Я хочу вас, босс (СИ) - Васильева Лариса Николаевна
— Абсолютно ничего, мы просто пойдем, я буду общаться, а ты посидишь рядом и поулыбаешься. Ты же у нас красотка, — сделал он неуклюжую попытку отвесить комплимент.
— Просто посидеть согласна, — буркнула я, вытаскивая зеркало и причесывая челку. — А кто это?
— Очень крупный автомобильный холдинг, хотят купить нас, — зашептал в ухо. — Если все получится, кресло твое.
— Что значит мое, если я и так в нем сижу? — расстроилась я. — И одна тяну продажи. Дети из вуза не в счет, они только за сахаром и печеньем бегают.
— Ну да, ну да, — согласно закивал Саныч. — Просто дела с каждым днем все хуже и хуже, сама понимаешь.
Здесь не было конференц-залов, поплелась за директором в его маленький кабинет и в дверях замерла.
Паша сидел за столом, и никого не стесняясь, матом ругался с говорящим по телефону. Отборным. Увидев меня, перестал говорить и злобно прищурился.
— Знакомьтесь, это Надежда Владимировна Кострова, наш руководитель регионального отдела, — представил Саныч, подводя за ручку к черту. — А это Чистяков Павел Александрович, наш спаситель, — он угодливо улыбнулся.
И тут организм выдал то, что я совсем от него не ожидала. Меня вырвало. Прямо на Пашины красивые брюки со стрелками. Рвотные позывы волнами накатывали один за другим, я упала на колени, пытаясь выдавить из себя все, что съела на обед.
10.1
Пока меня выворачивало, Саныч заохал и начал извиняться перед Чистяковым, но тот не слушал его, он вытащил салфетки, кое-как вытерся и присел рядом, взяв меня за руку:
— Траванулась?
— Не знаю, наверное, — жалобно пропищала я, зеленая от подступающей дурноты. Мутило страшно. — Мне плохо.
— Переговоры переносятся на завтра, — бросил он Санычу. — В больницу надо, вдруг что-то серьезное.
Директор расстроился, но виду не подал, выбежал из кабинета и стал громко звать Игоря и Рому, потом вернулся и начал успокаивать не меня, а Пашу.
— Они отвезут, так значит завтра? А во сколько? Простите, что так вышло, дико извиняюсь!
Мои студенты недоделанные влетели с растерянными лицами и тут же ринулись брать под ручки. Если бы не ужасное состояние, я бы порадовалась. Паше их активность не понравилась. Он сумрачно окинул ребят взглядом и резко сказал:
— Мне по пути, завезу вашу сотрудницу в больницу, — не слушая возражений, схватил за руку и силком потащил к выходу.
— Сумку надо взять, — замычала я, — и пакет, меня может снова вырвать.
Он застыл, непонимающе посмотрев на меня, но руку отпустил:
— Живее, жду на улице.
Пока я подходила к рабочему месту в поисках сумки, Саныч увязался хвостом.
— Господи, ты как-то умудрилась ему понравиться, Надя, не упускай шанс, выдави согласие. Ну пожалуйста, ты должна помочь компании выжить.
Я не могла говорить, потому что боялась, открою рот, и оттуда опять польется что-то. На улице задышала часто часто, прогоняя позывы, но они не отступали.
Чистяков стоял, облокотясь о бампер своей навороченной машины, и ждал. Увидев меня, открыл дверь.
— Дотерпишь? — с подозрительной заботой спросил он.
— Постараюсь.
Паша не изменил своему стилю, гнал как сумасшедший. Украдкой разглядывала его лицо, боясь признаться в себе, что отчаянно скучала.
— Это ты взяла парней на работу? — неожиданно спросил он, бросив на меня странный взгляд.
— Нет, я здесь недавно, сотрудники уже были, компания тонет, — честно ответила я. Паша был не идиот, я подумала, он знает, в каком состоянии дела у Саныча.
— А земля-то круглая, и мы снова встретились, — усмехнулся Чистяков. — Как ты себя чувствуешь? Отпустило?
— Так себе, — я открыла окно и высунула голову, чтобы хватать губами воздух.
Он привез в частную клинику и бесцеремонно открыл дверь в кабинет терапевта, наплевав на злой гул сидящих в очереди людей.
— Посиди минуту, — приказал мне, окинув гудящих от недовольства людей безразличным взглядом.
Сидела я минут пять, вышла медсестра и позвала на осмотр.
Терапевт, пожилая женщина с сединой в волосах, тщательно переписала все данные, пощупала живот, залезла в рот, расспросила о том, что я ела, и вздохнула:
— Месячные не опаздывают? Вы не беременны?
Услышав ее вопрос, я вздрогнула, но отрицательно замотала головой. Это было исключено. С Кораблевым я перестала спать, а с Пашей было один раз и с защитой.
— Это отравление, — твердо заметила я. — Я что-то несвежее съела на обеде.
— Я бы показалась гинекологу, — он смотрела не на меня, а на Чистякова. — Чтобы исключить беременность, потому что выпишу вам прием антибиотиков, сами понимаете…
— Она покажется, — ответил Паша, сжав мое плечо с такой силой, чтобы я поняла, он теперь распоряжается сбежавшим от него месяц назад телом, которым это негодяй не успел наиграться. Злость снова стала закипать во мне.
Когда мы вышли из кабинета, я зашипела:
— Я не беременна! Сто процентов! Спасибо за заботу, дальше сама, — попыталась избавиться от него, но бульдог уже схватил за горло и тащил дальше.
Таким же наглым и беспардонным образом затолкал меня в кабинет гинеколога и вошел сам.
— Вы можете подождать за дверью, — предложила врач, ожидая, пока я разденусь.
— Я муж, здесьподожду, если можно, волнуюсь, — лениво выдал он, плюхаясь на стул.
— Задержки не было? — сосредоточенно копалась она во мне.
— Должны прийти на днях, — ответила я.
— А когда была последняя близость с мужем? — продолжала допытываться.
“Муж” грел уши за шторкой, поэтому я очень тихо ответила:
— Примерно месяц назад.
— Я выпишу направление на узи, вы беременны, — она стала мыть руки, а я поняла, что потеряла способность дышать.
— Вы уверены? — Чистяков конечно все слышал и заглянул за шторку, наморщив лоб.
— Узи покажет, но думаю, ошибка исключена.
— Мы предохранялись, — сказал он таким напряженным голосом, что мне сделалось страшно.
— Презервативы не гарантируют стопроцентную защиту, — объяснила врач и села что-то писать. — Пойдете на узи, сдадите кровь на биохимию, ВИЧ, гепатит и снова ко мне.
— Сейчас, если можно, в срочном режиме, — попросил Паша. — Защита была отличной, беременность под вопросом. Может, она отправилась?
— Молодой человек, ваша жена беременна, — с раздражением проговорила гинеколог. — Если вы за меня хотите ставить диагнозы, зачем тогда пришли?
В коридоре он не дал опомниться, прижав к стенке:
— Ты спала с Корабликом без резинки, признавайся?
— Даже если я беременна, это не твое дело, — вместо ответа сказала я. — Ни ты, ни Кораблев в качестве отцов не интересуете. Так что убери свои руки и дай пройти. Сдавать анализы буду в поликлинике. Тут все платно.
— Ни хрена, — он тряхнул меня. — Сейчас. Я заплачу. Почему ты сменила телефон? Месяц искал тебя.
— Зачем? — пожала я плечами. — Чего пристал, не понимаю? Своего ты добился, что еще тебе от меня нужно?
— Мало одного раза, я терпел тридцать дней, а ты слиняла, — выдал свое примитивное объяснение этот козел. Меня передернуло, господи, и я еще страдаю по нему. Сукин сын!
— И этот один раз был ошибкой, — огрызнулась я и отпрянула в сторону.
— Если ты еще раз смоешься, за себя не ручаюсь, — пригрозил Паша. — Достану твоих родителей.
— Какая же ты сволочь, — прошептала я. — Не смей больше приезжать к ним.
— Приеду, покажу паспорт, поселюсь там и буду ждать тебя, — продолжал он развивать свою мысль.
— Не собираюсь я никуда сбегать, — попыталась успокоить его. — Давай разведемся и забудем эту историю.
— Давай сначала с бэбиком разберемся, — Паша подтолкнул меня к кабинету Узи, потом к кабинету сдачи крови.
Черт с ним, пусть платит. Мне было плохо, кружилась голова, чувство тошноты не отпускало. Неужели я беременна? Мы же предохранялись? А с Кораблевым было только один раз, и тоже с защитой. Я поняла, что окончательно запуталась.
— Как там Арсений поживает? — спросила самым безразличным голосом.
