Аннетт БРОДЕРИК - КАНИКУЛЫ В АРИЗОНЕ
Хок был необыкновенно красив в шоколадного цвета слаксах и бежевой рубахе, оттеняющей загар, но самым дорогим подарком для Пейдж было выражение его глаз.
– Входи, – сказала она, отступая в сторону.
Хок смотрел на нее в замешательстве. Образ одержимой своей работой докторши, который он тщательно выстраивал в голове перед приходом, развеялся как дым. Перед ним стояла великолепная женщина в длинном одеянии цветов осенней палитры, а блестящие сережки тонули в волнах ее рассыпанных по плечам волос.
Нечестная игра, твердил себе Хок, пока Пейдж вела его в гостиную, поразившую его не меньше самой хозяйки. Не так представлял он себе жилье преуспевающей докторши. Ее дом оказался маленьким, стиснутым между себе подобными, и внутри совсем не походил на картинку из шикарного каталога. Гостиная была обставлена просто и удобно. Несколько разбросанных тут и там ярких подушек придавали ей колорит, легкий аромат шел от горящих свечей.
– Я так рада, что ты пришел, – проговорила Пейдж со стесненным дыханием. – Я так соскучилась по тебе.
Снова плоть предала Хока, откликаясь на близкое присутствие этой женщины. Он медленно повернулся к ней, тронул ладонью ее волосы у виска.
– И я по тебе тоже, – наконец признался он ей и себе самому.
Она закинула руки ему на шею, привстала на цыпочки. Другого знака Хоку не требовалось. Он обнял ее, притянул к себе, нашел ее губы и сказал своим поцелуем, как он изголодался по ней.
В первый раз за эти месяцы Пейдж почувствовала себя по-настоящему дома. Ее домом теперь всегда будут его объятия!
Все благие намерения Хока улетучились без следа, стоило ему обнять Пейдж. Он-то намеревался ни в коем случае не выдавать своих чувств и доказать им обоим, что они могут провести вместе последний вечер и расстаться друзьями.
Впрочем, он действительно питал к Пейдж вполне теплые чувства. Еще чуть теплее – и меня разнесет на куски! Он взял ее за тоненькую талию и осторожно отстранил от себя.
Пейдж нехотя разняла руки, сплетенные у него на затылке. Так дивно было еще раз прижаться к нему, почувствовать его реакцию и увериться, что счастливый конец вечеру обеспечен. Хоку не удастся притвориться, что он к ней безразличен.
– Ты голоден? – спросила она. И вспыхнула, поняв, как это прозвучало. Хок расхохотался. Он не смеялся уже тысячу лет, но теперь его чувства вырвались на волю – и это было грандиозно. Какой прок отрицать, что он любит эту женщину до безумия? Почему бы им не насладиться теми минутами, когда они вместе?
– Это как сказать… – протянул он, глядя на нее со значением.
Пейдж прижала ладошки к пылающим щекам, чтобы остудить их, но, смутившись, уронила руки. Хок потер тылом ладони ее щеку.
– Это лучше, чем когда ты без кровинки в лице.
– Да, наверное.., так что же мы не идем в столовую? – нервно пробормотала она и пошла первой.
Стол украшали тонкие длинные свечи и изящный букет цветов.
– Принесу вино, – сказала Пейдж, ретируясь на кухню.
Там она потратила несколько минут на релаксацию, потом достала вино из холодильника и вернулась в комнату.
– Может быть, ты пока откупоришь бутылку?
– Почему бы и нет?
Он взял у нее штопор, а Пейдж снова пошла на кухню – принести блюда с едой.
За ужином они быстро попали в прежний непринужденный тон. Пейдж засыпала его вопросами, ей хотелось знать абсолютно все, что с ним было с тех пор, как они расстались.
– Уверена, что Алисия расстроилась, когда ты уехал, – наконец сказала она, поднося бокал к губам и гадая, смутится он или нет.
– Алисия – милый ребенок. Она мне очень помогла.
– Да уж, представляю.
– Черт, я гожусь ей в отцы!
– Это я знаю, что и подросток может стать отцом.
– Кстати об отцах, ты еще не сказала, как дела у твоего.
Пейдж ревниво отметила, что он переменил тему.
– У моего – прекрасно. Рвется, чтобы ему разрешили полный рабочий день.
– Ты тоже, наверное, страшно занята.
– Ну, сейчас у нас в клинике большие перемены…
– Какие же?
– Мы взяли на работу еще трех врачей, и я значительно урезала свою нагрузку. Он недоверчиво уставился на нее.
– Зачем это тебе?
Она загадочно улыбнулась.
– Так надо.
Внезапное подозрение бросило его в жар.
– Ты беременна?
Наблюдая его смятение и тревогу, Пейдж чуть было не брякнула «нет», но соблазн подержать его в напряжении был слишком велик.
– Очень мило, что ты поинтересовался.
Он перегнулся через стол, пристально вглядываясь в нее.
– Беременна, правда? Ты неважно себя чувствовала, поэтому похудела?
– А если и так? – с любопытством спросила она, кладя подбородок на сплетенные пальцы.
Хок вскочил и зашагал по комнате. Он ни разу об этом не подумал. Ни единого раза. Все его прежние женщины были опытные и умели позаботиться о себе. Но у Пейдж не было опыта. Он знал это с самого начала – и не сделал ничего, чтобы предохранить ее.
Какой же ты сукин сын, ругал он себя. Намылился уехать из страны, даже не поинтересовавшись, не сделал ли ненароком ребенка. Совсем как твой папочка!
Пейдж принялась убирать со стола. Когда она с грязной посудой была уже на кухне, в дверях появился Хок.
– Мы должны пожениться, – твердо сказал он, едва переступив порог.
Пейдж отвернулась от раковины. Она никогда не видела его таким серьезным.
– Почему же?
Он опешил. Причина была ему настолько ясна, что не нуждалась в обосновании.
– Значит ли это, что ты хочешь жениться на мне, потому что я беременна? – спросила она.
– Ну конечно.
– А как насчет разного образа жизни, разных миров?
Его лицо приняло упрямое выражение.
– Мы что-нибудь придумаем.., придем к какому-нибудь компромиссу. Я знаю, что ты никогда не вышла бы за такого, как я, но я не позволю, чтобы мой ребенок появился на свет, не зная, кто его отец.
Пейдж вышла на середину кухни, встала перед Хоком.
– Только за такого, как ты, я бы и вышла. Я целую неделю пребывала в уверенности, что я за тобой замужем, и была счастливее всех на свете. – Она чмокнула его в щеку и прошептала:
– Охотно принимаю ваше романтическое предложение.
Радость без границ обуяла Хока. Она выйдет за него! Он не верил себе. Они поженятся!
Мигом разлетелись в прах планы прожить жизнь в одиночестве. Мигом забылись все клятвы ни с кем не связываться. Все к черту, он связан по рукам и ногам! Он связал себя с Пейдж в первый же миг их близости.
– Когда ожидается ребенок? – спросил он.
Пейдж взяла его за руку и повела в гостиную. Подтолкнула к дивану, усадила и сама села к нему на колени, обвив руками его шею.
– Скажи, ты меня любишь?
И посмотрела прямо в глаза.
Он проиграл сражение – с самим собой и с ней, – но почему-то чувствовал себя так, как если бы сорвал крупный куш. Уткнувшись носом в ее шею, вдыхая тонкий цветочный аромат ее духов, он прошептал:
