Наваждение Беса (СИ) - Левашова Елена
Я наклоняюсь к его лицу и слежу за дыханием… Глажу лоб, щеки, стираю кровь влажной салфеткой, случайно оказавшейся на столе. Плюю на платье и чулки – почти разваливаюсь на полу и кладу голову мужа на колени.
– Бесо, ты меня слышишь? Как ты? Что с тобой?
– Брось… – сипит он. – Брось меня… Оставь. Так будет лучше.
– Господи, боже ты мой! – в кабинет вбегают Городецкий и Галицкий. – Бесо Георгиевич, вызвать скорую?
– Зачем вы спрашиваете, вызывайте скорее, – тоном, не терпящим возражения, говорю я.
Павел Афанасьевич выражает молчаливое сочувствие и тотчас выполняет мой приказ. Городецкий же продолжает бегать вокруг Бесо козликом. Заламывает руки и причитает. Наверное, переживает о гонораре… Иного объяснения его поведению я не нахожу.
Бесо часто дышит и молчит. Отводит глаза, не в силах справиться с охватившим его стыдом. Пытается подняться, но я насильно удерживаю его на себе. Глажу лицо, вдыхаю запах мужа… Господи, как я скучала… Любимый мой. Нежный, родной, единственный… Слезы застилают глаза, а душу рвет непонимание. Страх, боль, уныние… Что бы ни случилось, я буду рядом. Я не оставлю…
– Настя, уходи. Я не хочу, чтобы ты здесь находилась, – слабым голосом произносит он, уворачиваясь от моих рук.
– Не уйду, пока не провожу тебя в больницу.
– Мне охрану вызвать?
– Вызывай. Я лягу на тебя, пусть посмеют меня тронуть. Я…
– Ох… Черт… Лучше тебе меня бросить.
– Брошу. После твоих слов и… И вообще… Брошу, Бесо. Оставлю тебя и никогда больше не подойду. У меня тоже есть гордость. Но сейчас я не уйду.
– Меня Влад отвезет и побудет со мной. Зачем тебе…
– Я сказала, что не уйду.
Врач скорой помощи перекладывает Бесо на носилки. Спрашивает о его хронических заболеваниях, привычках, перенесенных операциях и травмах. Бесо отвечает односложно. Все время посматривает на меня, словно боясь сказать правду. Его грудная клетка тягостно вздымается, а с губ слетает вымученный стон. Он искренне желает, чтобы меня здесь не было.
– Да скажите же вы мне хоть что-то! Я ведь могу навредить вам, если… – сетует врач, разбирая чемоданчик с ампулами.
– Вы врач. Вот и разбирайтесь, – отстранённо протягивает Бесо.
– Девушка, милая, вы мне скажете?
– Я ничего не знаю. Везите моего мужа в больницу, пусть на месте решают, как его лечить.
Кажется, Бесо все равно. Он смотрит немигающим взглядом в даль, словно в ней таится что-то страшно интересное.
На меня не обращает внимания – мои прикосновения остаются без ответа.
– Девушка, может, вы пока за вещами съездите? – с сомнением в голосе спрашивает врач, окидывая взглядом мой наряд.
– Нет, я не оставлю мужа.
В приёмном отделении городской больницы многолюдно. Люди ожидают своей очереди в коридоре, стоя возле кабинетов на костылях, сидя в инвалидной коляске, лежа на лавочках, теснящихся вдоль стен. От концентрации запахов пота, лекарств и больничной еды меня воротит. Я давно ничего не ела… А еще нестерпимо хочется в туалет. На висках набухают мелкие бисеринки пота, в ушах ревет частый, поверхностный пульс. Хочется на воздух. И срочно… Я сглатываю, пытаюсь унять приступ тошноты, и крепче сжимаю ладонь мужа.
Мимо нас ходят люди в белых халатах, но к Бесо никто не подходит.
– Бесо, может, ты позвонишь кому-то?
– Настя, я могу позвонить только одному человеку – Владу. Он отвезет тебя домой. Не надо со мной сидеть. Очередь длинная, все эти люди нуждаются в помощи так же, как и я…
– Не надо Владу, – обиженно сиплю я.
– Тогда вызови такси и…
– Я понимаю, что тебя раздражает один факт моего существования. Давай я вызову прямо сюда Павла Афанасьевича и подпишу твои бумаги? Тебя только это волнует? Что сорвался твой грандиозный план? Я же сказала, что уйду. Ты мне не нужен…
Наверное, эта фраза была лишней… Лицо Бесо каменеет. Он высвобождает свою ладонь и цедит сквозь зубы:
– Тогда катись отсюда. Играешь в благодетельницу. И запишись на аборт. Зачем тебе ребенок от меня?
– Бесо, пожалуйста… Давай оставим это все на время. Не надо…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Слезы затапливают глаза. Я всхлипываю, крепко сжимаю его руку и невесомо касаюсь ладони губами. Он тотчас ее отдергивает.
– Бесо, пожалуйста…
– Бесо? – звучит за спиной мужской голос. – Бесо, это ты! Ты меня не помнишь?
Над кушеткой склоняется седовласый высокий мужчина в очках. Улыбается, словно увидел давнего друга.
– Семен Сергеевич, вы?
– Да, родной. Я частенько вспоминаю твоего папу. Как там Ниночек поживает? Слушай, я уже уходить собрался, – тихонько произносит он, демонстрируя потертый коричневый портфель. – А теперь вернусь. Я заведую реанимационным отделением. У нас хорошая клиническая база. Ты с чем сюда поступил? Почему на кушетке?
– Настя, уйди на минутку, – глубоко вздыхает Бесо.
– И не подумаю. Семен Сергеевич, я его жена.
– Почти бывшая.
– Почти не считается. Пожалуйста, обследуйте моего мужа. Можете вызвать охрану, но я не уйду. Пусть они меня волочат силой, я все равно…
Надрывно всхлипываю и заламываю руки. Наверное, со стороны это походит на дешевый спектакль, но… Честное слово, я не знаю, куда деть руки. И волнение, придавливающее меня к земле, как плита, тоже…
– Идемте в отделение. Все будет хорошо, Бесо. Поставим тебя на ноги и…
– Ничего не будет хорошо, Семен Сергеевич. Результаты обследования я скину вам на почту, вы сами увидите, что… Я сдохну раньше, чем она родит.
– Не говори загадками, Бесо.
– У меня неходжкинская лимфома, третий цитологический тип. Я…
– Я писал диссертацию по лимфомам. И читаю студентам лекции по онкогематологии. Жаль, что ты забыл. Плевать мне на твой Израиль или…
– Я обследовался я Германии.
– И на нее, родимую насрать. Я верю в одно, Бесо.
– Только не говорите, что в бога.
– В человека. И его желание жить. Против него даже медицина бессильна.
Значит, болен… И не хочет, чтобы я видела его слабым и умирающим? Гордый, сильный Бесо… Упертый грузинский баран, будь он неладен.
– Господи, так в этом дело? – падаю на грудь мужа и горько плачу. Тихонько, чтобы не распугать персонал и пациентов.
– А не надо никого оплакивать, барышня. Он молодой сильный мужчина. Как его отец. Помоги-ка мне лучше кушетку к лифту подкатить. Вам бы тоже капельница не помешала с витаминчиками, деточка. Развели тут… сырость.
Глава 43
Настя
Вот, значит, как Бесо рассудил? Не оставил мне выбора. Решил за меня, как лучше. Даже шанса мне не дал проявить чувства. Неужели, я была с ним настолько холодной? Поджимала губы и вела себя, как ледяная королева? Отвергала, презирала, высмеивала? Он не верит, что я могу его полюбить? Решил не вешать заботу об умирающем на плечи нелюбящей жены. Как же у него все просто! Бесит… Бесит его твердолобость и уверенность в своей правоте! Только он знает, как правильно. И что я на самом деле чувствую…
Семен Сергеевич назначает Бесо капельницу с успокоительным препаратом. Персонал забирает кровь и спинномозговую жидкость. А я не понимаю, что делать мне… Остаться с мужем, что не желает меня видеть или уехать домой?
– Настюша, я позвоню вам, когда результаты анализов будут готовы. Хочу сам убедиться в своих подозрениях.
– Я все равно приду завтра. Хотите вы этого или нет, – отвечаю надтреснуто.
С опаской поднимаю взгляд на Семена Сергеевича, но вижу в его глазах только тепло. Ободрение, участие, заботу… Отеческое понимание. Все что угодно, но не раздражение.
– Приходите, детка. И скажите вы этому гордому олуху, что любите его.
Я и прихожу… Уставшая после занятий в университете, немного голодная и страдающая тошнотой. С волосами, собранными в хвост на затылке, в джинсах и белой водолазке. Ей-богу, если он меня прогонит, я взорвусь! Выходит, Бесо никому ничего не сказал? Даже маме… Никому, ни одной живой душе.