Долли Нейл - Молодая жена
Когда они возвращались назад, он предложил зайти в ресторан выпить что-нибудь и обсудить вопросы, касающиеся их будущего. Они расположились на балконе, выходящем на оживленный торговый центр. Джули маленькими глотками потягивала пенистый зеленый коктейль, а Саймон – ромовый пунш.
– Ты готова выйти замуж сразу или предпочитаешь длиннющую помолвку на случай, если передумаешь?
– Я не передумаю, – застенчиво молвила она.
– Вероятно, нам не стоит устраивать пышной свадьбы, поскольку прошло не так много времени после смерти твоего отца. Она будет очень тихой, только члены семьи и несколько близких друзей, и, если ты не против, состоится на следующей неделе. На отдых после свадьбы мы можем поехать на Бекию, повидать тетушку Лу и Эркюля, с которым мне хотелось бы обсудить начало восстановительных работ на острове. Надеюсь, ты не будешь возражать, если получишь Солитэр в качестве свадебного подарка?
Джули удивилась, почему он назвал медовый месяц отдыхом.
– Если бы отец умер на острове, возможно, я пока не хотела бы возвращаться туда. Но все произошло в другом месте, поэтому лучшего свадебного подарка пожелать трудно, – медленно сказала она. – Я знаю, папа не хотел, чтобы я носила по нему глубокий траур. Он не одобрял людей, одетых в черное, не любил похорон и тем более возложений цветов на могилы. Однажды он сказал: «Цветы предназначены живым». Он часто любил повторять чьи-то слова: «Лучше забыть и веселиться, чем помнить и печалиться». Я никогда не забуду его и всегда буду вспоминать о нем только с радостью.
– Он когда-нибудь писал тебя?
– О да... часто, – улыбнулась Джули. – Но не портреты, а какие-то неузнаваемые изображения: прыгающую на берегу – олицетворяющую радость или скорчившуюся на очень неудобных камнях, когда хотел выразить чувство заброшенности, одиночества.
После ланча Саймон ненадолго оставил ее рассматривать витрины магазинов, в то время как сам пошел дать объявление об их помолвке в две местные газеты. Ожидая его, Джули увидела в одной из витрин черепаховую шкатулочку для запонок. Она стоила всего десять долларов, но именно столько у нее осталось от всех денег, привезенных с Солитэра. Джули купила шкатулку и торжественно вручила Саймону, как только он вернулся.
– Это мой свадебный подарок. Хотя, возможно, у тебя уже есть шкатулка для запонок, тогда она пригодится для чего-нибудь еще.
– Нет, мои запонки валяются в ящике для воротничков. Большое спасибо, Джули, – улыбнулся он, нежно глядя на нее.
Когда они уже ехали домой, Саймон спокойно заметил:
– Как Гизела отреагировала, когда ты сказала ей о нас? Это может нарушить ее планы, связанные с покупкой дома для гостиницы.
– О, она приняла это почти равнодушно, – ответила Джули. – Думаю, она только рада избавиться от ответственности за меня. Во всяком случае, она не выдвинула никаких возражений. Ты был прав – мы с ней не смогли бы ужиться. Я не чувствую никакой вины за то, что покидаю ее. У нее, должно быть, достаточно денег, чтобы обеспечить себе ту жизнь, о которой она всегда мечтала, по меньшей мере в течение года. Возможно, за это время она успеет выйти замуж.
– Надеюсь, что она сумеет подцепить какого-нибудь туриста и исчезнет из нашего поля зрения, – жестко сказал Саймон. – Мне не нравятся ее способы ведения дел.
Джули с удивлением взглянула на него, не совсем понимая, что он имеет в виду. Ей очень хотелось спросить его об этом, но они уже доехали до Роуз-Холла, и все его обитатели вышли им навстречу.
Тьернаны, казалось, восприняли неожиданную помолвку Саймона с откровенным одобрением и радостью. Каждый желал молодой паре здоровья и счастья. Шампанское текло рекой.
Узнав, что свадьба состоится на следующей неделе, миссис Тьернан, Шарлотта и Эмма решили помочь Джули выбрать фасон свадебного платья. Они принесли целую кипу журналов мод и часть вечера посвятили поискам подходящего наряда, который, по их мнению, мог подойти их будущей родственнице.
День для Джули прошел на удивление счастливо. Наконец наступило время Саймону проводить ее в коттедж, и она втайне нетерпеливо ожидала этого момента.
– Ты, наверное, устала? – спросил он, когда они вышли из дома, сопровождаемые Сэром Арчибальдом.
– О нет, я чувствую себя невероятно бодрой. Какой восхитительный вечер! – Джули подняла глаза на сияющее созвездие Ориона. – Тебе не кажется смешным, что люди тратят тысячи долларов на один-единственный бриллиант, когда все небо усыпано такими прекрасными звездами, похожими на изумительные бриллианты.
– И все же сейчас самое подходящее для тебя время лечь спать. Насколько я знаю маму и девочек, они вытащат тебя из кровати на рассвете, чтобы решить вопрос с платьем, – смеющимся голосом сказал Саймон. – В течение следующих дней у тебя не будет ни минуты покоя.
– Сейчас я совсем не уверена в этом. – Ее рука скользнула в его ладонь.
Саймон засмеялся и крепко сжал ее руку.
– Сколько шампанского ты сегодня выпила? – улыбнулся он.
Джули почувствовала странное разочарование. Она ждала, что он скажет что-нибудь романтическое, а сейчас создавалось впечатление, что ему как-то не по себе, когда они остались наедине.
– Не вздумай лежать без сна, мечтая о свадебном наряде, – сказал он у входа в коттедж. – Я не хочу, чтобы моя невеста, шатаясь, шла к алтарю с мешками под глазами. Спи крепко, милая. Доброй ночи. – И отпустив ее руку, он ласково коснулся ее лба и быстро ушел.
Джули с изумлением смотрела ему вслед, пока Саймон не скрылся из вида. Расстроенная прощанием, она, прикусив нижнюю губу, долго стояла неподвижно. Почему он не поцеловал ее, как положено жениху?..
* * *На следующее утро девушка получила записку от Гизелы. В конверт был вложен чек на четыреста долларов.
«Дорогая Джули, – писала мачеха, – думаю, ты нуждаешься в деньгах на свадебное платье и т. п. Саймон получит их для тебя. Г.».
Гнев охватил Джули, и в первый момент она решила отослать чек обратно. После того, что произошло между ними, девушка скорее согласилась бы выйти замуж в лохмотьях, чем принять какую-либо милостыню от Гизелы. Но потом она подумала, что если она не примет деньги, в которых очень нуждалась, то ей придется просить их у Саймона. Делать это ей не очень хотелось, и она заставила себя забыть о гордости. Ведь в конце концов это были деньги ее отца. Гизела не сделала ей никакого одолжения и ничем не унизила ее.
Первая реакция Саймона была точно такой же, как ее собственная.
– Отошли чек назад, – резко сказал он. – Я предполагаю, что она весьма расточительна и вскоре ей понадобится считать каждый цент из денег, оставленных твоим отцом.
Но Джули переубедила его, и Саймон нехотя согласился получить, по его мнению, эту унизительную для девушки подачку.
