Гарольд Карлтон - Ярлыки
— Посади меня в поезд. Ты остаешься здесь, — сказала она, глядя на себя в зеркало и слегка поправляя прическу.
— Ничего не понимаю — разве ты не чувствуешь, что мы должны снова пережить то особенное, что произошло? — спросил он серьезно, натягивая брюки и надевая легкие туфли.
— Слишком особенное!
— Что это значит?
Она разглядывала его, немного смягчившись.
— Ах, Говард! Конечно, это было особенным! Господи, это был лучший секс, который я когда-либо испытывала в жизни! Просто это, — она знаком указала на разворошенную кровать, — это не для меня. И не волнуйся, ты получишь свой разворот. Как ты смотришь на четыре полосы?
Говард с горечью засмеялся, оживление исчезло с его лица.
— Это возведет меня на твой уровень, Корал, а я не твоего уровня. Ты мне нравишься по-настоящему. Разве ты никому не нравишься?
Она отвернулась.
— У меня сотни друзей, как ты хорошо знаешь. И в любом случае, я позабочусь о твоем выдвижении на главные роли. Нам в Америке нужны такие дизайнеры, как ты… Просто в настоящий период моей жизни я не могу… — Она замолчала и беспомощно пожала плечами.
— Не можешь позволить себе ничего человеческого? — спросил он. Говард схватил ее за руки, встряхнул, заставил посмотреть на себя. — Или ты сделала так много фотографических снимков, что уже не в состоянии видеть реальную жизнь?
Она вырвалась.
— Не груби мне, Говард. Я как раз вижу реальную жизнь, и мне не всегда нравится то, что я вижу. Особенно когда женщина определенного возраста делает из себя круглую дуру. Женщина, которая не может себе позволить поддаться чувствам…
— Позволить? — отозвался Говард. — Но мы либо испытываем чувства, либо нет.
— Я защищаю себя от этого!
— Но ты не нуждаешься в защите! У тебя нет чувств, Корал, — резко сказал он.
— А вожделение — чувство? — спросила она. — Если да, то я признаю себя виновной.
Он отвез ее обратно в Манхэттен, всю дорогу они молчали, только по радио звучала музыка. Лишь один раз она сказала:
— Я хотела, чтобы ты остался на уик-энд.
— Один?
— Ты скоро встретишь какую-нибудь приятную молодую особу. Или интересную женщину постарше, если это действительно воодушевляет тебя.
Он взглянул на нее.
— Возможно, ты веришь во всю эту ерунду о сексуальной революции, но мне нравишься ты! Я хотел бы понять все, что относится к тебе, твои надежды, твои мечты…
— В этом нет секрета! — Она повернулась на сиденье лицом к нему. — Я хочу оставаться главным редактором «Дивайн» так долго, как только смогу! И я хочу посвятить себя этому на все сто процентов!
Он свернул к ее дому, остановился у подъезда и положил руку ей на плечо. Потом нежно поцеловал в шею, но она попыталась не почувствовать этот поцелуй.
— Я знаю, это пугает, — прошептал он. — Меня это тоже пугает. Я ожидал так много от этого уик-энда и получил даже больше, чем ждал. Это такая редкость, когда два человека чувствуют себя так хорошо друг с другом. Мне не нравится большинство людей в этом бизнесе. Я скромный человек, Корал. И я влюблен в тебя…
Она повернулась и осторожно взглянула ему в глаза.
— Влюблен? — эхом отозвалась она. — Все не так просто.
— А может быть, как раз просто? Может быть, такое бывает в одном случае на миллион, когда вот так…
— Нет! — воскликнула она и увидела выражение боли в его глазах.
— Но ведь ты хочешь меня, Корал! Я знаю, что хочешь! Как ты вела себя там, когда…
— Это напугало меня, — призналась она. — Эти чувства пугают меня — я так долго глушила их. Теперь я понимаю, почему. Они захлестывают меня своей силой. По этой причине большинство женщин теряют свою цель в жизни…
— Ты думаешь, что любовь уводит в сторону от жизненной цели?
— Если это означает отрицание чьей-то карьеры, то да, так думаю. — Она поцеловала его в щеку, открыла дверцу, затем остановилась в нерешительности.
— Я тебя увижу снова? — спросил он.
— Ты знаешь, Говард, как кровосмесителен этот бизнес. Мы обречены сталкиваться друг с другом.
Он сидел и смотрел, как она прошла мимо привратника со своей загадочной улыбкой, держа в руке сумку со всем необходимым для уик-энда, которую она так и не открыла. Склонив голову на руки, сжимавшие руль, он попытался собраться с мыслями. Наконец он выпрямился и уловил наполненный болью взгляд своих глаз в зеркальце. Да будь он проклят, если откажется от нее так легко.
— Всего лишь до свидания… — громко произнес он, глядя на ее дом и включая зажигание, — и в следующий раз ты сама будешь просить меня об этом.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Весь уик-энд Дэвид названивал ей. Уэйленду было велено отвечать, что ее нет дома. Но проснувшись наутро и осознав, что в понедельник они все равно увидятся, Майя поняла, что должна как-то помириться с ним. Когда он позвонил в воскресенье после полудня, она подошла к телефону.
— С тобой все в порядке? — заботливо спросил Дэвид. — Что, черт возьми, такое произошло?
— Дэвид, — она перенесла телефон в свою комнату и плотно закрыла дверь, — я чувствую себя совсем больной. Я в панике. Я просто не готова. Я не знаю, что… — она запнулась, — я действительно не знаю, что и сказать тебе.
— Ладно, по крайней мере останемся друзьями, — предложил он, — ты думаешь, получится?
Она глубоко и тяжко вздохнула.
— Конечно, мне хочется, чтобы мы остались друзьями. Но только мы должны вести себя так, словно вчера ничего не произошло.
— О'кей. Принимается. Этого никогда не происходило. Ты уверена, что с тобой все хорошо? Я имею в виду, что после всего чувствую себя насильником. Я…
— Стоп. Не будем говорить об этом. Мы только что условились, что будем делать вид…
— Ничего не произошло. Я обещаю. Увидимся завтра, Майя.
С того дня Маккензи всегда была с нею. Они стали постоянной парой в школе.
Но у Маккензи были свои собственные проблемы. Песня «Битлз» «Она покидает дом» стала ее любимой. Это было нелегко для еврейской девушки — покинуть дом, все должно было готовиться в тайне. Стипендия, выплачиваемая «Дивайн», уходила на плату за обучение, некоторые поездки, покупку материалов. Совсем немного оставалось на ленчи. Если добавить деньги, которые она получала, подрабатывая по уик-эндам официанткой, то набиралась четверть суммы, требовавшейся, чтобы снять с кем-нибудь вдвоем комнату в Виллидж. «Это будет лачуга, — говорила она Майе, — но моя собственная лачуга». Она просматривала все объявления в «Виллидж Войс» о сдаче квартиры на паях. Теперь ей помогал в этом новый друг — Элистер.
