Избранная грешником - Мишель Хёрд
Я жду, пока он переведет дыхание, затем отвечаю: — Свадьба состоялась быстро, и у меня не было времени созвать собрание.
— Я позвонил Лиаму и Габриэлю. Мы все приедем в Лос-Анджелес.
Мое сердце согревается, когда я слышу, что они хотят поддержать меня. Создание Священства было одним из лучших дел, которые я сделал в своей жизни. Сначала это было для поддержания мира между греками, ирландцами, турками и нами, но со временем это превратилось в братство.
Не желая, чтобы они приехали, пока нет реального плана, я говорю: — Я понятия не имею, сколько времени потребуется, чтобы разобраться с этой проблемой, и прямо сейчас я занят Марией.
— Ты, блять, не обязан составлять нам компанию. Просто позволь нам помочь тебе. Ты был рядом с каждым из нас. Пришло время нам объединиться и поддержать тебя.
Зная, что ничто из того, что я скажу, не изменит мнение Николаса, бормочу: — Хорошо.
— Лука, ты глава Священства. Если ты падешь, мы все падем вместе с тобой. Увидимся завтра, — говорит Николас.
— Хорошо. — Я делаю глубокий вдох. — Спасибо. Я ценю поддержку.
Мы заканчиваем разговор, и я возвращаю устройство Виктору, заявляя: — Я должен был назначить тебя главой Священства.
Он усмехается, затем спрашивает:
— Как долго Мария будет в отключке?
Я возвращаюсь в палату и уточняю у медсестры, затем говорю Виктору: — От четырех до восьми часов.
— Этого времени достаточно, чтобы принять душ и накормить тебя. Пойдем. — Я на мгновение колеблюсь, и Виктор обнимает меня за плечи. — Давай. Тебе понадобятся силы.
Всю дорогу домой я проверяю все свои сообщения, и в тот момент, когда захожу в квартиру, я не чувствую себя как дома.
Это потому, что твой дом лежит на больничной койке.
— Прими душ, пока я приготовлю тебе что-нибудь поесть, — говорит Виктор.
Я поднимаюсь наверх и, подойдя к шкафу, останавливаюсь и смотрю на одежду Марии. Я беру шелковую блузку и прижимаю ее к лицу, чтобы вдохнуть ее аромат.
Это оказывает на меня успокаивающее действие.
Я снимаю свой костюм и, идя в ванную, открываю краны в душе. Встав под струю, я опираюсь руками о кафельную стену и наклоняю голову, чтобы вода попадала на заднюю часть шеи, где напряжены мышцы.
Я закрываю глаза и позволяю воспоминаниям о трех днях, которые я провел с Марией, заполнить мои мысли.
Блять, я бы все отдал, чтобы поспорить с ней прямо сейчас, потому что это означало бы, что ее не похитили и не пытали.
Это означало бы, что она здорова и не мучается от боли.
Господи, как бы я хотел повернуть время вспять.
Мои мысли обращаются к двум бандам. Тупые ублюдки понятия не имеют, какой ад они сами себе устроили.
Вздыхая, я мою свое тело. Мои действия автоматизированы, когда я выполняю свою рутину, мой разум постоянно переключается между Марией и бандами.
Как только я переодеваюсь в чистый костюм и спускаюсь по лестнице, Виктор указывает на тарелку с бутербродами с сыром на гриле.
— Ешь.
— Я вижу, ты тоже ни хрена не умеешь готовить, — поддразниваю я его. Я сажусь за стол и придвигаю тарелку поближе.
— Да, но я могу убрать тебя за считанные секунды, — бормочет он, уставившись на свой телефон.
— На что ты смотришь?
— Кадры, на которых Розали снова разрушает свою спальню.
— Как долго ты планируешь держать ее взаперти? — Виктор знает, что я недоволен тем, что он забрал сицилийскую девушку. Когда он просто пожимает плечами, я спрашиваю. — Ты не думаешь, что она достаточно страдала? Мы убили ее семью. Отпусти ее.
Его глаза встречаются с моими.
— И что потом? Как ты сказал, мы уничтожили ее семью. Розали некуда идти, Лука. Я оставляю ее, потому что мне, блять, не все равно. Я не собираюсь выбрасывать ее на улицу в возрасте восемнадцати лет, когда ей некуда идти. Это было бы чертовски жестоко. Со временем она поймет, что я всего лишь пытаюсь помочь.
— Я не думаю, что это произойдет. Поставьте себя на ее место. Если бы кто-то лишил тебя семьи, ты бы хоть раз поверил в то, что они делают это для тебя?
— Мне надоело говорить об этом, — рычит он.
У нас уже был этот разговор раньше, и он всегда заканчивался тем, что Виктор его прекращал.
Вздыхая, я ем бутерброды с сыром, приготовленные на гриле, просто чтобы, блять, доставить ему удовольствие и вернуться в больницу.
Виктор убирает свой телефон, затем встречается со мной взглядом.
— Я просто хочу позаботиться о ней. Пожалуйста, оставь все как есть.
Я киваю и доедаю еду.
— Пойдем. Мне нужно вернуться к моей жене.
Когда мы заходим в лифт, Виктор смотрит на меня.
— Я рад, что ты женился на Марии.
— Да?
— Ей понадобится кто-то вроде тебя, чтобы пройти через это.
— Кто-то вроде меня? — Я спрашиваю.
— Да, человек, который никогда не отступает перед трудностями.
Я улыбаюсь своему другу.
— Я не считаю Марию трудной.
— Я уверен, что ты единственный мужчина на свете, который может так сказать, — усмехается он.
— Мне нравится ее упрямство.
Когда двери лифта открываются, Виктор похлопывает меня по спине.
— Как уже сказал, я рад, что у нее есть ты.
Глава 27
МАРИЯ
Я издаю стон, боль в ноге заставляет чувствовать, будто конечность отрывается от тела.
Моя правая рука кажется раздавленной.
И дышать чертовски больно.
Иисус.
Я медленно открываю глаза и, видя красивое лицо Луки, смотрящее на меня сверху вниз, пытаюсь улыбнуться, несмотря на всю боль.
— Привет, красавица, — тихо бормочет он.
Я не могу найти в себе сил пошевелиться, когда шепчу: — Привет.
Он проводит пальцами по моей щеке, в его глазах такое выражение, какого я никогда раньше не видела.
Это тепло, окутывающее меня пузырем безопасности. И это также заставляет слезы подступать к моим глазам.
Наклоняясь, он запечатлевает нежный поцелуй на моих губах, затем снова встречается со мной взглядом.
— Я так чертовски горжусь тобой, Мария. Господи, ты так хорошо сражалась.
Видя гордость, сияющую в его глазах, мои слезы текут быстрее.
Лука нежно вытирает их, его взгляд прикован ко мне, как
