Джоан Хол - Настойчивый мужчина
А наказана я, подумала Лора, резко встав. От этого разговора ее затошнило сильнее обычного.
— Давай закрывать, — быстро сказала она, выдвинула верхний ящик стола и взяла кошелек. — Дела могут подождать до вторника.
— Отличное предложение, проговорила Джинни медленно, отодвигая стул от своего стола. — Как я сама не догадалась?
Через несколько минут Лора уже запирала дверь демонстрационного зала.
— В понедельник приходи к нам в любое время, — сказала она, улыбаясь молодой женщине.
Как правило, Джинни проводила все праздники со своей семьей. Но так как на этот раз вся ее семья собиралась где-то в Мидвесте, у кого-то из друзей, Джинни решила воздержаться от путешествия и пропустить встречу. Узнав, что Джинни остается одна на праздник, Лора сразу же пригласила ее к себе на пикник, и та охотно приняла приглашение.
— К первому завтраку, — усмехнулась Джинни.
— В любое время после второго завтрака, — с улыбкой уточнила Лора, направляясь к своей машине. Она уже села за руль и тут услышала голос Джинни:
— Надо что-нибудь принести?
— Только свою очаровательную особу, — ответила Лора и махнула на прощанье.
Как только Джинни исчезла из виду, улыбка сползла с лица Лоры и она глубоко вздохнула, расслабляясь. Она очень устала, ее ничто не радовало. Хотелось верить, что это из-за токсикоза, но Лора понимала, что не только.
Она тосковала по Хэнку. Едва подумав о нем, она почувствовала, как глаза наполнились жгучими слезами. С тех пор как она ушла из его спальни, из его дома и его жизни, прошло три недели. Это были самые длинные недели на ее памяти.
В тот день поздно вечером Хэнк позвонил. У нее до сих пор стоял в ушах его голос, в котором звучали угрызения совести, когда он просил простить его, и настойчивость, когда он просил ее приехать на следующий день. Помнила она и свой ответ: мягко приняла извинения и грустно ответила Хэнку, что все кончено.
Тогда Лора была уверена, что это единственно возможное решение, но с тех пор каждую минуту — бодрствовала она или спала — задавала себе вопрос, правильно ли поступила.
Когда Лора заметила первые признаки беременности, у нее от радости голова пошла кругом. Она беременна! У нее будет ребенок от Хэнка! Она не могла дождаться подтверждения, хотелось узнать немедленно. Результаты экспресс-анализа были самым быстрым ответом, какой она смогла получить. Когда она положила телефонную трубку после разговора с врачом, подтвердившим ее подозрения, в голове была полнейшая путаница.
Мне тридцать девять лет, и я жду ребенка! Нет, это будет не просто ребенок. Это будет ребенок Хэнка!
Переполненная радостью, Лора потянулась к телефону. Нельзя скрывать от него. Хэнк никогда не был женат, у него нет детей. Он сойдет с ума! Он будет скакать от радости!.. Но тут эйфорический мыльный пузырь лопнул. Она поняла, что подумает Хэнк. Он будет уверен, что еще одна женщина решила поймать его. Конечно, он будет настаивать на немедленной свадьбе. Но…
Не обращая внимания на бегущие по лицу слезы, Лора искусно вела машину, хотя предпраздничное движение транспорта было довольно интенсивным. Она вновь вернулась к мыслям, которые тревожили ее в последние дни.
Понимая, что Хэнк, скорее всего, будет настаивать на свадьбе, Лора решила не говорить ему о ребенке. Это мой ребенок, безрассудно думала она. Кому еще он нужен? Нет, у Хэнка есть право знать, упрекала она себя. Что касается ребенка, наши права равны.
Но я не хочу выходить замуж за Хэнка. Ну… конечно, хочу, но не таким путем. Ведь Хэнк посчитает это ловушкой. И в конце концов, это унизительно: позвонить или прийти к Хэнку и выглядеть при этом попавшим в беду подростком.
Нет, я не попала в беду, я в состоянии сама вырастить ребенка, ведь я подняла уже двоих. И я не подросток, а зрелая тридцатидевятилетняя женщина. Деловая женщина, у которой есть специальность, есть достаток. И никому не надо жениться на ней из жалости!
Однако Хэнк имеет право знать, придется рассказать ему, и очень скоро. Ладно, позвоню ему после праздника, решила Лора.
Она поставила машину в гараж, небрежным движением смахнула с лица слезы, высморкалась и, взяв пуховку из пудреницы, легкими движениями скрыла предательские красные пятна на лице. Меган может быть дома, а она обычно все замечает.
Когда Лора выходила из машины, на ее губах играла кислая улыбка, вызванная весьма оригинальной мыслью: в ее разрыве с Хэнком есть и положительная сторона — отпала необходимость сообщать дочери о своей любовной связи с ним.
— Она этого не заслуживает.
Хэнк дернулся и хмуро посмотрел на Люка.
— Кто и чего не заслуживает? — спросил он спокойно.
Длинное, слишком худое тело Люка растянулось в кресле-качалке посреди недавно обставленной гостиной.
— Та, о которой ты грустишь уже почти целый месяц. — Циничная улыбка появилась на его красивых губах. Ни одна женщина на земле не заслуживает и пяти минут размышлений, не говоря уже о целом месяце.
Он преувеличивает, прошло ровно три недели, подумал Хэнк, ведь он считал каждый день, каждую минуту, проведенную без Лоры.
Лора.
В горле у Хэнка застрял комок, он отвернулся к окну, чтобы не видеть язвительного выражения на мрачном лице брата. Невидящим взглядом он смотрел на только что посаженные деревья, которые Лора заказала в питомнике несколько недель назад.
Ему больно было даже думать о ней, и все же Хэнк оставил квартиру в городе и перебрался в загородный дом в еще не обжитом районе, потому что его обустраивала Лора. Он хотел здесь жить, он чувствовал непреодолимую потребность в этом, ведь здесь он был ближе к Лоре.
Хэнк поднес ко рту банку с пивом, просто чтобы чем-то занять руки. Ему казалось, что с тех пор, как она ушла от него, он только и старался хоть как-нибудь занять себя.
Дни тянулись долго. Ночи еще дольше.
— Не хочешь говорить об этом, да?
— С тобой? — Хэнк кисло посмотрел на брата.
Люк поднял банку с пивом, небрежно приветствуя Хэнка.
— И правильно. Меня, строго говоря, нельзя назвать человеком, симпатизирующим женщинам.
— Строго говоря! — Хэнк поперхнулся пивом. — Что касается женщин, ты к ним так же добр, как загнанная в угол гремучая змея.
Люк пожал плечами, с легкостью принимая упрек.
— Однажды сгорел, вот и все. — Его темные глаза задержались на брате. — Ты тоже знаешь, что такое пожар, — напомнил ему Люк. — Обжигающая боль не стоит кратковременной теплоты.
Три невероятно долгих недели Хэнку пришлось изучать теорию, которую в очередной раз излагал его брат. И он пришел к своим собственным выводам:
— Из-за боязни сгореть можно стать ледяной статуей.
