Эмма Дарси - Путешествие с шейхом
– Да, у него очень умные глаза, – согласился Тарик.
Джесси тяжело вздохнула.
– Я знала, что нельзя заходить в его стойло. Папочка часто говорил, что нельзя. Но ведь это был мой день рождения, и я подумала, что если тихонько проскользну, то никто не увидит меня, кроме Урагана, а он ведь не проболтается. Ну вот, я и прокралась в конюшню. Вы бы видели, как Ураган слопал торт в один присест. И ему точно понравилось.
– Я уверен, что понравилось, – подтвердил Тарик.
– Но потом я зажгла бенгальский огонь, ну и… как я и сказала, Ураган испугался. Он будто обезумел и встал на дыбы. Я старалась успокоить его, но он случайно лягнул меня и отбросил к стене… – Джесси покачала головой и повела плечами, словно сбрасывая с себя полученные увечья. – А больше я ничего не помню до того, как проснулась в больнице.
– Думаю, в больнице было невесело.
Джесси выразительно закатила глаза:
– Кошмар! Особенно вся эта история с моими ногами. Я орала как чокнутая, когда поняла, что никогда больше не смогу ходить, но Сара помогла мне справиться.
Тарик посмотрел на Сару странно напряженным взглядом, словно оценивая ее силы достигать таких чудес в исцелении душевных ран.
– Сара просто волшебница! Она помогла мне привыкнуть!
– Да, я не сомневаюсь в этом, – очень нежно сказал Тарик, взглядом лаская девочку.
– Это я сглупила, когда не послушалась папочку и зажгла бенгальский огонь. Так что вы ничего не должны мне, – решительно сказала Джесси. – Ходить на своих двоих – это еще не все. Я могу делать много другого. Даже больше, чем раньше, потому что я больше думаю.
Тарик покачал головой, ошеломленный невероятной силой духа такого маленького ребенка.
Слезы защипали глаза Сары, и она яростно сморгнула их. Джесси не нужны ее слезы.
– Конечно, можешь. – Голос Сары прозвучал почти весело. – Твои компьютерные письма просто чудо.
Джесси счастливо хихикнула и с чисто женским кокетством взглянула на Тарика.
– Но знаете, Тарик, я не откажусь, если вы решите еще что-нибудь подарить мне.
– Джесси… – его лицо приняло почти благоговейное выражение, – ты даришь мне больше, чем получаешь. – Он наклонился и ласково поцеловал ее в лобик. – Спасибо за то, что рассказала мне свою историю.
Девочка просияла.
– Я просто не хотела, чтобы вы неправильно все понимали.
– Я понимаю правильно. Абсолютно правильно, – уверил ее Тарик, снова сжимая маленькую ладошку и вставая. – Спокойного тебе сна, моя милая Джесси. Мне уже надо идти, но твоя сила духа остается со мной.
Джесси откинулась на подушки, довольная тем, что очистила свою совесть и может теперь спокойно принимать подарки Тарика.
Идя рядом с Тариком, Сара физически ощущала излучаемую им решимость, но ей казалось, что он, сосредоточенный на своих мыслях, сейчас очень далек от нее. Она испугалась, что причина в ее отце.
– Папа полагал, очевидно, что этот несчастный случай его оправдывает. Это, конечно, не так, но…
– Сара, дело совсем не в твоем отце. – Тарик остановился, повернул ее к себе, схватил за плечи и взглянул в глаза. – Из уст ребенка… Боже милостивый! Сара! Столько потерять и продолжать жить с таким оптимизмом… И ты была рядом… помогала ей. У меня теперь не осталось никаких сомнений…
Тарик поцеловал Сару в лоб точно так, как только что поцеловал Джесси, и удалился в административную часть дворца уверенной пружинистой походкой.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Банкетный зал дворца превосходил зал Марчингтон-холла во всех отношениях. Богатство здесь было ослепительным: зеркальные потолки, искусно увитые золотом; великолепные мраморные колонны, поддерживающие резные арки и украшенные золотыми листьями; фантастические фризы; мраморные полы, инкрустированные золотом, и потрясающий обеденный стол и стулья на золотых ножках. Шелковая обивка переливалась вышитыми павлиньими перьями, и настоящие павлиньи перья трепетали в огромных золотых вазах.
Сара обрадовалась, что надела платье цвета красного вина, купленное Тариком в Париже, и добавила к нему болеро с длинными рукавами – принадлежность одежды здешних женщин. Рубиновое ожерелье и серьги сегодня казались уместными. Сара хотела, чтобы Тарик мог гордиться ею перед своей семьей, хотя все, что было на ней, меркло перед роскошью этого зала.
Все присутствующие здесь женщины – мачеха Тарика, его родные и двоюродные сестры – поражали роскошью своих одежд и сверкали, как фантастические птицы среди облаченных в белое мужчин. Сара вписывалась в эту компанию более-менее, хотя остро ощущала, что не принадлежит к семейному кругу. Она, единственная, не была здесь родственницей. Даже Питера Ларсена не пригласили на предсвадебный прием.
Почему Тарик преднамеренно привлек к ней всеобщее внимание? – размышляла Сара. Сам он, естественно, сидел во главе длинного стола, Сара – по его правую руку, а напротив нее – его дядя, которого она увидела сегодня впервые. Она ожидала, что ощутит враждебность этого величественного старика, однако он разговаривал с ней уважительно и любезно, по-видимому из желания угодить Тарику.
В данной ситуации, вероятно, самый выгодный в политическом отношении жест – угождать правящему шейху. А Тарик словно излучал верховную власть. Сара заметила, с какой почтительностью обращались к нему все члены семьи, с каким уважением выслушивали его ответы.
Было ли это его личной заслугой, или таков был порядок вещей?
Впрочем, не стоит верить тому, что лежит на поверхности, подумала Сара, вспомнив, что Пенни рассказывала ей о заговорах. Она заметила, что в последние дни – после приезда Джесси – Тарик уже не был таким напряженным, как прежде, а сегодня вечером казался даже счастливым, будто скинул с плеч тяжелую ношу.
Долгий семейный обед оказался меньшим испытанием, чем предполагала Сара. Когда подали кофе, Тарик поднялся, явно собираясь произнести речь, и все разговоры замерли. Все головы повернулись к нему. Сара любовалась им, его внутренней магнетической силой. Он словно окутан был ореолом власти и могущества. Прирожденный лидер своего государства, подумала Сара. И если даже ей не суждено разделить его судьбу, она все равно счастлива, потому что узнала его любовь.
Эта мысль вызвала резкую боль, но и гордость тоже, и когда на мгновение их взгляды встретились, в синем пламени его глаз Сара увидела не только желание, но и восторг, словно они вместе поднялись на сверкающую вершину и только с ней Тарик сможет там оставаться. Ее охватило поразительное чувство – чувство цельности, завершенности. Она полюбила достойного человека… пусть это и было не очень разумно.
