Ника Муратова - Прогулки по радуге
В гостинице ее встретил представитель «Милосердия», который снабдил ее необходимой информацией об их программе, о ситуации на острове и о том, какие правила следовало соблюдать Эрике, чтобы избежать, по возможности, различных неприятностей. Главным правилом было соблюдение нейтралитета, то есть исключалось проявление симпатии той или иной стороне воюющих. Кроме того, было дано множество инструкций, как избегать тропических болезней, обеспечивать себе элементарную гигиену, и, чем больше слушала его Эрика, тем больше она понимала, что о понятиях комфорта, к которым она привыкла в той, как она теперь говорила, жизни, придется забыть, так как здешние условия были совершенно другими и к ним ей еще надо было привыкнуть.
Ее привезли сначала в Буку, город неподалеку от Аравы, где было более спокойно, на маленьком, старом самолете, который трещал и скрипел во время полета, и Эрике все казалось, что он вот-вот развалится, однако, судя по спокойствию остальных пассажиров, это было обычным делом и никого нисколечко не беспокоило. В самолете, до отказа забитом людьми и их вещами, так что даже в проходе один на другом были свалены огромные тюки, пассажиры испытывали нестерпимую духоту и жару. Эрике все казалось, что ее сердце не выдержит такой жары, и она была безумно рада, когда они наконец приземлились. Из Буки ее отвезли в Араву на вертолете. Она никогда до этого не летала на вертолетах и ужасно боялась, однако это оказалось не так страшно, и было даже интересно смотреть сверху на непривычный пейзаж тропических островов, не считая ужасающего зрелища обгорелых зданий, лежащих угольно-черными островками на территории всего города. Паренек Джо, который ее встретил, запихнул ее чемоданы, набитые большей частью книгами, лекарствами и словарями, все приговаривая, что им стоит поторопиться, пока они не стали добычей желающих поживиться.
— А что, у вас так много воруют? — спросила Эрика по дороге.
— Ох, доктор, раньше был порядок везде, но с этой войной, сами знаете, всем на порядок наплевать, одни воюют, а другие на этом стараются наживиться. — Эбеновый паренек многозначительно вздохнул, причмокнув ярко-красными губами. Такие губы (и такого же цвета зубы!) она уже видела у других местных жителей и поначалу все не могла понять, отчего это. Это, да еще и красные плевки на всех дорогах, которые она принимала за кровь, привели ее в ужас, наводя на мысль о повсеместном туберкулезе. Оказалось, что это всего лишь местный заменитель курева, только его жуют — орех бетель, или «буаи», как некоторые его называли, смешанный с горчицей и мелом, дающий в итоге ярко-красный цвет губам, зубам и слюне и оказывающий легкое наркотическое действие. Жевали его все без исключения: мужчины, женщины и молодежь, в любое время суток, и даже находясь на работе, и она уже не удивлялась этому. «Да, — в который раз подумала она, преодолевая отвращение при виде красных плевков, — ко многому здесь еще придется привыкать».
По разрушенной, а потому сильно ухабистой дороге ее привезли в лагерь, который офис «Милосердия» обустроил для своих работников. В общем-то это был даже не лагерь, а хорошо огороженная территория, где ютились близко друг к другу деревянные домики на сваях, в которых и размещались сотрудники. Место было выбрано из-за близости к госпиталю, который расположился в здании бывшей школы, так как настоящий госпиталь был сожжен сепаратистами, как и многое другое на острове.
— Ну здравствуй, Эрика. — К ней подошел невысокий худощавый мужчина в очках, одетый так же, как и все в компаунде, в длинные холщовые брюки, ботинки на толстой подошве и рубашку с длинными рукавами. — Меня зовут Фил, я возглавляю здесь команду медиков и очень рад нашему пополнению. Добро пожаловать в Бугенвиль и в наш госпиталь!
Эрика кивнула и пожала его руку, все еще с любопытством оглядываясь по сторонам.
— А вот здесь ты будешь жить. Джо перенесет твои чемоданы, и можешь располагаться. — Фил остановился около одного из домиков, открывая дверь и жестом приглашая Эрику войти. — Комфорт не бог весть какой, но базовые условия есть, туалет, душ, газовая плитка, сетки на окнах…
— Даже душ и газовая плитка? — удивилась Эрика. Она представляла себе все гораздо хуже.
— Ну газ мы привозим в баллонах, так что экономим, как можем, чтобы не закончить его до завоза следующей партии, а душ подключен к баку с водой, который нагревается от солнечной энергии, так что по утрам вода холодная, но не ледяная, а к обеду уже совсем ничего. Правда, когда период дождей, с нагревом дела обстоят похуже, но все равно стоит жара, так что не замерзнешь, это я тебе обещаю, — засмеялся Фил.
— Это вы сами тут все понастроили? — продолжала оглядываться Эрика.
— Кое-что мы, но в основном это все уже было в таком виде, когда мы приехали. Здесь было что-то вроде интерната для школьников и учителей. Город-то ведь был центром рудниковой промышленности, здесь находилось много рабочих и австралийских консультантов, они так отстроили город, что он, по рассказам, был просто райским уголком, особенно в сочетании с природой — это сказка! Но, видимо, переборщили с рудниками. То ли землю не поделили с местными племенами, то ли прибыль, то ли дело в экологии, сейчас уже трудно сказать, почему началось восстание за независимость. Итог, к сожалению, один: практически все сожжено, город разрушен, люди лишились всякой поддержки правительства, ни тебе продовольственных поставок, ни медикаментов, ничего, только бойня и разрушение. Уже погибло несколько тысяч людей, сколько погибнет еще, даже трудно предположить. А ведь этот остров называли «раем на земле», а теперь его называют «островом печали». Такая вот разница. — Фил погрустнел, было видно, что он принимает все это очень близко к сердцу. — Ну да что я тут рассказываю, сама все увидишь и разберешься. Наше дело лечить людей, кто бы они ни были, правильно?
Эрика кивнула, для нее еще было не совсем привычно разговаривать на английском, хотя заложенные спецшколой знания совсем не забылись. Но произношение людей, с которыми она встречалась, а особенно местных жителей, сильно отличалось от того, к чему привыкло ее ухо в родной школе и у репетитора.
— Значит, так, ты пока располагайся, освежись, а я зайду через час, и пойдем посмотрим госпиталь и все остальное. И смотри не снимай сетки с окон, а то комаров здесь столько, что никакие противокомаринные средства не спасут!
Эрика поднялась в дом, разглядывая темные душные комнаты, в спальне был вентилятор, которым нельзя было пользоваться из-за экономии электроэнергии, поэтому там было так же, как и в остальных комнатах, жарко и душно, как и снаружи, и даже хуже благодаря плотным сеткам на всех окнах. Устройство дома было максимально простым: кое-какая посуда на кухонном столе, плитка, деревянный стол с такими же самодельными стульями, огороженная душевая кабинка и неизвестно откуда взявшийся незатейливый пейзаж на стене, оставленный, видимо, предыдущими жильцами. На стенах виднелись следы от раздавленных насекомых, пахло сыростью, а внутри шкафов — плесенью. «Надо бы почаще проветривать», — подумала Эрика, по-хозяйски изучая скудное содержимое шкафов. Кто-то заботливо оставил на кухне несколько бутылок с минеральной водой и банки с мясными консервами. На столе ярким пятном выделялась корзина с фруктами. Эрика с любопытством заглянула в нее — манго, бананы, киви, все гигантских размеров и благоухающие характерным терпким ароматом. Она взяла манго, улыбнувшись мысли, что на родине это считается экзотическим фруктом, а здесь, скорее всего, это самый дешевый продукт, растущий на деревьях вдоль дорог сам по себе. Ей говорили, что Бугенвиль считается островом самых огромных фруктов в тихоокеанском регионе, и, глядя на корзину, в это легко можно было поверить.
