Путь к сердцу мужчины (СИ) - Кира Муромцева
— Ничего. Полезно, — совсем не смутилась женщина, прижимая сумку к себе. Она с ней и так никогда не расстается, а сейчас подавно не заберешь. — Нечего своими финтифлюшками ей в глаза светить. Занята она. За-ня-та.
— Да я только зрачки хотел посмотреть! — воскликнул парень.
— Не бери меня за здесь, мальчик! На свои смотри!
Петина мама кружила вокруг меня коршуном. Дождалась пока мне диагностируют легкое сотрясение мозга, этапировала до квартиры, проследила, чтобы я поела. Спорить не было ни сил, ни желания, поэтому я, испытывая к женщине полнейшее уважение, принимала эту заботу.
— Ты мне Валя, таки не чужая, — усмехнулась Роза Львовна. — Шо ж мне теперь бросить тебя?! Тётя Роза своих не бросает!
— Так, когда это я своя стала? — устало покачала головой, облокотившись на подушки, превозмогая головную боль.
Мой вопрос, однако, она ловко проигнорировала. Поправила мне подушечку, подоткнула одеяло и присев рядом, на краешек кровати, произнесла:
— Я не сильно умею сказать, но хочу, — перевела дыхание, собираясь с мыслями и продолжила: — Петеньку в Германию пригласили. Оценили, ироды, мальчика моего! У него же голова золотая!
— Я рада за Петю, Роза Львовна. Правда рада.
— Ты сиди тут и помолчи, когда я говорю. Не доросла еще перебивать, — Зубило скривилась, будто я ей лимон в рот засунула. — Замуж за него выйдешь, как сыр в масле кататься будешь. Хиленький он у меня, слабенький, но ты девка гарная, сильная! Внуки хорошие будут.
— Вы меня сейчас как кобылу выбираете. А любовь? Как же без любви?
— Тю! Много тебя эта самая любовь дала, а? Давно подушки от слез просохли? — я промолчала, закусив до крови губу. Потому что подушки и правда еще не просохли. Потому что я все еще просыпалась по ночам в слезах. Снился мне всегда Гоша и наш с ним сын. Я даже имя ему придумала. Коленька. И просыпаясь в ночи, нащупывая пустую постель, слезы как-то сами собой катились из глаз. Не было у меня ни Гоши, ни Коленьки, ни самой себя.
— Молчишь. Ты посмотри на шо ты похожа! — судя по тому, как я красиво стукнулась головушкой, то скорее всего на чучело. Однако, тётя Роза решила продолжить: — На мямлю, похожа. Вот шо твоя «любоф» делает. Нормальную женщину в немощь превращает.
Я хмыкнула, от чего голову опять прострелила вспышка боли. И как бы мне не хотелось возразить, но, на этот раз, Роза Львовна была полностью права. Я стала мямлей. Которая молчит, терпит, сопли на кулак наматывает, вместо того, чтобы этот самый кулак пустить в более полезное дело. Например: настучать по голове одному несносному мужику, который нервы мои, как жилы, рвет. Плевать, что он одной рукой меня в бараний рог скрутит, так хоть душу отведу.
Вот тогда-то я для себя все и решила. Не только потому, что захотелось вернуть прежнюю Валю, но еще из-за банальной жалости, по отношению к Петиной маме. Мне же обязательно надо кого-то пожалеть, хлебом не корми. И эта моя жалось, когда-то, до добра точно не доведет. А еще страх, как хотелось Германию увидеть. И не думала я тогда о том, что придется бросать все, продавать пекарню, квартиру и как-то сосуществовать с Петей. Я тогда, кажется, разучилась думать. Вот как головой приложилась, так мигом данная функция отвалилась.
Собственно, может и не появилась бы больше, если бы не моя пятая точка в этом ужасно красивом платье. Повертелась вокруг своей оси, сдунула прядь, упавших на глаза волос, и мысленно махнула рукой. Хуже уже не будет. Все равно жених не ахти, пусть и платье не разбавляет этот ночной кошмар своей красотой.
— Петя, иди сюда, — поманила мужчину пальчиком и он, моментально бросив свой портфель, подскочил ко мне. Хороший мальчик. Послушный. За ушком что ли почесать?! Тьфу, ну и ерунда в голову лезет.
Взяла своего жениха под руку, посмотрела на наше отражение, в глубочайшей задумчивости покусывая губу. Мы и так выглядели как слон и моська, а сейчас, когда я в этом воздушном зефире, так и подавно.
— Кака красива пара, — Роза Львовна схватилась за сердце, Петенька вырвался из моего захвата и поскакал искать мамины сердечные капли. Я возвела глаза к потолку. Попала, так попала!
— Серов! — заорал Артём Михайлович, пропечатав лучшему другу прямиком в челюсть. Обескураженный Гоша не удержался и шлепнулся на маты, потирая ушибленную часть своего красивого лица. — Ты спишь что ли?
— Похоже, — буркнула мужчина, несколько раз протерев ладонью глаза.
Спать действительно хотелось с невероятной силой. Кажется, еще немного и Серов уляжется на маты, захрапев богатырским сном. А всему виной эта чертова вторая работа. Не вытягивает он. Ох, как не вытягивает. Запросы у Алевтины множатся, как снежный ком, а финансы все чаще начинают затягивать романсы. Вот и пришлось идти таксовать, чтобы угодить свой фее. Феи же они такие — требуют вложений. Больших вложений. Чего только стоит все эти салонные процедуры. А вы видели цены на нижнее белье?! Гоша, когда увидал впервые чек из магазина, чуть дар речи не потерял. Из золотых ниток их шьют, не иначе. А косметика? Тихий ужас! Тени, помады, подводки, хайлайтеры и всякие там бронзеры. Он и понятия не имел, что это за зверь и с чем его едят, но Аля с большой периодичностью жаловалась на отсутствие этих жизненно необходимых вещей.
— Совсем тебя молодая краля загоняла, — Завьялов сел рядом и хлопнул друга по плечу. — Пора признать, что нормальную бабу ты героически пр*срал!
— Может бабу и пр*срал, но взамен получил фею, — улыбнулся мечтательно Серов.
— Ты сейчас лыбишься, как дурачок, которого недавно из психушки выпустили, а справку выписать забыли. Гоша, ты умный и взрослый мужик! Она же веревки из тебя плетет. Да что там, уже морских узлов, в голове твоей дубовой, накрутила. А ты только рад. Ходишь, как телок на привязи. Или ты думаешь я не знаю, что ты в такси по ночам работаешь?! Завязывай с этим. Сегодня ты мой удар пропустил, завтра опять пулю словишь. Только не факт, что так легко отделаешь.
— Харе морали мне читать, — взъерепенился Гоша. Куда только сон пропал. Подобрался весь, готовый защищать честь своей ненаглядной. — Сам разберусь.
Вскочил, будто за ним стадо гончих гонится и пулей выскочил из тренировочного зала, оставляя великое начальство сидеть на матах.
— Ну и олень, — плюнул ему в след Завьялов. Мужики подхватили нестройным гулом. Удивительно, но сейчас каждый из них был
