Ким Ригерт - Путь к счастью
— Влечение и любовь — разные вещи.
Джон сочувственно погладил ее по плечу.
— В таком случае, он просто глупец. Ты возвращаешься домой, чтобы побороть свое чувство?
Она кивнула.
— А ты не думала все-таки остаться? Я не буду принуждать тебя.
— Не могу. Как бы я хотела этого! Но не могу. Я действительно люблю тебя, но как-то…
— Я знаю. — Джон вздохнул. — Думаю, я всегда знал это. Слишком просто. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. То согласие и взаимопонимание, что мы чувствовали с самого начала, как будто давным-давно знали друг друга…
— Как брат и сестра. — Николь застыла, когда осознала, что произнесла.
— Точно. Как брат и сестра. — Джон грустно улыбнулся, глядя, как она сняла подаренное им кольцо и вложила ему в руку. Его пальцы сжались. — Я тоже тебя люблю, Ники, — мягко сказал он и нежно поцеловал ее в щеку.
Николь вытерла глаза его платком.
— Джон, ты лучший друг, какого может иметь девушка.
Его рот искривила усмешка.
— Довольно сомнительная похвала.
12
— Черт! Проклятье! — Том ударил ладонью по столу.
Миссис Ламбер даже не подняла головы.
Последние пять дней, вернувшись из поездки, Том неистовствовал и беспрерывно ругался. Был конец рабочего дня, и секретарь наверняка считал секунды, когда кончатся ее страдания и она сможет уйти домой.
А как прекратить его собственные страдания? Раньше он мог забыться на работе. Сейчас работа не помогала. Может быть, потому, что первые три дня после возвращения он занимался пленками, отснятыми им и Лорой. В поездке ему казалась отличной идея вооружить племянницу фотоаппаратом, чтобы она снимала по своему вкусу. Он не предполагал, что почти в каждом кадре окажется Николь.
Его лаборант, романтичная душа, увеличил фотографию Ники, и сейчас на стене в студии висел ее фотопортрет.
— Отличный снимок, — сказала миссис Ламбер. — Правда?
Его сердце разрывалось. Остаток дня Том провел в неотложных делах, борясь с желанием позвонить домой и поговорить с Ники. Когда он пришел домой, ее уже не было.
— Она так спешила, — сообщила Катрин, няня Лоры, — но сказала, что вы все поймете, и дала мне массу указаний.
Том все понял.
Появилась Лора, потрясенная и растерянная.
— Ники нет! Она уехала, дядя Том!
Девочка бросилась к нему, заливаясь слезами. Том обнял племянницу, зарываясь лицом в ее кудряшки.
— Черт, — бормотал он. — Черт.
И следующие пять дней он повторял это множество раз.
Зазвонил телефон, миссис Ламбер подняла трубку и протянула ему.
— Ваша сестра.
— Привет, Том! Как дела? — защебетала Эда и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Мы с Энтони замечательно провели время. Ты был абсолютно прав. Нам нужно было побыть вместе, получше узнать друг друга. И ты знаешь? Мы полюбили друг друга еще больше!
— Потрясающе, — бесцветным голосом ответил Том.
— Мы поженились и провели чудесный медовый месяц, — заливалась Эда. — Только мы вдвоем в хижине на крошечном острове. Тихое и очаровательное место. Ты не представляешь! Тебе бы понравилось.
Он молчал. Секретарь с сочувствием смотрела на него.
— Лора была бы в восторге! Кстати, как она?
— Замечательно.
В голосе Эды появилась нерешительность.
— Ты не проклинаешь меня, Том, дорогой, за то что я вот так отправила ее тебе? Я знала, ты позаботишься о ней. — Эда счастливо рассмеялась и после небольшой паузы продолжила: — Я хочу с тобой об этом поговорить. — Внезапно голос ее стал серьезным.
И тут Тома прорвало.
— Ты не получишь ее!
— Не…
— Ты отдала ее мне! Отослала, как бандероль. Так вот, она — не багаж. Она ребенок. Мой ребенок. Не знаю, законно ли то, что ты сделала, но ты это сделала! Она моя, Эда. Я люблю ее, и она любит меня. Я удочерю ее. Если ты попытаешься вернуть Лору, я буду драться и не посмотрю, что ты моя сестра! Поняла?
Миссис Ламбер тихо зааплодировала и в знак одобрения подняла большой палец.
— Господи! — Эда вздохнула и издала нервный смешок. — Ты всегда был очень эмоциональным.
— Да? Несомненно, это так.
— Я очень рада, что оказалась права, — сказала Эда. — Не волнуйся, дорогой. Я не собираюсь забирать ее.
— Не собираешься? — в изумлении переспросил Том.
— Просто я хотела убедиться, что все хорошо.
— Отлично, — буркнул Том.
Если не считать постоянной боли в сердце, возникшей с тех пор, как уехала Николь. Если не считать страшных снов и печального лица утром за завтраком. Если не считать кампании, развернутой Лорой, с плакатом: «Я хочу Николь!» и фразой «Дядя Том, ты можешь заставить Ники вернуться?», чем она без устали мучила его.
— Хорошо. — Эда вздохнула с облегчением. — Может быть, мы с Энтони навестим вас в следующем месяце.
— Не надо. Прошло слишком мало времени. Ты все нарушишь.
— Возможно, ты прав. Тебе нужно привязаться покрепче. Боже, как будет интересно увидеть тебя, Ники и Лору!
— Николь уехала, — без всякой интонации произнес Том.
— Что?!
— Она уехала. А что ты ожидала? Что она отвергнет Джона Фултона, чтобы остаться со мной и ребенком? Не будь идиоткой.
— Она не осталась? — переспросила Эда тоненьким голосом.
Том произнес очень грубое слово. У миссис Ламбер расширились глаза.
— Но я думала, она останется, — продолжала Эда тем же тонким голосом. — Ничего не понимаю. Вы идеально подходите друг другу. Любой дурак увидел бы. Даже ты.
— Со мной как раз все в порядке! — почти закричал Том. — Она не хочет.
— Не верю. Она ведь такая восприимчивая, — тупо проговорила Эда и с подозрением спросила: — А ты случайно не выгнал ее? — Том не ответил. — Честное слово, Том, временами ты приводишь меня в отчаяние.
— А чем я плох?
— Ты вспыльчивый, раздражительный и упрямый. Это для начала, — честно сказала Эда. — Но… у тебя любящее и заботливое сердце, и ты сделаешь все для человека, который для тебя что-то значит.
— Спасибо, — буркнул Том.
— И я хотела сделать что-нибудь для тебя. Поэтому я послала к тебе Николь — чтобы у тебя тоже был кто-то, как у меня Энтони. И чтобы этот кто-то любил тебя.
Том не верил своим ушам. Неужели Эда настолько наивна?
— Николь не любит меня. Она любит Джона Фултона, черт побери!
В трубке надолго воцарилось молчание. Затем Эда тихо спросила:
— Да? Ты уверен?
Николь вернулась в Ванкувер, но сердце ее осталось в Галифаксе. Она крепилась, пытаясь найти утешение в работе.
— Проклятый Джон Фултон, — пробормотал Хью, помогая Николь в ее магазинчике, расположенном в цоколе. — Твой дед, должно быть, перевернулся в своем гробу. А мы думали, ему можно доверять, этому твоему Джону.
