Юлия Климова - Действуй, Принцесса!
– Анастасия, мы тебя ждем, даю тебе еще три минуты!
Вздрогнув, я спрятала правую руку за спину, хотя никто не мог меня увидеть. Да и бояться мне было нечего.
– Сейчас, – пропищала я и, резко развернувшись, сжала кулаки.
Бриллианты звали, манили, просили посмотреть на них хотя бы один разочек, но я покачала головой: там, в шуме вечера, это пройдет. Никогда ни одно украшение, кроме ожерелья (то волнение было связано с мамой), не трогало мою душу, но этот цветок… Почему?
«Клим Шелаев, – пронеслось в голове. – Черное и белое, добро и зло или добро и сила? Или… Анастасия, как называется то чувство, которое…»
Решительно направившись к двери, я перебила этот голос. Уже завтра я верну кольцо его настоящему владельцу, прямо с утра верну!
«А как ты объяснишь бабушке, куда делся дорогой подарок Максима Матвеева?»
Это была катастрофа. О чем я думала раньше? Но, спасая надежду из последних сил, я, спускаясь по лестнице, тихо произнесла:
– А об этом пусть позаботится Клим Шелаев, он кашу заварил, ему и расхлебывать.
Лера, увидев меня, скользко улыбнулась и сказала:
– Ты похожа на жердь. Павел в тебе разочаруется, а Матвеев попросит подарок обратно.
– Вот и отлично, – кивнула я и добавила неожиданно резко: – Тогда мои мечты уж точно сбудутся!
* * *Назвать вечеринкой происходившее в одном из павильонов бизнес-центра можно было с огромным трудом. Торжество – именно это слово подходило идеально. Оказавшись посреди большущего зала, разделенного на зоны, утопавшего в мелких розах, ирисах, фрезиях и тюльпанах, я в первые минуты растерялась и чуть не вцепилась в стоявшую рядом Валерию. Порыв был машинальным, но моя двоюродная сестра прокомментировала его с огромным удовольствием:
– О! Деревня живее всех живых! Да, представь, на свете бывает и такое.
Желая продемонстрировать свою самостоятельность, она протянула Коре кошачье «ча-а-о» и, повиливая бедрами, направилась к сцене, где толкалась молодежь.
– Наш столик двадцать восьмой, – сообщила Нина Филипповна.
Бирюзовое платье с серебристым отливом сидело на ней превосходно, я подумала, что Бриль, увидев мою замечательную тетю, должен как минимум упасть в обморок. (Ну, помечтать же можно?)
– Надеюсь, наш столик не рядом с этими огромными колонками. Это была бы шутка вполне в духе Шелаева. Мы оглохнем, а он будет рад, – оглядываясь по сторонам, произнесла Кора с усмешкой.
– Он никогда не делал ничего подобного, – защитила Клима Нина Филипповна.
– Делал, – четко произнесла Эдита Павловна, – у тебя просто слишком короткая память.
Чуть приподняв правую руку, я посмотрела на кольцо – цветок по-прежнему оглушал своей красотой и, кажется, начинал источать тепло, хотя я ожидала только холод.
Бабушка кивнула, и наша процессия двинулась на поиски двадцать восьмого столика. Мы шли неторопливо, разглядывая то изогнутые светильники, то лаковые стулья с высокими спинками, то узоры на полу. Наше внимание привлекали белоснежные официанты, фотографии, будто зависшие в воздухе, стеклянные вазы с фруктами…
– Не понимаю, почему столь ценные организаторские способности достались такому человеку, как Шелаев, – едко сказала Эдита Павловна, отыскав нужную табличку, которая при нашем появлении исчезла в руках приятного мужчины, одетого в черный костюм. – Хотя я бы расстроилась, если бы Клим оказался другим. Например, заурядным.
Из слов бабушки вытекало лишь одно: врагов она любила ничуть не меньше, чем близких людей.
«А ваш плохой, но зато незаурядный Шелаев, Эдита Павловна, надел на палец одной из Ланье кольцо, – пытаясь справиться с натянутыми нервами, повредничала я. – И вообще учит ее плохому… постоянно…»
– Все же у Матвеева отличный вкус, – постукивая длинными ярко-красными ногтями по столу, бросила Кора. – Мама, он, наверное, обожает тебя, если дарит такие украшения нашей драгоценной Насте. Вы планируете какое-то совместное дело или это порыв души и задел на будущее?
– Мы ничего не планируем пока, – спокойно ответила Эдита Павловна. – Я познакомила его с Анастасией, и он посчитал нужным выказать уважение подобным образом.
Совершив ошибку с Павлом и оценив мое упрямство, бабушка уже не торопилась открывать свои карты.
– Очень красивое кольцо, – глядя на меня, сказала Нина Филипповна. – Точно живое. Надо же, как оно тебе подходит.
– Спасибо, – краснея, ответила я, не сомневаясь, что Клим Шелаев очень бы этому порадовался.
Семен Германович присоединился к нам немного позже (уже прошла поздравительная часть, всем победителям во всех номинациях вручили прозрачные статуэтки-звезды и дипломы). Тяжело ступая и постоянно теребя узел галстука, он дошел до нашего столика, сел на свободный стул и бросил на меня быстрый взгляд. И этот взгляд был настолько неприятным, что я очень понадеялась, что слова Леры – правда.
«Я похожа на жердь, на прямую, длинную, тощую жердь…»
Чтобы переключиться, я принялась искать глазами Бриля. И какова же была моя радость, когда я обнаружила Льва Александровича около гирлянды из блестящих и матовых металлических шариков. С аппетитом уплетая какое-то блюдо, он весело разговаривал с пожилым джентльменом в очках и чопорной дамой, постоянно промокавшей рот салфеткой.
«Осталось на всякий случай отыскать Шелаева – и можно считать, что все фигуры стоят на шахматном поле», – по-взрослому подумала я и сдержала улыбку.
Присутствие Бриля сгладило нервное напряжение. Звонок Климу, просьба, цветок на пальце – мои жертвы, по крайней мере, были не напрасны.
«Только, пожалуйста, пригласите на танец Нину Филипповну, умоляю!»
Но я совершенно не была уверена в том, пойдет ли тетя со Львом Александровичем, если он все же пригласит ее. Она днями, месяцами и годами избегала его, будто не позволяла себе ни веры, ни надежды, ни любви…
* * *Лера то возвращалась к нашему столику, то вновь уходила, и я, глядя на нее, решила немного прогуляться. Во-первых, хотелось отдохнуть от тяжелой и липкой ауры Семена Германовича, а во-вторых, я собиралась позвонить Тиму. Я бы с удовольствием на какой-нибудь фантастической машине переместилась за город, скинула бы туфли и шагнула на шелковую зеленую траву…
– Ты куда? – оборвала мои мечты Эдита Павловна. – Надолго?
– Пройдусь немного, – ответила я, прижимая к себе черный плоский клатч.
Бабушка покосилась на сцену, где уже устраивались музыканты, и коснулась кончиками пальцев пышной прически. С минуты на минуту должна была начаться танцевальная часть мероприятия, и по всем ее планам я не имела права никуда исчезать.
– Хорошо, но не задерживайся.
Проследив за взглядом Эдиты Павловны, сместившимся левее, я увидела Максима Матвеева и испытала острое желание подхватить юбку и броситься к выходу. Я узнала его сразу и столь же мгновенно растерялась. Теперь, после стратегического хода Шелаева, я не могла посмотреть в глаза «дарителю» кольца. Неловкость и даже стыд ерзали в душе и издавали противное и многозначительное «кхм».
