Анастасия Соловьева - Не дай ему уйти
Но тут в квартире послышался посторонний шорох, и Элина позвонила в третий раз, уже непрерывно.
– В чем дело? Вам кого? – Перекрикивая трели звонка, из-за двери раздался знакомый стариковский голос.
– С Мосгазу.
– Мы никого не вызывали. У нас все в порядке. – Осторожный старик и не думал открывать.
– Жилец, от вас не поступает оплата за газ. Вам отослали уже две повестки. Вы не отреагировали. Вчера истек срок последнего платежа. Поэтому я вам официально заявляю: вы временно отключаетесь от потребления газопродукта до полной проплаты…
– Что значит до полной?.. – закипятился за дверью старик. – Я – ветеран и имею право на льготные тарифы.
– По закону вы имеете право на льготные тарифы только при предоставлении всех необходимых справок полностью и ксерокопии ветеранской книжки, приложенной к вашему заявлению. В противном случае…
– Чертовы порядки… – Дверь с треском распахнулась, перед Элиной предстал довольно крепкий нервозный старикан с громадными волосатыми ушами, пуховой серый венок обрамлял его широкую пятнистую лысину. – Я плачу за все, как тот счастливый муж из анекдота… Или как веселый пионер из известной песенки. А вам все мало.
– Жилец, я вам русским языком повторяю: вы платите по льготному тарифу. Но пока вы не сдали весь комплект документов и ксерокопию…
– Ну хорошо, хорошо же – я занесу вам эту чертову копию в ближайшие дни.
– Вот тогда мы вас снова подключим. А пока…
– Подождите, что значит «пока»?! Я старый больной человек! И вы не можете просто так!..
– Вот из-за таких жильцов, как вы, – ощерилась Элина, – нам зарплату не выдают уже третий месяц. Вам известно, какие у вас задолженности в связи с невыплатами? Не знаете?
– Мне очень нравится наш с вами разговор. Боже ж мой! Почему я не уехал отсюда, когда подвернулась такая счастливая возможность?! Правильно Клара говорила: Боря, нас оберут здесь как липку, поехали!
– Вот бы и ехали. Что ж вы растерялись?
– Я не смог хорошо продать квартиру, – ностальгически вздохнул старик. – А на плохо я не соглашался. Нас с Кларой хотели форменно обуть. Клара мудро говорила: Боря, не дури, они же аферисты, возьми с них задаток. А я думал: зачем мне их задаток, они приличные люди.
– А кто они такие? – участливо поинтересовалась Элина.
– Махинаторы.
– Здесь кто должен был поселиться? Голландцы?
– По мне – пусть хоть чертей сюда вселяют. Меня это не касается. Хоть норвежцев, но только соверши нормально сделку, как договорились. А они начали крутить, сбивать цену и не ехали оформлять договор. Потом вдруг заявили, что купят без мебели. Значит, мебель я, по-вашему, должен теперь с собой тащить?! Или как?
– Да, форменные аферисты, – согласилась Элина. – А как они выглядели?
– Он – высокий темный, характерный такой. Дмитрием назвался.
– А она?
– Да шут их ведает. Я не помню уже.
– Маленькая, незаметная, серенькая мышка… Вот эта? – Элина не выдержала, вынула каталог проституток, раскрыла его на Ивиной и сунула под нос старику.
Далеко отставив каталог, он долго всматривался в фотографии.
– Не поймешь. Может быть, и эта приходила пару раз. Он вообще являлся все время с разными…
– Разными что? Женщинами?!
– И не только.
– Может, это были голландцы?
– При чем здесь какие-то голландцы?! Может, чилийцы?.. Русские это были, конечно, – кто же еще?! Вы думаете, я не могу отличить русского афериста?
– Вы его с кем-то путаете! Не может быть!
– Да ничего я не путаю! Путаю!.. Я же лучше знаю. Он ко мне приходил, а не к вам. Клара правильно говорила: Боря, здесь назревает какая-то крупная махинация, бери с него задаток – он приходит все время с разными. Это не те люди, которым можно безоговорочно доверять.
Пораженная невероятными открытиями Элина качнулась, точно оступившись, и зашагала на деревянных ногах к лифту. У нее кружилась голова и щипало в глазах. Ей сейчас дико захотелось оказаться в Амстердаме, рядом с гнидой Дмитрием, чтобы вытрясти из него всю подноготную. Выходит, эта тварь – Ивина – была у него не одна? И когда у них что-то не заладилось, он тут же связался с другой?
С другим?!
Или с другими.
…Элинина мечта про Амстердам осуществилась лишь на следующий день. Ранним утром она подъезжала к дому, в котором мирно почивал, свернувшись калачиком и не чуя надвигающейся беды, Дмитрий.
Глава 8
День ото дня работы становилось все меньше.
Осень не самое удобное время для путешествий. По крайней мере, для путешествий в Москву – наш город не может похвастаться благоприятными климатическими условиями.
Исключением стал разве что период осенних школьных каникул. В первую неделю ноября Саша проводила по две-три экскурсии за день. К воскресенью, как следствие, у нее начался кашель, поднялась температура.
– Не дело это – такая работа, – качали одинаковыми, тщательно прокрашенными и уложенными ради выхода в свет головками Юлия Арсеньевна и Жанна Григорьевна.
7 ноября они с утра позвонили Саше и буквально потребовали: жди в гости.
Этот день, 7 ноября, по их мнению, нужно было непременно провести в гостях. Так делали во времена их детства, молодости и вообще всей сознательной жизни. В те годы никто и не задумывался особо, по какому поводу сборище. Только в каждом приличном доме на стол неизменно подавался салат оливье, бутерброды с икрой и жареная курица – все из продуктовых заказов, полученных накануне.
– Сходи в магазин, – попросила Саша Олю. – Купи колбасы, килограмм салата, курицу гриль и… лимонад.
– Лимонад? – удивилась Ольга.
– «Дюшес» или «Буратино».
– Это еще зачем? – фыркнула дочь. – Куплю колы или…
– Нет, купи лимонад! Ты не понимаешь, это вкус того времени, моего детства. И раз уж мы затеяли ностальгический обед…
– Как хорошо ты сказала! – воскликнула Жанна Григорьевна. – Ностальгический обед!..
– Она же журналистка у нас! – напомнила Юлия Арсеньевна.
– Журналистка, а работает не поймешь где.
– Почему не поймешь? – Саша совсем не хотела, чтобы ее жалели. – Экскурсоводом работаю.
– Мерзнешь на ветру. Простудилась вон, температуришь.
– Это я с непривычки. Похолодало резко, – неохотно оправдывалась Саша. – Организм перестроиться не успел.
– А другие, – не отступалась Жанна Григорьевна, – сидят себе в тепле, и перестраиваться им не надо. И деньги за это сидение им с неба валят. Вот у меня соседка…
Соседка Жанны Григорьевны по арбатскому дому (Саша что-то смутно помнила о ней из детства) в советские времена принадлежала к пишущей братии. Жанна, ведущий специалист министерства, относилась к соседке с еле заметным налетом презрения, посматривала, так сказать, сверху вниз. Уж очень несолидно: бегает весь день по редакциям, унижается и еле-еле сводит концы с концами. Но в новую эпоху расклады неожиданно поменялись. Жанну Григорьевну по сокращению штатов из министерства уволили, а горемычная литераторша возьми да и открой собственное агентство.
