Дисконект. Отключи меня от сети (СИ) - Ли Кристина

— У тебя очень мягкая походка, Тиен, — я реально вздрогнул, так, как глаза Терезы оставались закрытыми, а маска продолжала скрывать лицо, — Ты ходишь плавно, и у тебя шаг шире, чем у Дже, который чуть дух не испустил, когда пятнадцать минут назад тоже ходил в туалет. Он то топчется, как слон по паркету.

Она пыталась меня отвлечь. Явственно ощутил это, потому что Тереза говорила неформально, будто мы давние друзья.

— Тебе удобно спать… вот так? — повернулся всем корпусом, и стал ждать, когда снова увижу волны синей бурлящей воды в её взгляде.

— Это наверное, самое удобное место, на котором я спала во время прохождения любой службы, — она продолжала говорить тихо, и глаз не открывала.

— А что, американское начальство не предоставляет своим агентам даже кровать?

— Нет. Мы спим в казармах на сыром полу, как универсальные солдаты, закаляясь холодом, грибком и сыростью.

— Очень остроумно, — я скривился, открывая дверь, но вдогонку мне прилетело совершенно неожиданное заявление:

— Ты глуп и недалёк, если думаешь, что я не замечаю, как ты на меня смотришь. Потому, думаю, мне стоит обозначить рамки нашего общения, господин охраняемый объект. Если ты нашел историю своего наставника и его жены романтичной, то я тебя разочарую. В осуществлении твоей мечты подражать ему можешь забыть. Я не Энжела, и на слащавых красавчиков увы не падка.

Мне было противно слушать глупый трёп этой бабы. Она говорила так, словно имеет право судить об отношениях других людей. Мало того…

— Кто тебе вбил в голову, что ты кому-то здесь интересна, как женщина? — я разозлился, меня выбесило ее отношение к тому, что происходило.

Своим поведением, Тереза заставляла меня забыть о боли, которую я должен помнить и хранить теперь всегда. А говоря подобные вещи в лицо мужчине, она ещё и обесценивала себя же в моих глазах.

— А разве нет? — взгляд Терезы прошил насквозь, а я сжал челюсть, в попытке унять гнев.

У нас были разные охранники. Однако они неизменно придерживались корпоративного общения и рамок. Никогда не выходили за пределы дозволенного и вели себя, как те, которые не спали всю ночь, подпирая нашу дверь прямо сейчас.

— Я говорил тебе уже, и повторю. Ты охранник, работник, который подписал со мной контракт. Мне плевать кто ты на самом деле за этими стенами. Здесь и рядом со мной — ты мой телохранитель, и я не стану терпеть неформального общения от работника, который мало того что женщина явно младше меня, так ещё и ниже по статусу. Ты не знаешь правил нашего этикета, так я тебе их сейчас легко объясню, Тереза. Ты обязана разговаривать со мной на "вы" и уважительным тоном, при этом, заметь, я не заставляю тебя даже кланяться. Ты все равно этого не научишься. Не то воспитание. Я знаю многих американцев, и с детства мне претит ваша культура. Она как раковая опухоль уничтожает то самое ценное, что должен помнить каждый. Прикрывать всё словом "свобода" модно и очень удобно. Но именно из-за вашей моды на "свободу" люди забывают, что у них есть ещё моральные обязательства перед всеми кто их окружает. Вот чему учила когда-то наша культура. Уважению того, кто этого достоин.

— А ты стало быть достоин моего уважения? Да? — такой язвительный тон, я слышал от этой особы впервые, — Нет… Погоди… Я значит, должна уважать тебя и пресмыкаться, лишь потому у тебя в штанах член, и ты родился и вырос в семье богачей? Таков этикет вашего общества? Это его устои? Или я где-то ошибку допустила, господин Чон.

— Нет. Всё верно. Ты, как мой работник, обязана уважать меня лишь потому, что я дал тебе эту работу. И да, ты обязана уважать меня лишь потому что я мужчина.

Я начинал опять злиться. Тереза действовала на меня как детонатор. Когда она раскрывала рот, мне иногда так и хотелось заткнуть ее чем-то. Ужас! Это не воспитание, это просто пропасть в бездну! Как можно такое заявлять в лицо мужчине. Интересна? Кому? Мне? Теперь я и на этой женщине крест поставил.

"Правильно делал, что не прикасался никогда к иностранкам. Мало мне того, что иногда могут вытворить наши женщины, так ещё иметь дело с той, которая мне совершенно не понятна!"

— Вижу я заставила тебя принять правильное решение… — Тереза опять закрыла глаза, а я толкнул дверь ванной сильнее, напоследок бросив:

— Однозначно.

Встал у зеркала и опять стёр с него капли воды. Не заметил даже, как она повлияла на меня опять. Дикость от происходящего, и чувство стыда опять затопили мои мысли, когда я убедился, что пятиминутный разговор с кумихо в гостиной, заставил забыть о боли напрочь. Тереза вытащила все мои самые паршивые черты наружу, и буквально вынудила прийти в себя.

— Я запутался… Не понимаю, что делать дальше.

" — Не нужно ничего делать, Хён. Просто помни меня… Ты ни в чем не виноват…" — я посмотрел в зеркало опять, но никого там не увидел, кроме мужчины в черном махровом полотенце на бедрах. Естественно Шина не могло быть здесь.

А мужчина из зеркала смотрел на меня моими глазами, выглядел как я, и был мной. Однако, я больше не хотел видеть это отражение. Мне оно перестало нравиться, вызывать гордость и удовлетворение собой.

Всё это внешность — оболочка. В нашей стране она важна. Если ты выглядишь хорошо и здоровым, ты надёжный человек. Если ты красив и успешен — тобой будут восхищаться. Однако к чему привело это восхищение? К тому, что умерло пятеро человек, которые перестали быть эталоном для подражаний и восхищений.

Начался ещё один день, который мне не стереть из памяти никогда. Вернее даже не день. Вся последующая неделя изменила мир вокруг меня до неузнаваемости. Если раньше в здании агентства звучала музыка из каждого зала, проводились репетиции, а работники весело проводили время за перерывом на обед, как семья. То сейчас… После похорон, которые даже не смогли провести без прессы, агентство в стены которого я вошёл ещё мальчишкой, опустело полностью.

Лео, который шел рядом со мной, чертыхнулся, вытащив белую перчатку для похоронной процессии из кармана своего пальто.

— Это плохая примета, — прошептал брат, — Очень плохая.

Я ничего ему не ответил, а лишь прижал к себе и обнял. Сжал в объятиях настолько крепко, насколько мог. Лео всегда был самым эмоциональным среди нашей четверки.

"Теперь нас… трое. Если мы вообще ещё существуем, как группа и артисты…"

— Парни! — на лестнице показался менеджер Пак, точно в такой же черной одежде, и кивнул, чтобы мы поднимались в кабинет Сонбэ.

На лице Чупса, а так в шутку называли его старшие наставники, не было ничего хорошего, а значит, надежды на то, что Сай-ши не закроет агентство нет. Сонбэ принял решение, и скорее всего от него отступаться не станет.

Однако я и не подозревал, что кроме нас против закрытия были все. Даже госпожа Ли, которая стояла у окна рядом с женой Джей-ши явно не была настроена на такой исход. А всё потому, что и я видел перед собой разбитого и доведенного до отчаяния человека.