Ты полюбишь вновь (СИ) - Дарья Белова
— Хм… Полина… гадкая душа. А какая душа у меня?
— У тебя?
— Ага.
— Ядовитая.
Саша рассмеялся. Искренне. Полина права. Его душа может отравить и погубить любого, кто к ней прикоснется. И ведь только у Полины есть противоядие. Оно плещется в ее голубых глазах. Но надо снова зажечь их, придать им яркость.
— Ну что, душа моя гадкая. Давай закажем ужин. Сосуд для моей ядовитой души голодный.
— Как скажешь, — хитрая улыбка озарилась на ее лице.
Горел приглушенный свет. Интимно. Так все секреты раскрываются, а тайное становится явным. В такие моменты кажется, что сидящий напротив — открытая книга. И ты перелистываешь страницу за страницей и удивляешься находчивости автора.
Они сидели напротив друг друга, не говоря ни слова. Иногда стреляли взглядами, хитро улыбались и снова возвращались к еде. И так по кругу. Им кажется, что самое сложное позади, что вот она — новая жизнь, новый этап. Хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.
Саша первый вышел из-за стола и подал руку Полине игнорируя ее немой вопрос.
— Зачем? — она аккуратно положила столовые приборы.
Саша искал что-то у себя в телефоне, недолго, но заставил Полину слегка понервничать.
— Саша? — позвала она его.
— Цыц, — мягко ответил он.
И заиграла музыка. Песня, про ту девушку, что ждала своего моряка. Саша искал эту песню. И он ее нашел. Полина вернулась в тот ресторане, где на скатерти было кофейное пятно, а на небольшой сцене Марио играл на гитаре.
Они танцевали медленно, смотрели друг на друга. И снова улыбались. Спустя столько времени они искренне улыбались друг другу, когда все ссоры в прошлом. После них остались раны, которые еще болят и ноют. Но что они значат по сравнению с ее глазами, когда их блеск дороже самых ценных камней в мире, а его мимолетная улыбка — долгожданный приз, ради которого на кон было поставлено все, даже гадкая душа.
— Грустная песня… — заключила Полина, когда она закончилась.
— Но тебе она нравится.
— Да. Очень.
— Поставь на звонок. Когда я буду тебе звонить, она будет играть.
— Нет… я тогда буду каждый раз вспоминать, что та девушка так и дождалась своего моряка.
Саша отложил свой телефон. Снова взял ее руку и приблизил к себе, рассматривая каждую черточку. Он коснулся тыльной стороны ладони своими губами. Нежно и чувственно. А потом поцеловал еще раз и еще, поднимаясь выше, горячими губами касаясь такой же горячей кожи плеч, ключицы, шеи. Тонкая молочного цвета кожа покрылась мурашками в местах поцелуя. Они разносили трепет по телу, легкую дрожь, граничащую с возбуждением.
— Полина… — Сашин голос низкий, он очень близко к ней, что она чувствует его обжигающее дыхание у себя на щеке.
Саша опустил руки ей на талию и сжал. Она такая тонкая, хрупкая, что любое лишнее движение, и она может рассыпаться, как куколка, за которой долго не ухаживали. Так Саша с ней поступить уже не мог. Он притянул ее к себе, не выпускал, держал, крепко. Руки исследовали ее спину, спускаясь ниже, не переходя границу.
Самые желанные прикосновения. О них Полина мечтала, когда забиралась к себе в домик. Касания, поцелуи, смех, улыбка, дыхание. Это все Саша. Ее Саша.
— Хочу тебя, — тихо сказала она, давая зеленый свет.
Саша смотрит на ее губы, где видны следы раны и запекшаяся кровь. А потом касается их. Так же нежно. Он боится сделать ей больно. Снова.
— Черт, Полинка…
Но если он и сделает ей больно, то потом заберет на себя всю ее боль. Она будет так же смеяться, так же улыбаться ему потом, она будет жить. Он вернет ее прежнюю.
Полина первая углубила поцелуй, даря ему себя. Первая проникла своим языком, показывая всю свою сладость, которой он так раньше любил. Сладость малины и меда, а еще аромат летних луговых трав. Его любимое сочетание, самое родное.
Она аккуратно расстегивает маленькие пуговицы на его рубашке, без единой заминки, четкими и слаженными движениями, будто делала это каждый день. А потом берется за пряжку ремня. Его взгляд — и Полина опускает глаза, не в силах вынести черноту и возбуждение, которые горят там. Это передается по воздуху, через поцелуи, через касания, потому что Полина сама уже возбуждена. Не до предела, но близка. Если Саша сейчас прижмет ее к стенке, он услышит ее всхлип, чтобы сжимал сильнее, не жалел. Это то, что ей сейчас нужно.
Но Саша медлил. Он первый раз боялся переступить с ней черту. Перед его глазами все еще была та Полина, которую он увидел после аварии.
— Саша… все хорошо!
— Ты… уверена?
— Всегда. С тобой всегда.
Он взял ее на руки и отнес в спальню. Уложил, как самый ценный подарок, как хрустальную вазу. И целовал, каждую ее клеточку, каждую черточку, каждый шрамик.
Вот она — его женщина. Не та, идеальная, которая хотела исполнить любой его каприз, что выполняла любую его просьбу, что была такой красивой, до зубного скрежета. Все было идеально, четко, правильно. Но этого оказалось мало, недостаточно. Ему нужна его не идеальная женщина, та, что однажду предала, та, что будет бесить своим поведением и возбуждать лишь одним своим взглядом, та, что будет задавать идиотские вопросы в час ночи, та, что будет сравнивать его с жизнью, ее жизнью, которая не может быть без него.
Саша ласкал ее тело, ее самые чувствительные точки, пока она тихо постанывала. А он смотрел. Он наблюдал, как она закатывает глаза, как только его пальцы касались клитора, как она слегка покусывала нижнюю губу, когда он только входит в нее. Медленно, мучительно медленно. Кровь разгоняется по венам с бешеной скоростью, даже от таких неторопливых движений.
Он наполняет ее собой, до конца. Ее руки вокруг его шеи, перебирают жесткие волосы, губы приоткрыты и шепчут его имя. Тихо. Глаза в глаза, нет возможности увести взгляд, ведь сейчас в них отражается даже больше, чем когда-либо. В них та боль, через которую они перешагнули, те обиды, которые остались в прошлом. И яркие огни безумного наслаждения.
С каждой секундой Саша ускоряется. Сжимая ее бедра, крепко, сжимая ее всю, чтобы больше не смела уходить, не смела выбирать другого.
— Саша-а, — Полина кончает, глядя ему в глаза, закусив губу, где была ее рана и появилась маленькая капля крови. А из глаз потекли две такие же маленькие слезы.
Она чувствует всем телом, как каждая его мышца натянулась, между
