Мороз по коже (СИ) - Ева Левина
Я много раз представляла себе первую ночь и всегда думала о стыде, который буду испытывать, но сейчас, наяву, все было по-другому. Мороза было так много, что не только на стыд, но даже на лишний вдох не было времени.
Он трогал, цеовал, сжимал, кусал и оставлял отметины, но вместе с тем совсем не торопился. Если сначала я хотела, чтобы все прошло как можно быстрее, то сейчас совсем потерялась во времени и в противоречивых ощущениях. Он не разговаривал и никак не комментировал свои действия, но когда я зажималась или наоборот стонала, он немного замедлялся, словно давая мне время привыкнуть к происходящему.
Я не знала, сколько это продолжалось, но когда рука Морозова в очередной раз прошлась ребром, а затем и подушечками пальцев у меня между ног, за ней потянулась влажная дорожка. После этого стало понятно, что больше он ждать не будет. Через пару движений я, всё еще разморенная, хватающая распухшими от поцелуев губами воздух, была перевернута на спину и крепко зафиксирована под коленями мужскими руками.
Уже с первым толчком вся дымка рассеялась. Было больно и резко. Стиснув зубы, я широко открыла глаза и столкнулась с самым безумным и голодным из всех Морозовских взглядов. Я словно отрезвела и наконец поняла, на что согласилась, поэтому попыталась отпихнуть массивную мужскую фигуру, но уже через мгновенье мои руки были крепко сжаты и подняты над головой, а тело сжалось в болезненном спазме от второго и третьего толчков. Четвертый подарил окончательную наполненность, хлынувшие слезы и вскрик, который Морозов буквально выпил своими губами. Это было ни с чем не сравнимое и по-настоящему болезненное ощущение, но мужчина, берущий мое тело, был сдержан. Только в конце он ускорился и хрипло прошептал, собирая губами мои всхлипы:
— Потерпи.
Мог ли Морозов оставить меня в покое после того, как получил, то о чем мы договаривались? Нет. Ведь ему принадлежала целая ночь, за которую было щедро уплачено.
Потом была горячая ванна и опытный растирающий каждую мою затекшую мышцу массаж руками Романа Сергеевича. Потом ещё… И ещё…
Под утро, с первыми лучами солнца он в четвертый раз взял то, что было этой ночью его по праву.
В теории я представляла, что Морозов воспользуется ситуацией и наверняка захочет меня во всех смыслах, но на деле между нами был только традиционный секс. Менялись позы и интенсивность, но все что происходило, было достаточно щадящим. Что-то внутри подсказывало, что Мороз учитывал мою неопытность и сдерживался, хотя мог и хотел больше и жестче.
Когда я открыла глаза, то за окном уже спускались сумерки. Каждая мышца ныла, как после тренировки в зале, а между ног невероятно сильно саднило.
Кое-как присев на кровати, я сморщилась от неприятного ощущения стянутости, а потом покраснела, вспомнив, что ночью Морозов собирал у меня с живота остатки семени, перемешанного с кровью, и пальцами заталкивал их туда, где еще недавно я была девственницей.
— Проснулась? — вздрогнув от неожиданности, я обернулась на мужской голос и залилась румянцем.
Морозов, свежий, отдохнувший и вкусно пахнувший, стоял на пороге спальни и сверлил меня суровым мрачным взглядом.
— Только что, — хрипло прошептала я, очень некстати вспомнив, как вчера стонала до срыва голоса.
— Пойдем в душ, — хрипло проговорил он и, подхватив меня вместе с одеялом, понес в ванную.
— Я могу сама, — запротестовала было я, но тут же утихла, после ответной реплики.
— Я решу, что ты можешь сама, а что нет.
Было непонятно, как ночь перетекла в день, но в душе, смыв с живота остатки семени и крови, Морозов поставил меня лицом стене и приперев своим телом, снова заставил стонать.
Внутренний голос говорил мне что пора заканчивать и нужно уходить, но Роман Сергеевич был хитрее. Он сам лично тщательно вытер меня пушистым полотенцем, пробежав цепким взглядом по каждой отметине, оставшейся после ночи. Одел меня в свою футболку и на руках понес на кухню, где посадил на высокую раную стойку, не давал сказать даже слова и лично клал каждый кусочек еды из ресторана мне в рот.
— Я хочу…, — начала было я, прожевав кусочек стейка, но тут же притихла под посуровевшим взглядом янтарных глаз.
— Но, я, — не успев договорить, замолчала, получив новую порцию сочного мяса, которое Морозов тут же резал при помощи вилки и ножа и отправлял мне в рот.
Впервые за все время знакомства я видела не раздраженного и злого, а сосредоточенного и гиперзаботливого Романа Сергеевича. Словно тогда, после моего робкого первого поцелуя он наконец, снова стал самим собой и уладил проблему, которая мешала ему жить спокойно.
Нужно было уходить, но какая-то неведовая сила держала меня на месте. Хотелось одним глазком подсмотреть и запомнить, каким он, оказывается, может быть. Мой первый мужчина.
Но, как только я прожевала хрустящий кусочек спаржи, здравый смысл стал потихоньку возвращаться. Он купил меня на ночь. Пора собирать вещи.
— Я бы хотела…
— Тшшш, — крепкая фигура Морозова оказалась у меня между ног, а его губы на моих.
* * *
Очнулась я только следующим утром. Голая и краснеющая при воспоминании о том, как снова стонала и прогибалась под мужскими руками. Морозов снова был дома, только теперь спал рядом, крепко сжав меня в своих руках.
— Роман Сергеевич, — я попыталась освободиться от железной хватки, но это оказалось очень непросто, потому что одна здоровая ручища Морозова, кажется, весила, как половина меня.
— Тшшш, — сонно прошелестел он и слегка прикусил меня за плечо.
— Мне нужно ехать.
— Куда? — уже через мгновение Роман Сергеевич открыл глаза и посмотрел на меня в упор.
— Отдайте мне расписку, — сама, не знаю, почему, но сейчас я почему-то боялась его больше чем вчера. Как будто получив мое тело, этот красивый, опытный и избалованный женским вниманием мужчина, больше не намерен был отпускать.
— Ты никуда не поедешь. Я забираю тебя себе.
— Нет.
— А НУ-КА, ТИХО! — рявкнул Морозов и навис сверху, — деньги, побрякушки, машины… Что ты хочешь?
— Хочу уйти…
— Я СКАЗАЛ, НЕТ!
— Вы обещали…
— Я двое суток трахаю тебя не вынимая, думаешь до сих пор стоит обращаться ко мне на "вы"?
— Кстати об этом, мы договаривались на одну ночь! Я уезжаю!
Кажется, Морозов озверел окончательно, потому что уже через секунду натянул боксеры и штаны, а потом принес откуда-то расписку и порвал её.
