Мой тихий ужас (СИ) - Прай Кэрри "Kerry"

Она выбрала самый лёгкий путь.

– Тихон, ты всё равно мой сын. Пусть я никогда не был для тебя отцом.

Отпускаю Елисея и волоча ногами выхожу из кабинета. Что-то ломается во мне с каждой новой секундой.

Когда гаснет свет, тень смиренно исчезает вслед за ним…

В тени коридора меня ожидает Нелли. Она протягивает клочок бумаги и неуверенно добавляет:

– Здесь её адрес…

Смотрю на дрожащую ладонь и не решаюсь прикоснуться, будто она пропитана ядом. На сегодня хватит познаний. С меня достаточно.

Пройдя мимо, я закрываюсь в своей комнате. Около часа смотрю в пол, а после включаю компьютер. Но на это раз я не спешу углубляться в текст. Я пишу ответ, который она никогда не получит.

Ты сдалась. Струсила. И тем самым сломала нас обоих.

Теперь мне плевать на твоё письмо. Плевать на откровения.

С любовью, твой тихий ужас.

Ещё секунда на размышление, и я вдавливаю кнопку «delete».

4.2

Прошёл целый месяц без отравляющих строчек , а мне по-прежнему снится твоё письмо. И каждый раз его концовка не походит на счастливую. Ни в мире грёз, ни в реальности – мы не вместе.

И знаешь, мне это нравится.

Ты усадила меня в инвалидное кресло, когда явилась в мою жизнь, но теперь я свободен. И больше не допущу подобной слабости.

– Давай, Тихон! Гаси его! Гаси! – слышу я возглас толпы и наступаю на Мастера. Боец загнан в угол ринга и едва находит силы для сопротивления. По его некогда довольному лицу ручьями стекает кровь, мощные руки жадно ищут поддержку в воздухе. – Вперёд, Райский! Уничтожь соперника!

Я расплываюсь в оскале, когда вижу уязвимость огромного тела. Горы, чьё подножие казалось недоступным. Поправляю ленту на костяшках и попадаю кулаком в трясущуюся челюсть. Мастер обмякает и, закатив глаза, трупом валится на пол.

Толпа взрывается в овациях.

Признание победы судьёй походит за долгожданное успокоительное, но лишь на время. Я замечаю, как Мастер приходит в себя – трясёт головой и теплит надежду приподняться с настила, что приходится мне не по нраву.

Оглушённым желанием поквитаться, я запрыгиваю на противника и беспорядочно наношу удары. Один. Ещё одни. Я полон решимости погрузить его в долгий сон. Мои бинты становятся алыми, а потребность всё не угасает.

Толпа в унисон затихает.

Я чувствую несколько рук на своей шее, голове, руках, что пытаются оторвать меня от Мастера, но у них не выходит. Во мне столько ярости, что сопоставима с проснувшимся вулканом. Лишь лёгкий удар электрошокера блокирует мою атаку. Я валюсь на пол и сотрясаюсь от громкого, искреннего смеха.

– Ты в своём уме, Райский?! – брызжет слюнями спонсор, награждая меня отрезвляющими пощёчинами. В свете софит его лицо теряет человеческий облик. Я будто слушаю говорящую тень. – Ты мог убить его! Чёртов мудак!

– Ты хотел себе бесчувственную машину, Глеб, – напоминаю я, с неким удовольствием делая вдох за вдохом. – Получай.

Мужчина бросается гневным ругательством, покидает арену, а меня тем временем подхватывает Арс. Другу хватает сил оттащить меня в зал. Я подмечаю, как напуганные зрители сторонятся, спешно покидая свои столики, и принимаю это за привилегию. Теперь в нагретом кресле меня старательно обмахивает приятель.

– Ты в конец озверел, Тих? – с сарказмом отстёгивает друг. – Ты показал зубы, но зачем съедать бедолагу? Ты мог отравиться. Понимаю, ты готов забить на всё и даже на жизнь, но не спеши ударяться в отчаяние, – его взгляд становится серьёзным. – Ты должен мне сотню. Не думай, что так легко избавишься от долга.

– Хитрый говнюк, – смеюсь я, чувствуя, как пульсируют кулаки. – Предаёшь меня, брешешь, как последняя профурсетка, а после требуешь деньги? В аду я видел таких друзей. Напишу об этом на досуге.

Ты не увидишь меня таким. Но такой я есть. Такой я настоящий, Соня. Бешенный. Обозлённый. Презирающий иные чувства.

Но ведь ты прониклась к мягкому существу. Решила, что оно способно на исправление и ошиблась. Как и я ошибся в тебе.

И теперь нам обоим не жаль терять то, что было выдуманным.

Мгновение, и всё растаяло, словно лёд на палящем солнце.

– Как он? – обеспокоенный женский голос отвлекает меня от Арса. – Боже, эти спарринги до добра не доведут! Зачем ты привёл его сюда?!

– Я?! – изумляется друг. – А ты попробуй его останови! Мне, вообще-то, сотни стоило, чтобы присмотреть за этим тигром! Спасибо скажи, что я не требую компенсации! Вот бабы, а!

Их бесполезная перепалка коробит уши. Действует на нервы.

– Я в порядке, Нелли. В порядке, – иронично уверяю, вцепляясь пальцами в локоть девушки. Так крепко, что чувствую беспорядочный пульс. – Ты мне нужна.

Она помогает мне встать и отводит в служебное помещение. Я почти уверен, что сломал ребро, но настырно отрицаю неудобные ощущения. Облокачиваюсь на стену и с неподдельным интересом разглядываю гувернантку – в повседневном наряде она кажется мне более привлекательной.

– У тебя кровь, – констатирует девушка, отрывая бинты от запёкшихся ран. Она делает это с заботой, предельно аккуратно, когда я вовсе ничего не чувствую.

Нелли высвобождает мои руки, позволяя притянуть её к себе. Я сажусь на высокий стол, крепко обхватив тонкую талию ногами, чтобы исключить любую попытку на сопротивление. Впрочем, она не думает убегать. Всё смотрит в мои глаза и ищет там ответы, которые никогда не найдёт.

Зато мне давно всё известно.

Опускаю тёплые руки на припухшие скулы, а свои – на женскую поясницу. Вжимаю её в себя, уничтожая всякое расстояние. Теперь перепуганное сердце бьётся опережая почти неживое моё. Но напряжение всё же есть, однако оно остаётся на уровне диких инстинктов.

– Тихон?

Я вонзаюсь в девушку поцелуем. Жадным. Ненасытным. Не терпящим отказа, но требующим яркого продолжения. Она поддаётся моей силе и позволяет стянуть с себя кофту, а затем и бюстгалтер.

Да, именно так, София. Я продолжаю жить. И больше никто не в силах остановить меня. Никто не отталкивает. Никто не сбегает. И не делает всего того, что заставляет меня тонуть в чувстве вины.

Нелли горячая. Даже слишком для девушки, которая воспылала страстью. Наверняка за этим стоит что-то большее, принятое зваться ненавистным мне понятием. Я оправдываю её надежды образно, на деле думая лишь о себе.

Мне нужна эта разрядка.

Острые ногти касаются бёдер. Нелли умело справляется с узелком на шортах, и когда момент близости становится почти исполнимым, неуместно шепчет:

– Ты решил залечить её мной? – голос девушки переполняет грусть. – Если так, то я хочу знать правду. Это ничего не изменить. Кроме того, что я не стану вспоминать это вечер с большим упоением.

Мой настрой незамедлительно гаснет.

– И когда я забываю, вы все не упускаете случая напомнить… Мне плевать, ясно? Сейчас мне нужна только ты.

– Надолго? – задаётся Нелли, и я отталкиваю её от себя.

Ты всегда всё портила! И портишь сейчас!

Спрыгнув со столешницы, я вонзаю кулак в стену. Рёбра обжигает новая боль.

– Тебе нужно знать правду, Тихон…

– Я и так её знаю! – обернувшись, срываюсь на девушку: – Вы все скрывали её от меня! Читали записки этой чокнутой и притворялись глупцами! А теперь, как зомбированные, твердите мне одно и тоже! Прочитай до конца, Тихон! Узнай всё! Тебя ждёт трагичная сказка, где ты обязан прослезиться! Нет! Чихал я на эти сопли! Плевал на Софию и всех вас! Ясно?!

Поджав губы, Нелли неловко натягивает на кофту на оголённые плечи.

– Она возвращалась к тебе, – признание даётся ей нелегко. Я же принимаю его спокойно, ведь не раз его слышал. – Обстоятельства сыграли против, и Соне пришлось уехать. Но поверь мне, как девушке, если она нашла силы написать тебе, то смогла подавить в себе эту боль…

– Боль?! – окончательно взрываюсь я. – Снова делаете меня виноватым?! Да что я успел натворить?! Не так сильно страдал?! Или ел чаще положенного?! Вы просто идиоты, которые прониклись жалобами эгоистичной девки! Ох, ну да, её нужно жалеть, ведь она инвалид! И теперь так уверенно раздаёт со своего трона приказы! Но я больше не играю в эти игры…