Я тебя (не) прощу (СИ) - Борн Амелия

— Ава, прости меня. Я хотел, как лучше, но, видимо, снова сделал все не так…

Это прозвучало вполне искренне. Я вдруг поняла странную вещь — поняла за один лишь этот короткий эпизод, когда он перехватил из моих рук горшок — оказывается, мне очень не хватало этого ощущения. Ощущения того, что кто-то прикрывает тебе спину, что кто-то поможет в трудный момент…

Конечно, я все могла сама. И я это давно доказала. Но иногда очень сильно не хватало чувства, что можно положиться на кого-то еще, помимо себя самой…

Я почувствовала — впервые за это время — что действительно готова пойти с ним на диалог. Что хочу что-то понять. Что-то услышать…

Хочу поговорить без налета обид и тяжести всего былого.

— Все твои поступки выглядят как настоящее издевательство, — проговорила я в ответ. — Меня упорно преследует чувство, что ты попросту надо мной потешаешься…

На его лице отразилось такое отрицание и боль, что я ни на миг не усомнилась в том, что это — по-настоящему.

— Это не так, — проговорил он сдержанно, но я видела, чего ему стоил этот ровный тон. — Я просто пытаюсь все исправить. Просто хочу заслужить место рядом с тобой и Лесей. Я просто…

Он беспомощно развел руками, оставляя недоговоренность, в которой, как мне казалось, пряталось что-то важное.

— Просто что? — выдохнула хрипло.

— Просто хочу помочь, — закончил он. — Позволь мне это, Ава.

Я отвернулась, не в силах выдерживать его ищущий взгляд.

— Тебе не нужно заслуживать любовь Леси — она у тебя уже есть, — проговорила, стараясь не дать голосу дрогнуть. — Твоя задача — ее не потерять. Вот и все.

— А что насчет тебя? — спросил он поспешно.

Я сложила руки на груди, словно так могла удержать при себе все чувства, которые он по-прежнему вызывал, не дать им вырваться наружу и тем самым снова меня уничтожить…

— Не понимаю твоего внезапного приступа любви ко мне, Арс, — откликнулась сухо. — Много лет ты вполне успешно жил без меня.

Я не видела, но ясно почувствовала, как он яростно замотал головой.

— Эти самые «много лет» я запрещал себе думать о тебе, потому что считал, что ты меня предала, — откликнулся он горячо. — Но все равно думал. Все равно не забыл…

Он не касался меня, не протянул руки в просящем жесте, но его взгляд на своей спине я чувствовала так остро и ярко, будто он трогал меня физически.

— Я не устаю поражаться тебе, Богданов, — сказала с грустной насмешливостью. — Не устаю удивляться твоим выходкам, хотя, казалось бы, должна быть готова ко всему…

Я развернулась к нему лицом, внимательно вгляделась в хорошо знакомые, такие напряженные сейчас черты…

— Я поражаюсь твоей наглости и самоуверенности. После всего, что было… ты ведешь себя так, словно я должна была все забыть. Словно ты ничего такого и не сделал…

Он помолчал несколько мгновений, после чего размеренно произнес:

— Если ты думаешь, что я уже простил себя за свой поступок, то это не так. Я проклинаю себя за это день и ночь, но как ты хочешь, чтобы я себя вел? Сидел и сутками обругивал себя последними словами? Бился головой о стену? Ушел в монастырь, чтобы там молитвами искупить содеянное? Разве от этого будет кому-то польза, Ава? Я предпочитаю действовать. Я пытаюсь двигаться дальше, стараясь заслужить твое прощение. Но это не значит, что я все забыл. Не значит, что я сам себя уже оправдал.

— Ты мог сделать все иначе. Без этого цирка с переодеваниями…

— Я всего лишь хотел показать, что готов отдать вам с Лесей все.

— Боюсь, нам ни к чему твои трусы от «Армани», — заметила я со смешком.

Он театрально ужаснулся:

— Откуда ты знаешь, какие у меня…

— Перестань, — прервала я, ощущая, как с каждым словом, каждой шуткой, Арс становится ближе, чем мне хотелось бы того допустить.

— Я хочу тебе помочь, — снова повторил Арс. — Хочу, чтобы ты получила все, чего заслуживаешь — свою фирму, свой дом, возможность реализоваться в большом деле. Хочу сделать все, чтобы тебе было хорошо…

Повисла пауза. Он больше ничего не добавил, я — не знала, что сказать в ответ.

Наконец Арсений проговорил, словно сдаваясь:

— Если хочешь, чтобы ушел — я уйду.

Я пристально на него посмотрела и, чтобы проверить, как далеко он готов зайти, ответила:

— Ну зачем же? Место в сарае есть — оставайся.

После чего, не дожидаясь его решения, вышла из теплицы, не желая видеть, как он непременно отступит, когда поймет, что за свой маскарад нужно отвечать делом.

А час спустя, зайдя в сарай за лопатой, обнаружила, что тот оккупирован.

— Серьезно? — хмыкнула, неверяще глядя на то, как бывший муж обустраивается в холодном тесном пространстве среди кучи старого барахла.

— Это не шутки для меня, Ава, — ответил он с такой твердостью, что стало ясно — этот сумасшедший действительно вознамерился здесь ночевать.

Покачав головой, я вышла. Меня раздирали изнутри тысячи противоречивых эмоций.

И среди них была одна, самая непрошеная и нелогичная — радость.

Аврора ушла и показалось, что мир вокруг замер. Он просидел неподвижно несколько мгновений, пялясь в деревянную стену, после чего решительно мотнул головой и продолжил расчищать пространство небольшого, но вполне вместительного сарая.

Было видно, что у Авы не доходили руки до того, чтобы навести здесь порядок. Что ж, он, в свою очередь, никогда не боялся пыльной работы. И готов был на все, чтобы просто быть ей полезным.

Раздался какой-то шум и Арсений повернулся к двери. Сердце ухнуло вниз, а затем, словно на американских горках, взмыло вверх. Аврора толкнула ему навстречу небольшой обогреватель, а следом кинула пару подушек и одеяло, сухо заметив:

— Розетка в углу. Не хочу, чтобы Леся наутро обнаружила тут твой хладный труп.

Он не сумел сдержать улыбки. Пусть Аврора и оправдывала этот жест исключительно волнением за дочь, он не мог подавить внутри ликование от простой мысли: она о нем заботилась!

Он шагнул ей навстречу и, пошарив в карманах, протянул на ладони связку ключей.

— Мы кое-что забыли, — пояснил мягко. — Это все теперь твое.

Она задумчиво посмотрела на ключи в его руках, словно не знала, что с этим делать. Все же протянув навстречу руку, взяла связку и, безошибочно вычленив среди всех прочих ключи от его квартиры, бросила их ему обратно.

Он замер, уже успев подумать о том, что она все же его прогоняет. Но услышал совсем иное:

— Съезди к себе и возьми приличную одежду — не хочу, чтобы ты пугал мою дочь своим кошмарным видом.

— Как скажешь, — покорно согласился Арсений, после чего перешел на деловой тон:

— Ты заходила за чем-то конкретным?

Она непонимающе нахмурилась и он поспешил пояснить:

— Ты хотела что-то взять в сарае?

— Да. Лопату.

Он быстро отыскал инструмент, но не спешил передавать его Авроре.

— Позволь я помогу. Что нужно сделать?

— Хочешь помочь? — вздернула она бровь. — Что ж, хорошо.

Пять минут спустя он перекапывал огород, яростно вгрызаясь лопатой в уже подмерзшую землю и задавался вопросом: это действительно было необходимо или она просто решила таким образом его испытать?..

— Папа?.. — раздался рядом знакомый голосок и он резко вскинул голову.

Внезапно пришло осознание: Леся назвала его папой впервые за все время, прошедшее с того дня, когда она сорвала репетицию его свадьбы.

В груди защемило. Такие маленькие, такие банальные для кого-то детали, для него самого были величайшим сокровищем. Лучшим подарком…

— Да? — откликнулся он.

Она недоуменно обвела его взглядом и закусила губу, видимо, не отваживаясь спросить, почему он так выглядит.

Арсений тоже молчал, пытаясь судорожно отыскать правильные слова и ответы на все возможные вопросы, которые могут у нее появиться…

— А ты чего делаешь? — в итоге спросила Леся.

— Копаю огород, — озвучил он очевидное в ответ.

Дочь задумчиво нахмурила лоб и сказала: