Кирк Дуглас - Дар

Фён задувал по всей долине, и доктор Соломон поглубже надвинул вязанную шапочку на лоб, хотя по краям из-под нее все равно выбивались пшеничного цвета волосы.

– Я не уверен, Патриция, что вам стоило предпринять такое путешествие, но не могу не признаться, что мне вас недоставало.

Он помог ей выбраться из машины.

– Благодарю вас за то, что вы выкроили для меня время. Я ведь прилетела так неожиданно.

Доктор искоса посмотрел на нее из-под очков с толстыми стеклами.

– Я решил не помещать вас в главный корпус. Вам будет куда уютней в одном из наших бунгало.

Он подвел ее к небольшому шале – со стороны это выглядело как домик на куриных ножках, – с крошечной гостиной, из которой открывался вид на заснеженные альпийские вершины в ослепительных лучах закатного солнца. На столике уже стоял термос с горячим шоколадом.

– Садитесь и рассказывайте мне обо всем, – усаживаясь проговорил доктор.

Ей удалось передать ему всю историю, не сорвавшись на истерику, хотя время от времени ее голос подозрительно дрожал.

Доктор Соломон снял очки и протер стекла концом галстука.

– Крушение первой любви – это всегда испытание самого трагического свойства.

– Вас послушать, так все это такая банальщина.

Он только улыбнулся.

– Но я совершенно уничтожена!

– Отнюдь, Патриция. Вы для этого чересчур сильный человек. Вы гораздо сильнее, чем можете себе представить.

– Когда я увидела Тома с этим… о Господи… Это было просто невыносимо.

– Патриция… – Он помолчал и поскреб свою кустистую бородку. – А вы уверены, что вы любили его по-настоящему?

– Ну, разумеется, любила!

– А не могло быть так, что вы этого Тома всего-навсего использовали?

– Я его использовала? Ну, разумеется, нет!

– Я хочу сказать… использовали для того, чтобы переложить на него бремя оставленного дедом наследства.

– Но как раз поэтому я его и полюбила! Нам обоим хотелось найти этим деньгам достойное применение.

– И вам казалось, что Том в состоянии придать вашей жизни смысл? И повести вас за собой в определенном направлении?

– Именно так. Мне даже хотелось отправиться вместе с ним в Ливан.

– И избежать тем самым ответственности, связанной с руководством корпорацией?

Патриция немного подумала.

– Что ж… я не исключаю, что дело отчасти обстояло именно так. На подсознательном уровне.

Доктор улыбнулся.

– Теперь вы начали рассуждать как профессиональный психиатр.

Она поникла.

– Патриция, а предположим, вы бы застигли его в объятиях женщины?

– Что вы хотите сказать?

– Вы сильнее расстроились из-за того, что застигли его с мужчиной?

– Это было для меня ужасным шоком.

– Но почему же?

– Влюбиться в гомосексуалиста – какой идиоткой я себя почувствовала!

– Идиоткой? Но в этом нет ничего трагического. – Доктор Соломон погладил ее по руке. – Поразмышляйте над этим, Патриция. Поразмышляйте над тем, не сами ли вы выдумали свою великую любовь.

– Что вы имеете в виду?

– Вам хотелось полюбить его – но полюбили ли вы его по-настоящему?

– Ах, доктор, я в таком смятении.

Он поднялся с места.

– Отдохните немного. Завтра мы сможем поговорить об этом поподробнее.

– Но вы мне нужны сейчас, – в отчаянии пролепетала Патриция. – Почему же вы меня покидаете?

– Меня ждут другие пациенты. И у них по-настоящему серьезные проблемы.

– А я так надеялась, что вы мне поможете… Я жалею, что сюда прилетела!

– И с этим вы тоже сумеете разобраться. А сейчас – до завтра, договорились?

– Договорились, – слабым голосом ответила она. Выглянув в окно, она увидела, как доктор, шлепая галошами по снегу, идет в главный больничный корпус. Она почувствовала себя невероятно глупо.

– Вот, поглядите, это альпинист. А теперь поглядите сюда: у него ампутированы обе ноги.

Мигель с почтительным изумлением глядел на слайд, спроецированный на экран, – улыбающийся мужчина на двух протезах поднимался по отвесной стене. Доктор Берджес, коренастый крепыш, хмыкнул.

– Он попросил меня сделать ему ноги на два дюйма длиннее, чем были. Говорит, что это помогает выигрывать состязания.

На следующем слайде перед Мигелем предстал чернокожий спортсмен, взлетевший в высоком прыжке к баскетбольной корзине.

– Этого парня зовут Билл Демби, – сказал доктор. – Он заходил ко мне только вчера. Колоссальный парень – потерял обе ноги во Вьетнаме. Потом хлебнул горя. Спился, решив, что ему уже больше никогда не стать спортсменом. А теперь посмотрите-ка на него. На прыжок посмотрите! Вот такую динамичность способна придать «Нога из Сиэтла» – при том, что она и выглядит, как настоящая, – с жилами и с ногтями. – Он выключил проектор и подсел к Мигелю поближе. – Но подлинное чудо заключается не во внешнем виде, не в дизайне и косметике, а в особо эластичной пластине, размещенной в каблуке. Когда на нее ступают, она накапливает энергию, а затем высвобождает ее, так что вы получаете ускорение на каждом шагу.

Проведя всю вторую половину дня в компании доктора Берджеса, Мигель почувствовал страшную усталость. Он уже успел пройти все мыслимые и немыслимые испытания – мышечная нагрузка, эластичность, точные измерения объемов…

Доктор Берджес снял слепок с обрубка левой ноги Мигеля.

– Ваш случай – самый простой из всех, с какими мне когда-либо доводилось иметь дело. Этот четырехдюймовый остаток кости и мышц позволит вам полностью восстановить двигательную способность. – Примерив слепок на ногу, он отступил на шаг. – С вашей мышечной структурой вам вовсе не обязательно слишком туго крепить протез на бедре. Я хочу показать вам протезы времен Гражданской войны – они не больно-то отличаются от той старомодной штуковины, которую вы носите.

Когда Мигель оделся, доктор Берджес вышел проводить его к дожидающемуся на улице такси.

– Уже завтра в моей лаборатории начнется работа над вашим протезом – и получите вы его к концу недели. Быстрей вас не обслужили бы и в супермаркете.

– Я вам очень признателен.

– Да, кстати. – Доктор наклонился к уже усевшемуся в машину Мигелю. – Что вы поделываете нынче вечером?

– Все, что мне остается – это ждать, пока не будет готов мой протез.

– А бокс вы любите?

– Конечно.

– Тогда встречаемся здесь в восемь. Поедем в Кингсдом. Поединок, который проводит мой друг, обещает стать гвоздем всего вечера.

Атмосфера на ринге и вокруг него напомнила Мигелю корриду. В воздухе клубился табачный дым, звучали резкие взволнованные голоса. Доктор Берджес толкнул его в бок.

– А вот и мой парень. Крэг Бодзяновски.