Второй шанс на счастье (СИ) - Лакс Айрин
Мы выходим из здания больницы. Пальцы сами тянутся к карману джинсов, чтобы вытащить сигаретную пачку. Но рука замирает на полпути. Я удивлён тем, что к зданию больницы приближается Аня. Её я точно никак не ожидал здесь увидеть.
37. Богдан
Аня замечает меня и Виталия. Нас невозможно не заметить — мы стоим у центрального входа.
— Что ты здесь делаешь? — интересуюсь я.
— Я узнала, что с Марьяной приключилась беда. Приехала навестить. Она же приходится мне двоюродной сестрой! — поясняет Аня.
— Знаешь, раньше ты нечасто рвалась к ней навстречу.
— У нас есть разногласия. Но в момент несчастья о них забываешь! — хмурится Аня, нервно сцепляет пальцы на ремешке сумки. — Как она? Уже пришла в себя?
— Нет, — включается в беседу Виталий. — Марьяна ещё находится без сознания.
— Какие прогнозы? Она вернётся в сознание или будет лежать в коме?
— Я бы не стал делать поспешных выводов, — цежу сквозь зубы.
— Я желаю ей поправиться. От всего сердца.
Лицо Ани принимает скорбное выражение. Я всем нутром чувствую, что её визит в больницу — лишь дань вежливости. Не более того. Возможно, она немного переживает за двоюродную сестру. Но её тревога — лишь капля в море других эмоций. Кажется, моя жена рада полученной отсрочке. Она считает, что если Марьяна не приходит в себя, я не стану торопиться с разводом. Но в этом она ошибается.
— Виталий, соболезную, что ваша жена пострадала от рук уличных хулиганов… — говорит Аня, едва дотрагиваясь до локтя Виталия.
— Откуда ты знаешь, что на Марьяну напали хулиганы? — цепляюсь за слова жены. — Говорила с полицией?
— Нет… — теряется Аня. — Но разве это не очевидно? Я слышала, что у Марьяны отобрали сумочку и кошелёк. Так обычно поступают хулиганы…
— Но только мы живём в обеспеченном районе, — оскорблённо заявляет муж Марьяны. — У нас невысокий процент преступности.
— Однако кто-то напал на неё, — подводит итог Аня. — Пожалуй, я пойду поговорю с врачом о состоянии Марьяны.
— Не стоит! — останавливаю я её. — Мы только что говорили с врачом. Нельзя дёргать человека, чтобы пересказать то, что и так известно нам двоим. Тебе лучше вернуться домой и озадачиться скорым сбором вещей. Я приеду позднее.
— Но…
— Никаких «но». Если хочешь получить хорошие откупные при разводе! — чеканю я.
Аня бледнеет.
— Поговорим об этом дома, милый. Уверена, ты погорячился…
Жена торопливо отходит прочь, чтобы не услышать ещё несколько неприятных слов.
— Ты разводишься? — удивляется Виталий.
Смотрю в его светлые глаза, пытаясь понять, о чём он думает и на что рассчитывает. Активно подсчитывает убытки или тщетно пытается придумать, как заставить меня сотрудничать? Ведь ситуация в корне изменилась, и Марьяна не приходит в сознание.
— Да, я твёрдо намерен развестись со своей женой. И забрать твою.
— С чего такая уверенность, что я соглашусь на это? — резко спрашивает Виталий.
— С того, что сейчас Марьяне требуется дорогостоящий уход, а ты явно не желаешь тратить ни копейки.
Лицо Виталия рябит. Он пытается удержать эмоции, но потом выплёвывает:
— К чёрту! Я не отдам тебе ни жену, ни Макса.
— Ты говоришь о моей любимой женщине и о моём сыне. Я заберу их при любом раскладе.
— Нет. Мы договаривались о другом.
Толкаю его в грудь ладонью:
— Сделки не будет. Ясно? Мне всего лишь нужен был способ подобраться к Марьяне. Я не собирался ею торговать по-настоящему. Ты сам превратил её в предмет торговли. Она тебе не нужна. Ты её не любишь… И любишь ли ты моего сына, а? Ты полный кретин, если ни разу не задумывался о том, что он не похож на тебя.
— Полегче, Чернов. У тебя большие деньги, но…
— И деньги, и связи! — перебиваю его. — А если ты хочешь получить хоть что-то, то уйдёшь в сторону и не будешь вставлять мне палки в колёса.
— Не дождёшься…
— Единственное, что я тебе позволю, это держать Макса в семье. Но лишь до тех пор, пока Марьяна не придёт в сознание.
— Это может затянуться надолго.
— Нет. Марьяна придёт в себя. Уверен. Я смогу обеспечить ей самое лучшее лечение, и она быстро поправится.
— Я не согласен!
— Послушай, Виталий. В любом бизнесе есть потери. У не очень толковых бизнесменов они случаются чаще. Ты прогорел. Когда тебе подвернулась возможность поправить свои дела, ты уцепился за неё, невзирая на цену. Думаю, что ты недолго колебался, стоит ли платить семьёй по своим счетам, да? Не перебивай! — прошу, замечая, что Виталий хочет возразить. — Сейчас у тебя есть выбор. Первый вариант — согласиться на мои условия и выиграть хоть что-то. Второй вариант — упрямиться дальше и остаться ни с чем. Марьяна и сын всё равно будут моими. Но у тебя есть шанс немного поправить своё материальное положение.
— Вот значит, как? Швыряешь мне подачку?
— Предлагаю тебе не путаться под ногами. Получишь материальное вознаграждение.
— Ты заранее всё это продумал, да?
— Нет, я всегда импровизирую на ходу. Ну, так что? Времени на раздумья у тебя мало…
Виталий колеблется, переводит взгляд в сторону больницы. Взвешивает возможно упущенную выгоду и свои возможности. Но думаю, он и сам понимает, что он проиграл этот раунд. Марьяна не на его стороне. Однозначно.
— Ладно, — нехотя соглашается он. — Но я хочу обсудить условия и получить реальное подтверждение своим словам. Реальное, Чернов! В письменном виде. Которое ты подпишешь и сразу же передашь мне!
— Разумеется. Только сначала я решу вопрос с клиникой. Эта дерьмовая больница с клопами не подходит Марьяне! — делаю несколько шагов в сторону крыльца больницы. — Нужно утрясти вопрос с врачом. Пошли…
— Не думал, что вам удастся обвести меня вокруг пальца. С этим договором, — бросает мне в спину Виталий. — Хорошо посмеялись?
— Нет, что ты… Мы даже не говорили о тебе. Вспоминали прошлое, — говорю я.
И это чистая правда. Виталию не было места в наших мыслях и воспоминаниях. Там были вдвоём. Так, как это должно было быть с самого начала. Если бы я не пошёл на поводу у своих сомнений, ничего этого бы не было. Кругом виноват только я сам.
38. Богдан
Переговоры с врачами и утряска нюансов занимают много времени. Пролетает целый день. Я понимаю, что уже довольно поздно, когда коридоры в новой клинике пустеют и становится очень тихо. Безжизненно.
Телефон выдаёт одно уведомление за другим. Аня выражает беспокойство. Я посылаю ей в ответ сообщение, чтобы не беспокоила меня по пустякам. Звоню другу. Тоха отвечает почти сразу же.
— Привет. Я слышал, что произошло. Соболезную.
— Да. Спасибо.
— Соболезную не только по поводу похорон, говорю о Марьяне, — добавляет Тоха.
— Думаешь, что всё знаешь, да? — усмехаюсь, не пытаясь отрицать очевидное.
— Она красотка. И у вас всё явно не в прошлом. Видел вас вместе, — говорит Тоха. — Решил увести её у мужа?
— Не увести. Просто вернуть на то место, где она должна быть. Со мной. У нас есть сын. Макс… Он воспитывался мужем Марьяны.
— Тайны Мадридского двора! — присвистывает мой друг. — Почему никогда не рассказывал об этом?
— Думал, что всё осталось в прошлом. К тому же не знал, что у меня есть сынишка… — признаюсь честно, вытягиваясь на диване, стоящем в коридоре.
— Что будешь делать?
— Развод. Потом женюсь. На Марьяне…
Я отвечаю не раздумывая. Сейчас я чётко понимаю, чего хочу. Вижу это ясно и постоянно прокручиваю в голове наше кино со счастливым концом.
— Тогда позаботься о кольце, — советует Тоха. — Марьяна достойна самого красивого и стильного обручального кольца. Не того безвкусного уродства, что подарил ей муж.
— Эй! — напрягаюсь я. — Полегче. Мы говорим о моей женщине.
— Я ничего не имел в виду. Просто у меня же ломбарды, — усмехается Тоха. — Я на подобные цацки внимание обращаю чисто профессионально. Расслабься. Я не веду к тому, чтобы увести красотку. Я сразу понял, что ты к ней неровно дышишь.
