Друг моего жениха, или Французский поцелуй (СИ) - Волкова Ольга

— Так ты поедешь на выставку? — спустя пару минут, Эмилия спросила у меня. Отпрянув от подруги, я согласно кивнула.

— Надо. Я обещала ему. Не хочу бросать слов на ветер.

— Я подвезу тебя, — подруга была неприступна, даже если бы я сказала не надо, она не стала бы меня слушать. — А что потом?

— Потом…, — задумалась я, почувствовав волну грусти, — закажу билет в Москву и улечу домой. Маме с папой скажу уже по прилету. Все-таки по телефону это грубо и некрасиво. Папа распереживается, а я не хочу. Дома все же легче перенести расставание. Я смогу преодолеть трудности, не впервой ведь, — пожала плечами, улыбнувшись, а на деле ощущая в себе навсегда потерявшей частичку души.

— Не хочу, чтобы ты уезжала, — надула губки Эля. — Останься у меня на пару недель. Отпуск же, Лиза, — запричитала она, напоминая мне о моем месячном отпуске, две недели из которого я уже отгуляла в полной мере. Ничего не сказав в ответ, я похлопала подруге по ладошке, затем спросила ее разрешение воспользоваться ванной и ее спальней. Пора увидеться с Владом. Расставить все точки и… сглотнув предательский комок в горле от подступивших слез, вернуться домой к своей привычной жизни.

Глава 31. Влад.

Я ждал Лизу, и мысленно желал, чтобы время пролетело до ее приезда с максимальной скоростью. Девушка толком по телефону ничего не сообщила, как прошел разговор со Стасом, но по ее тону голоса ясно, что ничем хорошим их диалог не закончился. О том, что этот идиот упомянул мое участие в заговоре, я возненавидел его еще больше. Никакой Стас мне не друг – пустышка, которая всегда пользовалась с расчетом на свою шкуру. С выгодой только для себя.

Лиза запала мне в сердце до того, как я узнал о ней от некогда лучшего друга. Придя в тот бар по звонку моей очень хорошей знакомой Эмилии, с которой мы работаем по сей день. Да-да, та самая Эмилия – подруга Лизы. Я ухмыльнулся, представив, как отреагирует моя муза, когда все карты раскроются. Наверное, явно произойдет атомный взрыв у каждого из нас. Реакция Лизы важна для меня, но я боялся, что мог потерять ее.

Гости прибывали на выставку и занимались просмотром моих представленных работ.

— Влад, — ко мне подошел статный мужчина лет шестидесяти, рядом с ним плелась молодая особа, явно не впечатленная сегодняшним днем.

— Это я, — широко улыбаясь, откликнулся я, затем протянул руку для пожатия в знак приветствия. — Рад, что вы смогли приехать.

Старик, в глазах которого по-прежнему сиял огонек к искусству, улыбнулся.

— Я не мог не прийти, ты же внук моей первой любви, — рассмеялся он, а его расфуфыренная особа скривила лицо. Или она не заметила, что я-то все вижу, или это ее обычная реакция. — Жаль, что Жозефина – любовь моя, отказала мне в замужестве. Я звал ее три раза, Влад. Представляешь? — уныло хохотнул старик, припоминая былое, ушедшее в далекое прошлое. К слову, передо мной стоял известный инсталлятор Шопье Беффо, некогда завидный жених по всей Франции. Ох и крутили они на пару с моей бабушкой шашни. Столько газет пестрило их интрижкой, но моя бабуля всегда вспоминала их взаимную симпатию не более, как дружескую. И вовсе не Жозефина моя бабушка, судя по всему, старик Беффо наградил ее этим именем для себя самого.

— О, зная нрав моей бабули, я удивлен, как вам вообще удалось ее позвать замуж, — пошутил я.

— Ой, — отмахнулся старик трясущейся рукой, затем повернулся полубоком к своей пассии, — Патрица – свет моих очей, приятная временная компания. Я привык, — Шопье проговорил фразу на чистом русском языке, а я даже не заметил, что ранее мы говорили на французском. Я едва сдержал свою ухмылку. Надо же, а я думал, что эта дама держала в дураках Беффо, а тут вот оно как дело обстояло.

— Рад за вас, — кивнул. — Шампанское раздают официанты. Угощайтесь.

— Ты продаешь некоторые картины? — со знанием дела спросил старик, поглядывая на несколько висевших напротив нас эпизодов.

— Не совсем, — замотал головой. — Я обещал некоторые из них передать в музеи современного искусства, в качестве поощрения для работ новичков. — Шопье с досадой выдохнул, будто упустил последнюю возможность насладиться кислородом. — Вам какая-то понравилась? — как только я задал вопрос, у старика тут же загорелись глаза.

— Да, безумно одна полюбилась.

— Какая?

— Девушка в парке. Какие у нее красивые глаза, — мечтательно произнес Шопье. На этом фото была изображена Лиза, когда мы гуляли с ней в парке, и она согласилась попозировать мне. Я почувствовал укол ревности, что зазудел в моей груди.

— Это просто выставочный экземпляр. Беффо, подышите другую картину и можете спокойно забрать ее себе – это будет мой вам подарок, — мягко ответил отказом. Шопье знающе закивал и, сощурив свой взгляд, добавил:

— Пусть эта незнакомка никогда не исчезает с твоих полотен, Влад, — подмигнул мне, затем повел свою Патрицу дальше вовнутрь помещения. — Ох уж эта любовь! — протяжно пропел Шопье, удаляясь от меня.

Спустя полчаса моего нервного ожидания, я снова глянул на часы. Время явно играло против меня, а Лиза… или передумала, или же заплутала. Второй вариант я мигом отбросил, потому что после нашего разговора отправил смс-кой ей точный адрес для такси. Несколько раз порывался набрать ее номер… услышать ее тонкий голосок, но одергивал себя. Лиза дала мне слово, что придет на выставку, а значит – это ее решение, которое я изменить при всем желании не имел права.

Гости ликовали красотой, наслаждаясь приятным времяпрепровождением. И пока у меня появилась свободная минутка, я вышел из галереи и перешел улицу. К бабульке, которая продавала цветы. Рассматривая каждый букет, она рассказывала про него небольшую историю, наверное, успела придумать для цветов их судьбу. Когда я прикоснулся к нежному лепестку орхидеи, старушка мило улыбнулась и по-матерински похлопала меня по руке.

— Этот цветок выбирают только любимым, сынок, — заметила она. — Лепестки орхидеи олицетворяют любовь и нежность. Интимность пары, и лишь вторая половинка удосуживается столь мягкого подарка.

— Не знаю, — засомневался я, когда в мысли прокрались неприятные отголоски слов Лизы «причастен ли я».

— Не унывай, — переживательно заторопилась старушка. — Она непременно оценит твой подарок. — Поглядев на женщину, я хохотнул, а потом достал пару купюр и заплатил за букет орхидей, запакованный в оберточный газетный кулек.

Вернувшись в галерею, я буквально застыл на месте, когда мне на глаза попалась Лиза. Я чуть рассмеялся, заметив ее одеяние: зеленый свитер и черная кожаная юбка. Наша шутка обрела новый смысл для нас обоих. Она неторопливо рассматривала мои работы. Сцепив руки на груди, Лиза прикоснулась к подбородку тыльной стороной ладони, словно подпирала его, и внимательно, я бы сказал крайне тщательно, рассматривала каждый мой эпизод. Я шел к ней, но медленно. Не хотел разрывать момент того, насколько Лиза погрузилась в думки. О чем же она сейчас размышляла, когда перед ее взором был одинокий дом на опушке, погрязший в тумане. Его я нашел неподалеку от дома моей бабушки. Очередная вылазка в поисках вдохновения, натолкнула меня на прекрасный объект, от которого я долго не мог отойти. Одинокий домик среди прекрасных природных красот: с одной стороны полоса леса, с другой – поля, усеянные лавандой. Снимок сделан ранним утром, когда солнце еще не взошло за горизонт, но первыми лучами пробуждало всю Францию.

— Привет, — подойдя ближе к Лизе, я тихо поздоровался с девушкой. Она не обернулась ко мне, и я нахмурился.

— Привет, — доли секунды показались вечностью, но Лиза тихо прошептала приветствие. Я был слегка дезориентирован ее поведением, словно она – это не она, а слишком холодная особа, разглядывающая крайне критическим взглядом мою душу. — Ты – домик, Влад, — твердо заявила Лиза.

— Думаешь? — с интересом переспросил, потому что хотел знать все ее мысли обо мне. Приблизившись еще ближе, я практически соприкоснулся грудью с ее напряженной спиной. Девушка не отвергала мое вторжение в ее личное пространство. Немного склонив голову, я поцеловал ее в затылок. Ее волосы пахли цветами, и картинки нашей прошлой ночи любви мигом окутали мой взор. Я желал продолжения, но не просто в роли короткой интрижки, а настоящих отношений с Лизой. Привыкший к постоянному холостяцкому образу жизни, для меня мое признание самому себе было открытием.