Иэн Макьюэн - Невыносимая любовь
– Так что же, – спросил я, – разве не существует правил, с которыми считались бы люди во всем мире?
– Убивать людей нехорошо! – торжествующе воскликнул мальчик.
Я взглянул на девочку, она кивнула, и мы вместе повернулись на звук закрывающейся двери и увидели, что их мать только что завершила разговор с няней.
– Это Рейчел и Лео. А это мистер...
– Джо, – сказал я.
Лео взобрался к матери на колени. Она крепко обняла его. Рейчел подошла к окну и выглянула в сад.
– Наша палатка, – тихо сказала она самой себе.
– Я должна ее найти. – Джин Логан подвела итог, словно на деловой встрече. – Плохо, что вы ее не видели. Но, возможно, вы все же сможете помочь мне. От полиции никакого толку. Кто-нибудь из остальных мог что-то видеть. Сама я не могу встретиться с ними, но если бы вы согласились...
– О чем это ты говоришь, мама? – Рейчел повернулась от окна. В ее неуверенном вопросе я почувствовал тревогу и беспокойство за мать, а вместе с тем и тяжесть свалившегося на нее испытания. Очевидно, она боялась повторения каких-то уже виденных сцен и стремилась их предотвратить.
– Ни о чем, дорогая. Все это тебе неинтересно.
Я мучительно искал предлог для отказа, но не находил. Неужели жизнь моя настолько зависит от одержимости других людей?
– Я знаю телефоны работников с фермы, – сказала она. – Номер молодого человека можно разыскать без проблем. У меня есть его адрес. Его фамилия Перри. Три телефонных звонка – все, о чем я прошу.
Отказаться было неудобно.
– Ладно, – сказал я. – Я займусь этим.
Соглашаясь, я подумал, что смогу корректировать информацию, возможно, избавляя тем самым их семью от новых неприятностей. Согласились ли бы со мной Лео и Рейчел, что в некоторых обстоятельствах лучше соврать? Мальчик соскользнул с материнских колен и подошел к сестре. Джин Логан поблагодарила меня улыбкой, одернула юбку и слегка разгладила ее ладонями – жест, означающий, что теперь она позволяет мне уйти.
– Я напишу вам их номера.
Я кивнул и произнес:
– Послушайте, миссис Логан, ваш муж был чрезвычайно ответственным и смелым человеком. Вы не должны об этом забывать. – Рейчел и Лео дурачились возле окна, и мне пришлось заговорить громче. – Он принял на себя ответственность за спасение ребенка и держался до самого конца. Высоковольтные провода представляли реальную опасность. Мальчик запросто мог погибнуть. Ваш муж просто не смог отпустить веревку, и всем остальным стыдно из-за этого.
– Зато все остальные живы, – проговорила она, потом замолчала и нахмурилась, потому что Лео пронзительно завизжал под длинной шторой. Сестра щекотала его через ткань. Мать хотела было прикрикнуть на них, но передумала. Так же как и я, она лишь заговорила громче. – Не думайте, что я не размышляю об этом. Джон был альпинистом, спелеологом и хорошим моряком. Но он был еще и доктором. Он работал спасателем и был очень и очень осторожным человеком. – На каждом «очень» она крепче стискивала пальцы в кулак. – Он никогда не рассчитывал на случай. Друзья в горах часто подшучивали над ним из-за того, что он просчитывал все варианты, все возможные опасности, которые никому, кроме него, не приходили в голову, – внезапное изменение погоды или неустойчивая скала. В группе он был пессимистом. Кто-то даже считал его занудой. Но ему было наплевать. Он никогда не рисковал понапрасну. Когда родилась Рейчел, он вообще прекратил серьезные восхождения. Именно поэтому произошедшее кажется полнейшей бессмыслицей. – Наполовину повернувшись, она собралась было усмирить детей, расшумевшихся пуще прежнего, но ей хотелось договорить, а сделать это под детские выкрики было даже проще. Она развернулась ко мне. – Вся эта болтовня вокруг висения на веревке... Понимаете, я все обдумала, и я знаю, что его убило...
Наконец-то мы добрались до самого главного. Сейчас на меня обрушатся обвинения, я должен опередить ее. Мне хотелось сначала изложить свою версию. Я увидел перед собой, словно знак одобрения, образ чего-то или кого-то, падающего вниз за мгновение до того, как я выпустил веревку. Но я прекрасно помнил и поучительный афоризм времен моей работы в лаборатории: кто свято верит – ясно видит.
– Не знаю, миссис Логан, – сказал я, – может, вы уже слышали эту историю от остальных, но я честно вам скажу...
Она замотала головой и перебила меня:
– Нет, нет. Выслушайте меня. Вы были там, но я знаю лучше вашего. С Джоном все не так просто. Он всегда хотел быть лучшим, но в какой-то момент уже перестал быть спортсменом-универсалом. Ему было сорок два. Он переживал. Не хотел с этим мириться. А когда у мужчины появляется такое ощущение... Я ничего не знала об этой женщине. Ничего не подозревала, мне и в голову не приходило.
До сих пор не знаю, первая ли она у него. Но вот что я знаю наверняка. Она смотрела на него, и он знал, что она смотрит, и он должен был показать ей, покрасоваться перед ней. Он должен был ринуться в гущу событий, первым схватиться за веревку и последним выпустить ее, вместо того чтобы поступить как обычно – отойти в сторону и прикинуть, как будет лучше. Вот как он поступил бы, не будь ее рядом, вот что ужасно. Он рисовался перед девицей, мистер Роуз, а теперь мы все из-за этого страдаем.
Это была лишь теория, подобный сюжет мог возникнуть только под влиянием скорби и болезненного помешательства.
– Вы не можете знать этого наверняка, – возразил я. – Все так разрозненно, так сложно. Это всего лишь гипотеза. Вы не должны позволять себе верить.
Она с сожалением на меня взглянула и отвернулась к детям.
– Дети, очень шумно. Мы не слышим друг друга, – нетерпеливо произнесла она.
Лео завернулся в занавеску, так что видны были одни ноги. Рейчел скакала вокруг, что-то распевала и толкала его, добиваясь ответного пения. Когда мать принялась выпутывать мальчика, Рейчел отошла в сторону. Джин Логан не ругалась, скорее, мягко увещевала.
– Ты хочешь снова уронить карниз? Мы вчера это обсуждали, и что ты мне обещал?
Появился Лео, раскрасневшийся и счастливый. Он переглянулся с сестрой, и она захихикала. Тут Лео вспомнил обо мне и решил достойно объясниться с матерью, чем неожиданно мне помог.
– Это ведь наш дворец, я здесь король, а она – королева. Я могу выйти, только если она подаст мне сигнал.
Лео сказал и еще что-то, а мать еще вяло его пожурила, но я уже ничего не слышал. Словно в тончайшем кружеве, сама собой затянулась прореха в хитросплетениях нитей. Внезапно я все вспомнил, и казалось невероятным, что я вообще мог об этом забыть. Дворец – это Букингемский дворец, король – это Георг Пятый, женщина неподалеку от дворца – француженка, а происходило все сразу после Первой мировой. Несколько раз, пользуясь случаем, эта женщина приезжала в Англию с одной-единственной целью – постоять у дворцовых ворот в надежде получить знак от короля, в которого она была влюблена. Она никогда не видела его и так и не увидела, но просыпалась с мыслью о нем.
