Ширли Басби - Вернуться домой

Обогнув сложенные в центре комнаты аккуратные штабеля картонных коробок и скатанный в рулон ковёр, она вошла в ванную и едва не запрыгала от восторга, когда повернула кран с горячей водой, и та из него действительно полилась. Потом Роксанна спустила воду в унитазе светло-бежевого цвета, с минуту постояла, наблюдая за тем, как небольшим прозрачным водоворотом поток исчезает в сливном отверстии, и беззаботно рассмеялась, поняв какое удовольствие это ей доставило. Кто бы мог предположить, что она будет так радоваться исправно работающему унитазу? Ах, эти незамысловатые радости сельской жизни! В душевой, выложенной бледно-аквамариновой, светло-бежевой и розовой плиткой, Роксанна ещё раз нашла повод порадоваться, когда повернула прозрачный гранёный набалдашник крана и, из огромной душевой лейки, разбиваясь на полудюжину сильных кристально чистых струй, полилась вода.

Услышав звук подъехавшей машины, Роксанна перекрыла воду, решив отложить дальнейший осмотр на потом. Погасив свет и отключив генератор, она закрыла за собой дверь и спустилась вниз в главную гостиную.

Послышался хлопок парадной двери, а вслед за ним по этажу разнёсся звук уверенных мужских шагов, и меньше чем через секунду Роксанна уже широко улыбалась своему подрядчику Тео Дрэперу. Мужчина резко остановился, явно не ожидая застать здесь кого-то в такую рань, а потом покачал головой.

– А я-то был уверен, что из-за этой скверной погоды сегодня уж точно опережу вас, – как всегда спокойно и не торопясь протянул он. Потом втянул в себя воздух и удовлетворенно констатировал: – Да и кофе уже успели сварить.

Роксанна усмехнулась. Ей нравился Тео. Он скрывал свой возраст, но густая шевелюра совершенно седых волос и испещрённое глубокими морщинами лицо явно указывали на то, что молодость мужчины осталась далеко позади. Всё, что можно было сказать о его возрасте, это то, что ему было где-то от шестидесяти пяти до восьмидесяти лет.

Он был молчаливым мужчиной небольшого роста и очень походил на моток колючей проволоки – такой же жёсткий, выносливый, жилистый, сильный и неутомимый, – и Роксанна хорошо знала ему цену. Она не раз видела, как он выполнял ту же работу, что и мужчины вдвое моложе него, ни в чём им не уступая и работая наравне с ними. Но больше всего её удивляло, что будь она на его месте, на следующий день едва бы переставляла ноги, тогда как Тео был полон сил и энергии, готовый к новым трудовым подвигам. До сих пор, она никогда не видела, чтобы Тео что-то делал второпях; утром он работал в том же размеренном обстоятельном темпе, что и в конце дня. Роксанна приезжала сюда почти ежедневно, и за те несколько месяцев, пока длилось строительство, они с Тео стали друзьями. Для неё оказалось большим сюрпризом узнать, что его покойная жена Джен, умершая более пяти лет назад, родилась здесь и была, так сказать, «девчонкой из Долины», приходясь родственницей Макгюресам, и что сам Тео очень хорошо знал Дубовую долину.

– Мы даже планировали переехать сюда насовсем, – признался он как-то однажды. Его лицо при этом сделалось печальным. – Но потом Джен умерла, а мне одному уже ничего и не хотелось. И тем более обзаводиться недвижимостью, хотя кто знает, может, однажды, когда мне окончательно надоест жить в Укайа[14], я выстрою себе домик и переберусь сюда. Здесь в Долине я чувствую себя как дома, словно тут и вырос. Да и родственники Джен всегда поддержат меня, соберись я так поступить.

– А вас тут уже заждались свежие булочки..., и скажу по секрету, я даже испекла несколько штук с корицей после того, как вчера вечером уехала отсюда, – радушно сказала Роксанна, приглашая Тео на кухню.

Его серые глаза весело блеснули. Направляясь впереди неё к кухне, Тео пошутил:

– А вы знаете, что окончательно избаловали меня, сделав слишком большим привередой. Поработав у вас, я теперь чего доброго стану ожидать, что и другие заказчики должны ежедневно угощать меня лёгким завтраком и отличным кофе, – нарочито неодобрительно пожаловался Тео, поджав губы, но при этом в его глазах искрился смех. – Да и мои парни наверняка этого захотят – точно вам говорю.

– Жизнь вообще штука жестокая, – насмешливо парировала Роксанна, следуя позади него. – Но все же вам придется ещё немного потерпеть.

Налив себе кружку кофе, Тео взял приглянувшуюся ему булочку и откусил кусочек свежей сдобы. Зажмурив глаза от удовольствия, он медленно жевал, смакуя вкус. Проглотив, он ухмыльнулся и, растягивая слова, произнёс: – Да, м-э-эм, думаю, что в следующем договоре у меня точно появится пункт об обязанности заказчика предоставлять питательный завтрак или я просто не смогу работать.

Тут они услышали, как снаружи заглушили двигатель, и поняли, что прибыла остальная часть бригады, а пару минут спустя кухню заполнили шестеро мужчин. Через десять минут, когда с блюда исчезли две дюжины булочек с корицей и весь кофе был выпит, мужчины разошлись по рабочим местам, а Роксанна вернулась в свою спальню.

Она провела утро, с довольным видом распаковывая коробки, а потом разворачивала и расстилала ковёр. В коробках были полотенца, простыни, одеяла, кое-что из одежды, а ещё аксессуары для ванной, и всё это Роксанна решила разложить по местам в первую очередь. Освободив середину комнаты от опустевших коробок, она занялась ковром. Он был выполнен в восточном стиле, со сложным узором, созданным переплетением золотистых, рубиновых и изумрудно-зелёных нитей на роскошном лазурно-синем фоне. Зарывшись пальчиками ног в густой бархатистый ворс, она огляделась по сторонам, пытаясь представить как ковёр будет гармонировать с остальной обстановкой комнаты. Мебель для спальни должны были привезти только в конце недели, но сам матрац и пружинный блок к нему, как предполагалось, должны были доставить сегодня во второй половине дня. Роксанна посмотрела на непрекращающийся дождь за окном и вздохнула. По сравнению с той бурей, что ей предстояла сегодня, эта непогода была мелочью, незначительным пустячком, напомнила она себе. Роксанна с досадой поморщилась. Ещё одну ночь в родительском доме она просто не переживет....

Нет, она, конечно же, любила своих родителей и была им очень благодарна за гостеприимство, просто уже слишком давно она жила одна и ей не приходилось строить свои планы с оглядкой на кого-то ещё, как теперь. Нет, её родители не подглядывали за дочерью и не входили без спроса в её комнату... Во всяком случае, не слишком часто... И не предъявляли непомерных требований ну или, по крайней мере, не больше обычного. Вот только порой Роксанна снова ощущала себя подростком, поскольку теперь ей приходилось отчитываться перед ними о каждом своем шаге потому, что мама и папа всегда хотели знать, где она была, с кем или когда собирается вернуться домой. Нет, она, конечно, понимала, что с её стороны сообщать им о времени своего прихода или ухода было элементарным проявлением вежливости, но после стольких лет, когда она была сама себе хозяйкой и ни перед кем не отчитывалась, родительский контроль сильно раздражал. А потому сейчас Роксанна отчаянно нуждалась в месте, которое принадлежало бы только ей одной. Желание обрести собственный угол и устроить свою жизнь так, как ей того хотелось, стало для неё первоочередным. Она безумно любила, уважала и, безусловно, была очень привязана к родителям. Однако не могла дождаться момента, когда съедет от них. И Илки. Молодая женщина вздохнула. Они с сестрой почему-то плохо понимали друг друга.