Своя чужая жена - Марика Крамор
Он чуть прищуривается. И кладёт руку себе на грудь.
— Положа руку на сердце. Аль, я ошибся. И у этой ошибки цена оказалась слишком большой. Если бы я мог вернуться назад, я бы многое сделал иначе. Скажи мне, что ты думаешь.
Отворачиваюсь. Что я думаю… Что я думаю… Что…
— Я знаю только одно, — моему потрясению нет предела. Я считала, что большего стресса, чем измена мужа с моей же мамой и их общий ребёнок, быть не может, но я ошиблась. — Если бы была в курсе тогда, я бы ждала тебя до последнего. Но сейчас… Мы сейчас уже не такие. Мы уже другие люди. За нашими плечами другой опыт, другие отношения, проблемы, привычки, недостатки. Всё вокруг новое. Мы просто изменились. И просто поздно уже начинать сначала, понимаешь?
— Нет. Не вижу в этом препятствия.
— Мы помним друг друга такими, какими были тогда. Но мы теперь другие. Мы просто разочаруемся, потому что вновь попытаемся увидеть нас из прошлого. А нас нет. Мы новые. Другие люди. Мы так не сможем, Коля. Ты предлагаешь не начать заново, а продолжить то, что закончилось давно. Начать сразу с переломного момента.
— Я предлагаю именно начать сначала. Да, кое-что нам известно друг о друге. Мы не настолько изменились в душе. Но если и так, всегда можно узнать друг о друге больше.
— Нет, — смотрю на него твёрдо. Утопия. Невозможно. Даже нет смысла обсуждать.
Он легко отталкивается от столешницы и приближается ко мне.
Просто кладёт руки мне на спину и притягивает к себе, утыкаясь подбородком в макушку.
— Пойдём кино смотреть.
Перехватывает тонкое запястье и мягко тянет за собой.
И я помню, как в прошлом он делал то же самое, и помню, как начинал прелюдию перед экраном. И сейчас он делает также. А я не хочу. Я сейчас раздавлена и… мне вообще тяжело поверить в происходящее. Внутри меня вакуум.
Останавливаюсь и осторожно касаюсь мужских пальцев, аккуратно заставляя их разжаться. И отнимаю руку. Поднимаю глаза на мужчину.
— Коль, я лучше домой поеду.
— Почему?
— Потому что хочу побыть одна. Мне жаль, что ты решил за нас обоих тогда. Я бы хотела знать раньше. Но спасибо, что рассказал сейчас. И… Извини… — не знаю, что ещё сказать. Я действительно считаю, что в одну реку не войти дважды. Ничего хорошего не получится.
— Это значит «НЕТ»?
— Это значит «НЕТ». Мы не сможем, чувства угасли уже давно. И мне сейчас вообще не до этого. Я не привыкла искать утешение в чьей-то постели.
— И тебя совсем ко мне не тянет?
— Это здесь ни при чём.
— Да ну. Напомнить наше предыдущее свидание у тебя дома?
— Поэтому я хочу уехать. Я прекрасно помню, как именно мы смотрели фильмы. И я не хочу, Коль. Не хочу всё усложнять. Не держи.
— Я тебя пальцем не трону. Да и вещи твои ещё не высохли. Отвезу позже, когда сама скажешь, — можно подумать, через два часа вещи высохнут. — Давай только не сейчас? Я с таким трудом добился рассудительной встречи и спокойного разговора. Тебя к батарее никто не пристёгивает. Поедем чуть позже. Да и к тому же… пицца ещё не приехала.
— Коль. Не надо.
— Просто останься ещё на час-другой и всё. Тебе же некуда спешить.
Спешить теперь действительно некуда.
Долохов тянется ко мне, аккуратно берёт меня на руки и несёт в гостиную.
— А помнишь, как я относил Вове твоё заявление на увольнение?
Душу колет давнишнее воспоминание. Он тогда вызвался, сказал не ходить самой.
— Конечно. Ты меня в то время очень выручил. И кстати. Он перестал за мной ходить. Что ты ему сказал?
— Диван или ковёр?
— По старой памяти.
Коля укладывает меня на ковёр так, что я облокачиваюсь о диван. А под спину подкладывает огромную диванную подушку.
— Сказал, что ты — моя будущая жена, и лучше бы ему даже не смотреть в твою сторону. Иначе кастрация неминуема.
— Коль, — усмехаюсь лишь, не верю, — ну я ведь спрашиваю серьёзно.
— А кто шутит? — он ласкает меня мягким взглядом. И столько всего в глубине его нежных глаз…
Надо отвернуться и отстраниться, а я всё смотрю и пытаюсь разглядеть что-то.
— А помнишь, — мгновение, и мужское лицо уже на уровне моего. Долохов упирается руками в пол, а губами тянется ко мне и шёпотом продолжает. — Как ты жила у меня неделю, пока твои родители отдыхали за границей?
Родители…
Ленивая усмешка трогает его губы, а я наигранно улыбаюсь в ответ, прогоняя от себя мерзкую фразу:
«С ней лучше, Алесь. Лучше…»
— Когда ты на час раньше обозначенного времени ввалился, а лысенький букет выпал из твоих рук?
— Я, между прочим, ни в одном цветочном лаванду найти не мог, даже не помню, где отрыл её. И вообще! Ну кто ж знал, что ты привыкла грязь по лицу размазывать?!
Коля мягко скользит по моему лицу бархатным, горящим взглядом, но я в мужских словах даже не сомневаюсь, он не станет переходить обозначенные границы.
— Пффф, много ты понимаешь, — фыркаю в ответ. — Между прочим, это была крутая глиняная маска. У меня и сейчас кожа замечательная. Можешь прикоснуться и убедиться.
— Аль, — я замираю, потому что его дрожащее дыхание обжигает мои губы, разнося нежный трепет по организму и заставляя сердце биться быстрее. — А свой первый секс помнишь?
Разве такое можно забыть? В данном случае больше подходит не «мой», а «наш». Потому что в принципе, это одно и то же.
Я, зачарованная глубоким, тёплым, бархатистым голосом, тону в ласкающих карих глазах, в нежности взгляда, твёрдости мужского решения и необъяснимой мягкости, с которой Коля на меня смотрит.
Его губы накрывают мои. Сложно назвать неожиданный поцелуй чувственным. Потому что это как дотронуться до оголённого провода. Разряд — и удар прямо в сердце.
Втягиваю его язык в рот, отвечая
