Влюбиться дважды (СИ) - Айрон Мира
Яна не осуждала это, но была рада, что её Антон не склонен к творческим порывам. Одна из надписей особо радовала глаз. Видимо, счастливый отец приходил под окна не один, а при поддержке друзей, потому шедевр был плодом совместного творчества.
— Я подумала и решила, что искусство должно принадлежать народу, негоже мне одной наслаждаться, — серьёзно сообщила Яна Антону.
— Ты о чём? — он сдвинул брови.
Эти брови… Но Яна заставила себя отвлечься от бровей Антона.
— Обернись, забор, — Яна глазами указала мужу, куда смотреть.
Аккурат за его спиной на заборе красовалась надпись, выполненная красным шрифтом в жанре плакатной живописи: "Ирина! Спасибо за сына! Денис и друзья".
Антон медленно обернулся обратно к окну. Он закусил губу.
— Ну как, проникся?
— А ты знаешь, что каждый всё понимает в меру своей испорченности, Давыдова-Новикова? А я теперь мучайся и переживай за этого Дениса.
— Хватит ржать, Давыдов. На то и было рассчитано: я больше не могла мучиться одна, мне хотелось, чтоб кто-то мучился вместе со мной.
— Спасибо тебе, добрая женщина.
— Обращайтесь.
— Я женат на пошлячке.
— "Поздно пить боржоми"(с), что сделано, то сделано. На ком женился, с тем и мучайся теперь всю жизнь. С кем поведёшься, от того и забеременеешь.
— Я хочу мучиться с тобой всю жизнь, пожалуйста, — хрипло сказал Антон.
— Уж что-что, а это обещаю, — улыбнулась Яна.
…Третье марта выпало на воскресенье. Кирилл Антонович, решив, видимо, поддержать мать, проспал всю ночь, и Яна успела сделать сюрприз для Антона. Пока её мужчины спали, она сделала торт. Большинство составляющих были куплены Яной ещё до родов.
Гостей они, по понятным причинам, не собирали, — всем вместе решено было собраться, когда Кириллу Антоновичу исполнится месяц. А сегодня они ждали только детей — Никиту и Лену. Пора уже им познакомиться с братом поближе.
Утром Яна поздравила Антона и вручила свои подарки: торт в форме половины футбольного мяча с надписью "Любимому" и шахматы ручной работы. Шахматы Яна заказала ещё осенью и всё это время прятала их. Доска была достаточно большая, а фигуры крупные, чтобы удобно было держать, без всяких излишеств и украшений.
…Антон уже минуту, после того, как она вручила подарки, прижимал её к себе, не давая заглянуть в его лицо. Так уже было однажды.
— Зачем ты меня так держишь? Так уже было…
— Я помню, — сказал он и прикрыл ей рот ладонью.
— Я тебя так держу, чтобы не развенчать перед тобой один распространенный миф.
Яна поняла. Она поцеловала его в ладонь, а далее стояла смирно.
…Днём приехали Лена и Никита. Пока они и Антон водились с Кириллом Антоновичем, Яна успела приготовить салат и запечь мясо. Отмечали в кухне, чтоб не разбудить Кирилла Антоновича. Но потом он всё же проснулся — пора было есть.
Яна ушла в гостиную кормить, Антон вскоре пришёл к ним, сел рядом. Неожиданно оказалось, что система зеркал позволяет Яне и Антону видеть Лену и Никиту, сидящих в кухне, а самим оставаться незамеченными, потому что в гостиной было темно из-за штор. Сначала Лена и Никита просто ели торт, потом стали кормить друг друга с ложки, потом целоваться.
Яна опустила глаза, Антон спрятал лицо в её волосах и прошептал:
— Раньше мы сами… то тут, то там, а теперь сидим на попе смирно и, как старички, за детьми наблюдаем.
— Антооон, — строго сказала Яна, но ей было смешно.
Кирилл Антонович уснул; Яна положила его в кроватку в детской и вернулась в гостиную. Антон тут же кинул подушку на её колени и лёг, пристроив руку Яны себе на грудь.
— Когда у нас этот мораторий на супружеский долг закончится?
— Через семь недель.
Антон вздохнул.
— Раньше у тебя была одна Лена, а теперь сразу трое, ты многодетная мать, — неожиданно изрёк Антон. — Потому что мой двухметровый сын теперь и твой. "Мама Яна".
Он сказал очень похоже на то, как говорит Никита, но совсем необидно, а наоборот, с любовью к сыну.
— Ну и прекрасно, всегда мечтала о сыне, а тут сразу два.
— Ты мечтала о сыне? Почему мне не сказала?
Яна прочистила горло и спросила невинно:
— Когда, прости? В "Легенде"? Или когда Ахматов тебя привёл? Потому что потом ты меня уже… обеспечил сыном. Ты такой молниеносный, Давыдов!
Антон тихо рассмеялся:
— В "Легенде" где-то через полчаса уже можно было сказать, я бы вызвался добровольцем.
— И часто ты так делал до этого?
— Придётся кого-то языкастого проучить…
— У меня иммунитет на семь недель.
— Ничего, я блокнот заведу, буду записывать, и проучу потом отдельно за каждый эпизод.
— Мне потом на проверку дай этот блокнот, — Яна гладила его волосы.
— Зачем? — спросил Антон, поймав руку Яны и целуя ладонь.
— Ну вдруг что-то забудешь, я допишу, — улыбнулась Яна.
