжали медленно кружиться где-то на краю площадки. Вспоминая позже этот потрясающий момент, я приду к уверенности, что нисколько не удивилась бы, поцелуй Свет меня. Его взгляд не оставлял сомнений. Не оставлял…
Но этот мужчина перестал бы быть собой, если б вместо поцелуя не надавил мне на кончик носа указательным пальцем и не сказал при этом громко «би-ип»!
…
— Это чего было?! — неистовствовала мне в трубку Карина.
— Стесняюсь напоминать, но у тебя первая брачная ночь, — я закончила дорисовывать замысловатый цветочек в блокноте и залюбовалась собственным творением.
— Жорик занят.
— Чем?
— Тортом. Не отвлекайся! Что пошло не так?
Пофиг спрыгнул с моих коленей и отправился проверять наличие еды в тарелках.
— Ничего. Свет всегда такой. Это его нормальное состояние.
— Вынос мозга.
— О да-а-а, — протянула я. — А ты думала, я приукрашиваю?
— Немного.
— Правда жизни, она всегда страшнее.
— Нет, я всякое в жизни видела, но… Вер, я ж не слепая. Он тебя хотел. Да что я? Всем это очевидно вокруг было! И «бип»? Как понимать?
— А никак, — пожала я плечами. — Не бери в голову.
— Хладнокровная. А что в окнах?
— Шторы и свет.
— Значит, домой сразу отправился. А не открывает?
— Я не смотрела. Все! Бросай звонки в медовый месяц и тем более в вашу личную ночь. Топай к мужу и торту, а я в ванную с пенкой.
Карина протяжно вздохнула.
— Ладно. Кота накорми, по мяуканью слышу, оголодал. Сидит, небось, втыкает в дверцу холодильника и орет.
— Угу, — я отодвинула Пофига ногой и открыла шайтан-шкаф с провизией.
— Спокойной ночи.
— А тебе бурной. Пока.
Не улыбнуться реакции подруги я не могла, а уж своей собственной реакции тем более. Так спокойно заявила, что это просто Пересвет и все, мол, смирись. Я ведь даже не удивилась его последнему поступку, хотя буквально за полчаса до того еще задавалась вопросами. И угораздило ведь.
Я разделась в комнате, обернулась в полотенце и пошла на кухню смартфон забрать, иначе просто его из ванной не услышу.
«Ты куда?»
Это я получила, уже стоя в воде.
«В смысле?»
«В душ?»
Жизнь и без него была странной, а с ним становилась все чудесатее и чудесатее, как выражалась когда-то моя племянница.
«В ванную», — набрала я и поняла, что очень хочу увидеть ответ.
«И что ты сейчас в ней делаешь?»
Стою по колено в воде и плавно офигеваю!
«Лежу в горячей воде с пеной».
Иногда стоит воздержаться от правды.
«С запахом миндаля и ванили?»
Я мельком взглянула на бутылку пены и молочко для тела. На обеих этикетках красовался
