При виде тебя - Ника Давыдова
- Ты можешь не рассказывать, если не хочешь, - обеспокоенно сказала Катя, подняв голову и глядя в его стекленеющие глаза.
Но перед внутренним взором уже разворачивалась страшная картина прошлого, которая уже многие годы преследовала мужчину.
***
Я думала, меня мама заберет, - разочарованно протянула Оля, пока папа надевал ей рукавички.
- Малыш, ну не расстраивайся, мама сегодня занята, она заберет тебя в следующий раз, - Саша поднял дочь на руки, заглядывая в знакомые темные глаза, - или ты не рада меня видеть?
- Конечно, рада! – девочка прижалась к отцу, - просто я соскучилась по маме, она все время где-то гуляет.
- Да, наша мама та еще гулена, - улыбнулся уголками губ мужчина, - но я тебе обещаю, что на выходных мы все вместе соберемся и куда-нибудь пойдем.
- Точно?
- Точно, я же дал слово. Ты мне веришь?
- Да!
- Вот и отлично, - он посадил дочь сзади на детское кресло и пристегнул ремень.
Пришлось заново прогревать и чистить машину – пока он одевал Олю, снега опять навалило будь здоров. Эта зима просто была какой-то рекордсменкой по количеству осадков и минусовой температуры. Наконец, он вырулил с парковки детского сада и, мельком взглянув на навигатор, поехал вперед. Пробок вроде быть не должно – час пик уже прошел.
- Пап, а ты мультики со мной посмотришь вечером? – Оля ерзала на сидении как любой маленький ребенок, не любящий сидеть на одном месте больше пяти минут.
- Конечно, котенок. Только ты не против, если папа параллельно заполнит пару бумажек?
- А мне дашь заполнить тоже? – дочь заболтала ногами, пиная обшивку сидения.
- Дам, только не бей мое кресло, хорошо? – он на секунду поймал взгляд дочери в зеркале заднего вида и подмигнул.
- Я больше не буду.
- Умничка.
Они выехали на мост, почти не освещенный светом фонарей – администрация все обещала починить, но обещанного три года ждут, тем более, этот мост находился не в близи центра, а значит хоть самому переквалифицируйся в фонарщика.
Фура появилась совершенно внезапно. Вот ее не было, а вот уже несется на полной скорости прямо на них. Саша ударил по тормозам, выворачивая руль, чтобы избежать столкновения, но даже на зимней резине колеса нещадно скользили, и их просто начало разворачивать. Последнее, что помнил мужчина – отчаянный крик дочери.
***
Потом белый больничный свет, попытки заставить себя встать и говорить и едва не сдавшее сердце, когда узнал, что Оля погибла. Реабилитация, полгода в инвалидном кресле, предательство жены, попытки жить заново Если бы не его друг – Артем, который все это время с горем пополам справлялся с управлением компанией, у него бы не осталось ничего. Но все-таки Воронов смог выкарабкаться, загнать боль куда-то глубоко, чтобы не вспоминать о ней каждую минуту, и начал жить дальше. Одного не мог понять: неужели, для Алисы дочь не значила ничего? Ладно, он мог понять, что его она не любила, оказывается – все упиралось в деньги, но хоть какие-то материнские инстинкты у нее должны были быть? Какая-то нежность, боль от утраты? Но он ни разу не видел ее на могиле дочери, а сама женщина старательно его избегала, делая вид, что они совершенно друг другу незнакомы, пока не решила устроить этот фарс с передачей и судом.
Катя прижалась к нему сильнее, сплетя свои пальцы с его, успокаивая, согревая своим теплом. Маленькая, наивная, так непохожая на бывшую жену, хотя, он готов покаяться, что изначально обратил на нее внимание именно из-за знакомого рыжего цвета волос – она привносила в его жизнь какое-то непередаваемое чувство спокойствия, неведанные раннее эмоции. И несмотря на всю нестабильность в его жизни, он не хотел ее терять, хоть на какое-то время жаждал побыть рядом с ней.
- А что за судебные иски?
Мужчина вздохнул:
- Тебе правда обязательно это знать?
- Надо же мне знать, за что тебе передачки носить, если вдруг что, - шутливо произнесла Катя.
- Ну, возможно, это случится совсем скоро – завтра первое заседание, - невесело усмехнулся Воронов, - в общем, это дело мне не выиграть, так как у меня нет ни алиби ни каких-либо доказательств своей невиновности...
***
Я проснулась из-за того, что обогреватель в лице Воронова куда-то делся, и стало как-то неуютно. Быстро надев футболку, в которой вчера пришла, вышла в коридор и застала там уже собиравшегося выходить Сашу.
- Уходишь уже?
Он резко развернулся, и его лицо озарила слабая улыбка:
- Привет. Не хотел тебя будить.
Он в два шага очутился рядом со мной и заключил в объятия, зарывшись лицом в мои волосы. Я обняла его в ответ, прижимаясь к сильному телу. После вчерашней исповеди я окончательно его простила: все его недоговорки и недомолвки – и вновь поняла, что могу ему доверять. Человек, который столько всего пережил, на которого столько всего свалилось, не достоин ненависти.
- Спасибо, что вчера осталась со мной и выслушала, - мягко проговорил он, - ты не представляешь, насколько мне стало легче. Дождешься меня сегодня?
Я хотела сказать, что не могу, но решила, что после судебного заседания ему однозначно нужна будет поддержка, потому просто кивнула. Он прижал меня к себе еще крепче:
- Ты чудо, знаешь?
Промолчала, предпочтя не спорить – лишь внутри разлилось что-то теплое, словно от солнца.
- На комоде оставил деньги – если что-то надо купить из продуктов, покупай, - он отстранился, заглянув мне в глаза, - не скучай.
- Удачи, - я привстала на цыпочки и поцеловала его в немного колючую щеку.
Но он поймал мои губы своими, и через секунду я уже плавилась в его руках, с жаром отвечая на требовательную ласку.
- Когда тебе надо выходить? – рвано спросила я, на секунду оторвавшись от него.
Он мельком взглянул на часы, перевел на меня темный взгляд и с сожалением произнес:
- К сожалению, еще чуть-чуть, и начну опаздывать. Прости.
Он оправил мою уже успевшую задраться футболку и резко наклонился ко мне, опалив горячим
