Сломанная (СИ) - Шнайдер Анна
— Хорошо. Я обязательно приду!
63
Юра
Узнав, что Соня решила в воскресенье сходить в салон и сделать стрижку, Юра обрадовался — оживает всё больше и больше! И тут же сказал:
— Вот и отлично! А я после репетиции, если она вообще будет, съезжу на свою съёмную квартиру, захвачу кое-какие вещи. А то на следующей неделе в среду похолодание обещают, а у меня всё теплое там осталось. И гитару надо забрать. Сегодня мне ещё дадут инструмент, но дальше, если подойду, надо будет со своим приходить. А вечером погуляем с тобой. Ты как, согласна?
Соня согласилась и пошла в ванную, чтобы принять душ перед сном. Юра проводил её взглядом, вновь испытывая дикий соблазн присоединиться, но всё же устоял. И, как только за Соней закрылась дверь, взял телефон и позвонил Виолетте.
Юра не стал ходить вокруг да около, сразу сообщил, что не пойдёт к ним работать. Девушка поначалу вздохнула, а потом фыркнула и заявила:
— Ну и зря! Здесь отлично, и платят хорошо, и коллектив чудесный. Ты из-за меня, что ли? Ерунда, подумаешь, пофлиртовала немножко. Я же не дура!
— Не из-за тебя, — почти не соврал Юра. — Так, планы поменялись.
— Ладно. Но ты задумайся всё же. Ревнивая девушка — это тяжело. У меня был ревнивый парень, ему в каждом парне мои измены мерещились. Достал.
Юра улыбнулся — таким возмущённым был голос Виолетты.
— Не переживай, я разберусь. Удачи.
— Ага, и тебе. И вот ещё что! Звони, если передумаешь. Ну, или девушку поменяешь. Думаю, найдём для тебя местечко.
Юра не стал отвечать и просто положил трубку. Он понимал, что вряд ли позвонит — не захочет чувствовать себя обязанным Виолетте.
А Соня… Не ревнивая она. Просто не уверена пока что — ни в нём, ни в себе.
Но в этом случае время точно лечит.
.
Утром следующего дня они с Соней быстро позавтракали, а потом разъехались каждый по своим делам. Соня при этом выглядела настолько воодушевлённой предстоящей встречей с подругой и будущей стрижкой, что не улыбаться и не подтрунивать над ней у Юры не получалось.
— Жду розовых волос! — сказал он ей напоследок и поцеловал засмеявшуюся девушку в губы.
За завтраком Соня рассказала Юре о подруге, к которой собиралась, но явно избегая упоминания мужа. Упомянула очень быстро, что Тамара — супруга анестезиолога из больницы, где работал Андрей, но сразу же заговорила о другом. Однако и эта короткая фраза ненадолго выбила Соню из колеи, и Юре пришлось постараться, чтобы девушка вновь начала улыбаться.
Он очень надеялся на эту встречу. Не только потому, что новая стрижка обязательно поднимет Соне настроение, но и потому, что ей нужно научиться жить со своим прошлым. Юра понимал, отчего Соня перестала общаться с друзьями и коллегами, даже работу сменила, но считал подобный путь тупиковым. Однако встреча с этой Тамарой может дать неплохой толчок для продолжения общения со старыми друзьями. И пусть так и будет!
Репетиция у Юры прошла, на его взгляд, вполне успешно — с коллективом он сработался. Выяснилось, что на улице ребята играют только летом, а осенью-зимой-весной — в кафе. Концерты были максимум два-три раза в неделю — в остальное время все работали. Музыка для них была хобби, способом отвлечься и переключиться, постоянный заработок у членов коллектива был другой, причём у каждого свой.
— Непрофессионалы мы, — с улыбкой разводил руками Аркадий, самый старший в группе. В миру он был продавцом электроники. — Но мы и не претендуем.
Коллектив назывался «Мандарины», и уже от одного названия Юре хотелось улыбаться. А уж когда участники сыграли ему свой короткий «гимн», где была строчка: «Мы крутые мандарины, напрягайте половины», и вовсе заржал в полный голос.
В итоге Юра согласился присоединиться к группе — и уговаривать не пришлось. Зарплата, точнее, «гонорар», как называл эту сумму Аркадий, была смешной, но Юра всё равно, как и остальные, собирался сочетать музыку с основной работой. Правда, на концерт в парк его пока не приглашали — сначала нужно было всё хорошенько отрепетировать.
— Думаю, пары репетиций нам хватит. В следующие выходные как раз и осуществим, — заключил Аркадий. — В общем, в субботу и воскресенье будем мегазаняты, ребята!
Юра даже немного расстроился — не получится провести время с Соней. Хотя…
И тут у него возникла одна идея…
64
Юра
Когда Юра вышел из здания, где «Мандарины» проводили свои репетиции — они арендовали для этих целей специальную студию, — ему позвонил отец.
— Ты где сейчас, Юр? — поинтересовался он, и по звуку было понятно — Алмазов-старший едет в машине. — А то я тут рядом с твоей квартирой, думал забежать на полчаса, увидеться.
— Я как раз только через полчаса там буду, — ответил Юра, заскакивая в нужный автобус. — Ну, если без пробок, то минут через двадцать. Так что можешь подождать, если не торопишься.
— Подожду, конечно.
В подобных визитах не было ничего особенного — отец периодически заезжал к Юре по выходным, когда куда-либо ездил в этот день, по работе или делам. Иногда даже вместе с Оксаной. Они пили чай, разговаривали, а потом Алмазов-старший уезжал. Настя обычно присутствовала на этих чаепитиях, но всё больше молчала и слушала с вежливой улыбкой. При семье Юры она всегда строила из себя хорошую девочку и старалась разговаривать только тогда, когда к ней обращались напрямую. Раньше Юра думал — стесняется, но теперь ему казалось, что Настя просто опасалась выставить себя в неправильном свете. Всё же его семья сильно отличалась от её родственников — те, если бы Настя стала встречаться с кем-то неподходящим, точно стали бы язвить и неприятно высказываться. У Юры была другая ситуация — в его личную жизнь никто не лез. А может, следовало бы… Вдруг у него открылись бы глаза на сущность Насти? Хотя нет, всё же вряд ли.
Выпрыгнув из автобуса через положенные двадцать минут — с пробками, точнее с их отсутствием, повезло, — Юра сразу увидел отца. Тот стоял рядом с остановкой, улыбался и держал в руках коробку с «Птичьим молоком».
— Привет, музыкант, — Алмазов-старший пожал протянутую руку. — Ну, как репетиция? Состоялась?
О том, что ему сегодня предстоит, Юра писал отцу утром, поэтому вопросу не удивился.
— Да, отлично всё. Понравились друг другу. Теперь на следующих выходных встречаемся. Прогоним репертуар, и со среды буду с ними в парке играть.
Возможно, для какого-то родителя стало бы проблемой подобное занятие взрослого сына, особенно если учесть, что ещё месяцем ранее Юра играл только в клубах и зарабатывал приличные деньги — с гонораром «Мандаринов» и не сравнить. Но Михаил Борисович просто кивнул. Он всегда считал, что дети должны принимать решения и набивать шишки самостоятельно.
Они дошли до квартиры — Юра при этом увлечённо рассказывал о прошедшей репетиции, — и уже возле двери он вдруг вспомнил, а чего, собственно, сюда приехал-то… Не из-за встречи с отцом ведь!
— Пап, слушай… — вздохнул Юра, доставая из рюкзака ключ. — Тут такое дело… В общем, я теперь, можно сказать, в другом месте живу. Вещи кое-какие приехал забрать.
— У той девушки? — уточнил Михаил Борисович, ничуть не удивившись. — Да, я что-то такое начал подозревать, ещё когда мы в прошлый раз виделись. Одного не пойму — зачем ты тогда квартиру снимаешь, деньги тратишь? Тем более их у тебя сейчас не так чтобы очень много. Съезжай, часть вещей можешь к нам перевезти, если у неё тесно или опасаешься, что быстро расстанетесь.
— Там сложно что-то прогнозировать, пап, — пробормотал Юра и решил, что сейчас как раз подходящий момент признаваться не только в том, в чём он уже признался. Всё равно это когда-нибудь придётся делать, так почему не сейчас? Раз уж заговорили… — Слушай…
К чести Михаила Борисовича, пока Юра, наливая им обоим чай и разрезая торт, рассказывал про Соню, у Алмазова-старшего не дрогнул ни один мускул на лице. Он слушал сына абсолютно спокойно и молча, никак не комментируя рассказанное, пока Юра наконец не замолчал и не поинтересовался:
