Рэдклифф - Клуб одиноких сердец
Ее почта загрузилась.
— Чтобы освободить меня. Я жду.
Пока минуты уходили, и Брен сопротивлялась желанию ответить, она стала дышать свободнее. Ей нравились игры, даже одиночные, и она увидела в этом игру. Ее сложно было соблазнить рассказать хоть что-нибудь о себе, но ей понравилась эта попытка. Почта снова загрузилась.
— Блу Даймонд Лаунж. В любой день после десяти вечера.
Брен выдохнула и быстро закрыла программу, потом отодвинула стул подальше от стола, как будто могла убежать от слов на экране. Блу Даймонд Лаунж находился на Делавер
Авеню, в двадцати минутах езды от ее дома.
***Лиз на цыпочках зашла в кабинет Брен, Рэйли за ней. Обратно они ехали в такой же тишине, как и, когда ехали к реке. Несмотря на дистанцию, разделяющую их, Лиз постоянно осознавала, что Рэйли рядом с ней и что она упрямо смотрит только вперед. Жесткая линия подбородка и напряженные плечи говорили о гневе, но Лиз не могла понять, в чем его источник. Ее грусть, сожаление и даже угрызения совести Лиз понимала. Она узнала не все, но они сегодня раскрыли друг перед другом больше ран, чем могли вынести, поэтому она молчала.
— Привет, — шепнула Лиз Брен, которая сидела за своим столом со странно пустым выражением лица. Может быть, она спала с открытыми глазами. — Брен?
Брен развернулась на стуле в их сторону и моргнула, как будто приходя в себя. Она улыбнулась.
— Вы пришли, чтобы разбудить спящих красавиц?
— Красавица не спит, — шепнула Кэндис, — только чудовище.
Паркер заворчала и попыталась пальцами ноги ударить Кэндис по животу.
— Чудовище проснулось и разозлилось!
— В твоем состоянии не стоит возбуждаться, — предупредила ее Кэндис.
Паркер засмеялась и сразу застонала от боли.
— Боже мой, не смеши меня. А. Черт.
Рэйли обошла Кэндис и подошла к Паркер. Она встала на колени около дивана и положила одну руку на голову Паркер.
— Дыши через рот и постарайся больше не смеяться. От этого давление в голове усиливается.
— Извини, я не хотела, — быстро сказала Кэндис. — С ней все в порядке?
— Кто-нибудь может включить свет? — спросила Рэйли. — Паркер, закрой глаза.
Лиз потянула за переключатель света, зажигая лампы на люстре в центре потолка.
— Достаточно?
— Да, хорошо. — Рэйли пару минут изучала лицо Паркер. — Глаз болит? Не веки и не скула, а само глазное яблоко?
Паркер задумалась и Кэндис обеспокоено подвинулась к ней поближе.
— Нет, — вымолвила, наконец, Паркер. — Все вокруг болит, а глаз нет.
— Он двигается у тебя под веками? Я не хочу, чтобы ты открывала глаза, потому что из-за этого внутриглазное давление сейчас может повыситься.
Паркер снова сомневалась, и Кэндис просунула руку под ее пижамные штаны и погладила ее лодыжку. Брен предложила ей пижамные штаны, чтобы одеть вместо софтбольных шорт, и они были для нее слишком узкими и короткими.
— Если ты не уверена, Паркер, — сказала Кэндис, — мы можем вернуться в отделение скорой помощи.
— Нет, нет. Я в порядке, — Паркер хотела приподняться, но Рэйли осторожно остановила ее.
— Лежи, — сказала Рэйли. — Если ты попытаешься сесть таким образом, то давление может усилиться. Если ты хочешь сесть, сначала перевернись набок, и пусть кто-нибудь тебе поможет.
— Сколько же это будет длиться, — проворчала Паркер. — Утром мне надо на работу.
Лиз засмеялась.
— На этой неделе тебе не стоит выходить на работу. Ты распугаешь всех клиентов.
— Ну по крайней мере, мне нужно поработать дома. У меня на столе прямо сейчас куча бумаг.
— Отек будет усиливаться еще сорок восемь часов, а потом начнет уменьшаться, — сказала Рэйли. — Мы приложим лед сегодня, и чем дольше ты будешь его держать, тем быстрее пройдет синяк. Может быть, к концу недели ты сможешь показаться в солнечных очках.
— Уже лучше, — Паркер закрыла глаза, было видно, что она очень устала.
Рэйли встала.
— Думаю, нам всем можно расслабиться. С ней все в порядке. Если что-то изменится, звоните.
Кэндис извлекла себя из-под ног Паркер и встала.
— Спасибо.
— Да ладно, я только рада, что она не будет играть на следующей неделе. У нас будет на пару очков больше, когда она снова сможет играть.
— И не рассчитывай, — мрачно буркнула Паркер.
— Ну, — сказала Рэйли, вдруг смутившись, — я, пожалуй, пойду. — Она посмотрела на Лиз. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответила Лиз, хотя была уверена, что они прощаются навсегда. Она смотрела, как Рэйли уходит, потом тяжело опустилась в большое мягкое кресло. — Ну что за ночь.
— Так куда ты ходила? — спросила Брен.
Кэндис посмотрела на них.
— Я что-то пропустила?
— Ничего, — сказала Лиз. Я ходила прогуляться и встретила Рэйли. Мы проехались на ее машине, вот и все. Она извиняющимся взглядом посмотрела на Брен. — Извини. Ты волновалась?
Брен покраснела.
— Я должна была волноваться, но я была немного занята и пока ты не вернулась, не поняла, что ты уходила. Но твой мобильный телефон всегда при тебе, да?
Лиз завела глаза.
— Да. Обещаю, я всегда буду на связи.
— Итак, — медленно сказала Кэндис, — я заметила некоторое напряжение между тобой и Рэйли.
Лиз посмотрела на Паркер, пытаясь понять, слушает ли она их.
— Она спит, — сказала Кэндис. — Я слышу по дыханию.
Брен улыбнулась.
— Мы наконец-то поговорили, — холодно сказала Лиз. — Так сказать, вряд ли что-то, кроме хорошенькой дозы реальности может ограничить либидо.
Кэндис покачала головой.
— Милая, разве ты до сих пор не научилась тому, что не нужно подчинять желание размышлениям и самоанализу.
— Что сказала Рэйли? — перебила ее Брен.
— Это слишком сложно.
— Тоже мне новость, — буркнула Кэндис.
— Кэндис, — сказала Брен, с легкой угрозой в голосе.
Кэндис подняла руки вверх.
— Ладно, сдаюсь. Я буду молчать. Это мучительно, но я справлюсь.
Лиз не смогла удержаться от смеха, и это было странно сейчас, когда ее наполняло столько грусти.
— Говоря вкратце, она все еще не может забыть бывшую девушку, которая внезапно умерла.
— О, это плохо, — сказала Брен.
— Да, это проблема, — сказала Кэндис.
— Как давно это было? — спросила Брен.
— Достаточно давно. Несколько лет назад.
Брен задумчиво кивнула.
— Что ж, иногда мы готовы двигаться дальше, но сами не осознаем этого, и чтобы понять это, нужно кого-то встретить.
Лиз посмотрела на нее, не понимая, о ком, кроме Рэйли, она говорит.
— И кроме того, она не хочет детей.
