Джоанна Лэнгтон - Возвращенная любовь
Но он хотел, чтобы каждая частичка ее чудного тела молила об освобождении от сладкой муки. Медленно, очень медленно проводя ладонью по внутренней стороне бедер, Клайв раздвинул стройные ноги и поцеловал… Его горячий язык и губы сводили Эрику с ума, она стонала и металась, не в силах больше выносить этой пытки. «Возьми, возьми меня!» — кричала каждая клеточка тела, тая и растекаясь огненными ручейками.
— Ммм, обожаю мучить тебя… Три года меня преследовали эротические фантазии. А с тех пор как увидел тебя в аэропорту, я вообще больше ни о чем не думаю… Я не могу работать, не могу спать… — хрипло шептал Клайв, целуя плоский живот, поднимаясь выше.
Наконец он приподнял ее бедра и одним сильным, но плавным движением вошел в нее. В момент высочайшего наслаждения взгляды их встретились, и каждый подумал об одном и том же, но не произнес ни слова. Стоны их слились в один, тела двигались в бешеном ритме.
— Ты вся — горячий шелк, — пробормотал Клайв ей на ухо, проникая все глубже.
Эрика податливо раскрывалась, желая принять его в себя. По щекам ее заструились слезы — слезы счастья, слишком похожего на боль.
Он перекатился на спину, освобождая ее от своего веса, и еще крепче сжал женщину в объятиях. Тепло и покой снизошли на нее, близость с этим мужчиной казалась самой естественной вещью на свете. Клайв провел большим пальцем по мокрой щеке, заглядывая в янтарные глаза, светящиеся от слез и счастья. На скулах его горел темный румянец.
— Ты особенная, — прошептал он, всматриваясь в утомленное страстью лицо. — Ты сводишь меня с ума.
— Правда? — пробормотала Эрика.
— Правда, любимая… — Последнее слово заглушил поцелуй.
Клайв в полусне перевернулся на другой бок и тут же проснулся. Эрики не было в постели! Он поднялся и посмотрел на часы: половина второго ночи, и тут же вскочил.
Любовница обнаружилась в кухне. В огромной футболке она стояла босиком перед плитой и, тихонько напевая, внимательно исследовала содержимое духовки. Почти забытый аромат печеных яблок защекотал ноздри.
Клайв смертельно побледнел. Тяжело дыша, он сжимал и разжимал кулаки, по лбу его струился холодный пот. Наконец он беззвучно вернулся в полутьму коридора и обессиленно прислонился к стене. Он узнал свой страх — страх привязанности, страх зависимости от другого человека.
Всю жизнь он держал людей на расстоянии, не пуская в сердце ни родственников, ни друзей, ни многочисленных подруг. Он словно окружил себя каменной стеной, через которую никто не мог — да и никогда не пытался — пробиться.
Кроме Эрики. Она беззаветно дарила ему тепло и заботу, была так открыта и беззащитна в своей любви. Неужели она не понимает, что доверяться ему, Клайву Макферсону, глупо и опасно? Что рано или поздно он бросит ее? Что все ее чувства исчезают в огромной черной дыре — его отчаявшейся душе? Но шутница-судьба распорядилась по-своему. В тот день, когда он понял, как сильно любит Эрику, он обнаружил ее в постели со своим братом.
Клайв резко оторвался от стены и быстрым шагом поднялся по лестнице. Приняв контрастный душ, он сумел взять себя в руки и хотя бы внешне успокоиться. Любовь ничего не значит для нее, пусть так. Но и он не даст себя больше обмануть!
Неся наверх поднос, Эрика чувствовала себя бесконечно счастливой. Клайв был нежен и внимателен, словно никогда не было ни Тимоти, ни трех лет разлуки.
Она не совсем понимала, как он может так вести себя, но почему-то это перестало волновать ее. Главное, все получилось. Только когда они благополучно поженятся, его будет ждать сюрприз. Я заставлю его выслушать меня, пусть даже для этого потребуется пятьдесят лет семейной жизни или камера-одиночка! — решила Эрика.
Клайв лежал на кровати, просматривая какие-то бумаги и делая пометки. Темные волосы не успели высохнуть после душа, он выглядел посвежевшим, но на лице сохранилось сосредоточенно-серьезное выражение. Как всегда при взгляде на него сердце женщины дрогнуло — все-таки он прекрасен! Пусть иногда он проявляет скверный характер, но после этой ночи Эрика верила, что у них есть будущее, и не собиралась упускать свой шанс.
— Я подумала, ты, наверное, проголодался. — Она поставила поднос на постель и вдруг почувствовала странную неуверенность. Быть может, это все-таки слишком — бежать в кухню, чтобы испечь яблоки.
— Я — нет. И пожалуйста, не беспокойся обо мне, — пробормотал Клайв, не отрывая глаз от бумаг.
— Это твои любимые…
Он посмотрел сначала на поднос, а потом на нее холодным, равнодушным взглядом, поселившим в сердце Эрики боль и тревогу.
— Я, конечно, не держу здесь шеф-повара, но, поверь, я вполне в состоянии заказать все мне необходимое, — напомнил он саркастически. — Совершенно не понимаю, почему тебе вздумалось в такое время упражняться в кулинарии?
Эрика побледнела как полотно и убрала поднос с кровати, хотя сейчас ей больше всего хотелось запустить им в сидящего рядом мужчину.
— Я не требую от тебя создания домашней обстановки, мне это больше не нужно, — спокойно добавил он.
Поднос в ее руках задрожал. Еще немного — и на Клайва пролились бы две чашки горячего кофе. Не желая усугублять и без того напряженную обстановку, Эрика вернулась в кухню.
Боже, почему он вдруг так резко переменился? В постели он был совсем другим. Вот именно — в постели! Эти два слова все объясняют. Как только его сексуальное влечение удовлетворено, он снова презирает и ненавидит ее. Но я не позволю так со мной обращаться! — возмутилась Эрика. Как и не позволю себе пасть так низко… Или уже позволила?
Она примчалась в Венецию, словно девочка по вызову, развлекла его, а завтра ей заплатят и помашут ручкой. От злости на себя молодая женщина чуть не плакала. Она ведет себя как собачка, преданная и покорная, которая переносит все пинки! Эрика с трудом сдерживалась, чтобы не выместить гнев на посуде.
— Ты не собираешься обратно в постель? — спокойно спросил Клайв, появляясь в дверном проеме.
При звуке этого голоса в ней пробудилась ярость. Она схватила первый попавшийся предмет и изо всех сил запустила в мужчину. Тот успел пригнуться, и тарелка разбилась всего в нескольких сантиметрах от его головы. Вторая тарелка угодила точно туда же.
— Если бы хотела, я бы попала в тебя! — прокричала Эрика. — Так что убирайся отсюда, пока я помню заповедь «не убий»!
Клайв выпрямился, сохраняя на лице выражение восхитительного спокойствия.
— Ладно, если это так важно, я съем…
— Почему ты такой глупый? — беспомощно прошептала она, качая медноволосой головой.
— Не глупее тебя.
Молодая женщина отпрянула, ощутив исходящую от него холодность. Этот человек может снова и снова заниматься с ней любовью, но ни за что не даст забыть, что отношения их не простираются за пределы постели. Все его слова о возвращении прошлого — одна большая ложь. Он хочет только секса, зато в неограниченном количестве.
