Елена Лобанова - Фамильные ценности
Высокие здания почтительно расступались перед ней.
Машины, таинственно поблескивая разноцветными боками, проносились мимо, маня в неизведанные дали.
Рекламные плакаты с приветливым жужжанием предлагали то новый вид из пластикового окна, то серёжки с прозрачнейшим белым камешком в серебристой оправе.
Когда-нибудь в новой жизни и она в таких же сверкающих серёжках выглянет из нового окна.
А вот открылась дверь магазина – мелькнул пёстрый прилавок-холодильник, освещённый изнутри жёлтым светом. Она могла бы прямо сейчас войти в магазин, не спеша рассмотреть каждый предмет на прилавке и купить что-нибудь невиданное, вроде кусочка сыра с аристократической плесенью. От этой возбуждающей мысли Зоя засмеялась и даже нащупала свой кошелёк: да, сегодня она располагала некоей хотя и скромной, но всё же суммой!
Но тут она засмотрелась на сияющее огромными синими стёклами строение напротив. Неужто это был тот самый дом культуры, в который тысячу лет назад, совсем в другой, давней жизни они бегали на вечера? Выглядел он поразительно современно, солидно и… упакованно. Как какой-нибудь преуспевающий шоумен за сияющими стёклами иномарки! Положительно четверть века спустя у него началась другая, модная и современная жизнь. Афиши-жалюзи на щитах у парадного входа приглашали на рок-концерты, целительные сеансы и в школу танцев «всех направлений» для любых возрастных групп. При этом группы от 35 лет именовались «сеньоры». Зоя посмотрела на расписание: «сеньоры» занимались по вторникам и пятницам с восемнадцати часов… Неужто такое и вправду возможно?
Но нет, никак не сегодня! Поскольку сегодня – и как это она чуть не забыла? – ей предстояло совершить нечто важное! Вот именно – АРХИВАЖНОЕ!
Городской архив располагался на углу Гоголя и Карасунской. И ещё вчера Зоя без раздумий свернула бы за угол, пустилась догонять троллейбус и в последнюю секунду втиснулась бы в заднюю дверь, чтобы трястись две остановки под бешеный стук сердца. Так всегда поступала Зоя Никитична Петунина, унылая училка из заштатной музыкальной школы.
Но в том-то и дело, что сегодня она была больше не училка. Сегодня на её месте, похоже, вдруг очутилась другая женщина. И то была, ни больше ни меньше, дама из рода Кальяновых! И она тут же принялась – ни больше ни меньше – распоряжаться Зоиной жизнью!
Прежде всего эта женщина приблизилась к сверкающей витрине «Александрии» и остановилась напротив двух надменных манекенов в алой и белой куртках, объединённых, точно нимбом, надписью на стекле: «Если вещи твои сны».
«Войти?! – ужаснулась прежняя Зоя. – Да здесь же любой пояс стоит как на «толчке» целый костюм!» Однако намерения у дамы, как оказалось, имелись другие. Придирчиво всмотревшись в собственное отражение, она одним движением сдёрнула с головы Зоину вязаную шапочку с отворотом и… швырнула бы её в урну, не схвати её Зоя в последний момент за рукав!
– Ладно, ладно, – шёпотом взмолилась Зоя прежняя, – буду носить её только в магазин напротив… и то по вечерам!
В ответ дама презрительно промолчала и взялась за расчёску. В несколько уверенных движений она сотворила с Зоиной головой нечто такое, отчего волосы легли ровно и свободно, лёгкие пряди обрамили лицо, и глаза стали глубже и загадочнее. Далее дворянская особа по-хозяйски перерыла её видавшую виды косметичку и выудила оттуда помаду грязно-розового оттенка с коричневым отливом, преподнесённую Тоней Федченко к прошлому восьмому марта и доживающую свой век в сумке в полной неприкосновенности.
– Эту? – в страхе пискнула было Зоя, но была остановлена ледяным взглядом из витрины, после чего покорно прикрыла глаза и позволила наложить под скулами косые пятна румян.
По окончании косметических процедур дворянка из отражения заметно утратила сходство с прежней Зоей, зато определённо помолодела лет на… шесть.
– Ну, раз уж так… будь что будет, – вздохнула новая Зоя и отправилась в архив пешком, выпрямившись так, что земля отделилась от неё, казалось, на добрых полметра.
Она шла не торопясь, но и не замедляя шага. Это была не сухо-деловая походка, но плавная и уверенная поступь женщины, привыкшей к восхищённым взглядам. Так ходили когда-то дамы на балу; так двигались, входя в гостиную, обитую штофными обоями и убранную по углам букетами цветов. Свою сумку она придерживала локтем легко и небрежно, словно готовясь вот-вот сбросить её в ловкие руки горничной. Плечи её были развёрнуты и, казалось, украшены тяжёлым ожерельем из камней старинной огранки. И, похоже, многие оценили и походку, и ожерелье, ибо путь её сопровождался затаённо ревнивыми женскими взглядами и откровенно заинтересованными мужскими.
И только у самого архива шаги её озадаченно замедлились.
Некоторое время она в растерянности изучала табличку «14 декабря – санитарный день». И за это время её спутница – потомственная дворянка – вдруг превратилась в настоящую кисейную барышню: расстроилась и разогорчалась так, что буквально захлюпала носом. Пришлось Зое возиться с ней, как с маленькой, вытирая нос и утешая рассуждениями о том, что один день, в сущности, ничто перед лицом новой жизни, вид на которую откроется с этих же серых ступенек через каких-нибудь двадцать часов.
И только кое-как приведя барышню в чувство, она заметила, что железная архивная дверь не только не заперта, но даже полуоткрыта.
Тут родовитая особа выкинула новую штуку: моментально утешившись, взялась за железную створку и хладнокровно проникла внутрь. И дальше, осмотревшись в полутьме, уверенно преодолела тёмный коридорчик, неспешно взошла на две ступени, и только внезапно очутившись на свету, кажется, слегка растерялась.
«Да что же это такое? А где дворянская культура? И это… благородное воспитание?! – возмутилась Зоя. – И что теперь делать, интересно?»
Она чувствовала себя полной идиоткой – посреди просторного помещения, похожего на регистратуру в районной поликлинике, со стеклянной перегородкой посередине. Счастье ещё, что там никого не было! Однако войти могли в любую минуту: из двух дверей за перегородкой доносились близкие голоса.
– И сразу опять набери! Моментально! В запас! – сердито командовал женский голос из левой. Эта дверь была распахнута, и за ней виднелись высокие, почти до потолка стеллажи с одинаковыми пухлыми книжицами в бело-голубых переплётах. Но обладательница голоса пока что скрывалась за этими стеллажами.
– Вот именно сразу и моментально? А смысл? – интересовался в ответ мужской из полуприкрытой правой двери, и тут же его перекрывал звук льющейся воды.
– А смысл такой, что в инструкции чёрным по белому написано – не оставлять фильтр без воды! – с возрастающим раздражением повышали тон слева. – И вообще, могу я по-человечески попить кофе?!
«Скажу – зашла на секунду узнать, какие там нужны документы, чтоб узнать…» – в панике соображала Зоя.
Однако ничего сказать она не успела.
Правая дверь распахнулась пошире, и в проёме показался человек с кувшином-фильтром, полным воды, в одной руке и тремя чашками в другой. Увидев за перегородкой Зою – а может быть, её спутницу-дворянку, – он от неожиданности качнул рукой с кувшином, и вода тяжело плеснулась на пол.
– Простите… – пробормотала Зоя.
И тут же из левой двери выскочили две женщины – молодая полненькая и пожилая сухопарая. И закричали одновременно, но в разных направлениях: молодая – мужчине, а пожилая – неизвестной пришелице:
– Ну так и знала! Вот что значит за компьютером ночами сидеть!
– Опять! На двери же русским языком написано – «санитарный день»!
Виновные повели себя по-разному: Зоя попятилась к выходу (коварная дворянка притихла, будто её и не было вовсе), мужчина же, игнорируя вызванный им гнев, поставил кувшин и чашки на стол и любезно осведомился у неё:
– Вы хотели получить какую-то справку?
Глава 24
В три часа ночи истина открылась ей во всей беспощадности.
Она оставила семью без средств – вот как это называется.
А может быть, даже обрекла на голодную смерть!
Своего ребёнка!! Пашку!!!
В доме из продуктов – начатая пачка макарон, четыре йогурта в упаковке и три яйца в холодильнике. Да ещё с килограмм картошки.
И что Пашка скажет, когда узнает? А мама? Да и вообще всякий нормальный человек?
Нет, надо обратиться к Ирусе, немедленно! Уж она что-нибудь придумает, не бросит её. И с деньгами поможет… Или попросить Эльвирку с Зинулей: может, в этом их сетевом маркетинге найдётся и для неё местечко? Хотя бы таскать сумки с косметикой…
Отлично, просто отлично! Только вот кто-то, помнится, собирался недавно начать новую самостоятельную жизнь? И вот снова – обращаться, просить? Как там это у детей в анкетах обозначалось – отсутствие собственного мнения? Неумение отстаивать свои взгляды?
Сердце уже частило вовсю. Кое-как она выбралась из дивана-лодки, нашарила в тумбочке валидол…
