Колыбельная виски - Стиви Дж. Коул

— Нет, чувак, девчонки его обожают. Тебе всего лишь нужно заказать им устриц, это все равно, что дать им горянку (прим. Horny Goat Weed — это травянистое растение, которое оказывает положительное воздействие на выработку гормонов и либидо. Дословно название этого растения переводится как «трава похотливого козла»). Это реально делает из них похотливых козочек.

— Иисус… ты неотёсанный болван. — Покачивая головой, направляюсь к двери.

— Весь в тебя.

Я отмахиваюсь от него.

— Увидимся позже, парни.

Дверь с грохотом захлопывается за мной. Мне нужно придумать что-нибудь, чтобы отвлечь Ханну от мыслей, но проблема в том, что в Рокфорде было не так уж много развлечений. Никаких кинотеатров. «Типси» единственный бар… Оглядываюсь вокруг, и взгляд падает на пластиковый столик Бенджи в патио.

— Отлично, — бормочу я.

Хватаю зонтик и швыряю его через двор, прежде чем схватить столик и бросить его в кузов грузовика.

Самое лучшее, что можно сделать, когда твоя жизнь — дерьмо: отвлечь себя любым способом. Если я и был хорош в чем-то, так это в отвлечении. Это уж точно, черт возьми. Из-за этого я провел два лета в летней школе.

Ханна сидит на качелях перед крыльцом в джинсовых шортах и футболке Pearl Jam, когда я подъезжаю к дому. Не успеваю выйти из машины, как она уже на полпути к моему грузовику. Светлячки загораются вокруг нее, как в каком-то диснеевском фильме, и все, о чем я могу думать — это то, как она прекрасна. Ханне не нужно пытаться быть красивой, она так и источает красоту, и это часть ее очарования.

Выскакиваю из машины и открываю для неё пассажирскую дверцу. Внутренний свет освещает ее лицо, когда Ханна останавливается рядом со мной. Ее глаза покраснели и опухли, на щеках красные пятна.

— Спасибо, — шепчет она, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать меня в щеку.

— Всегда пожалуйста.

— Я пыталась дозвониться до Мэг, но она взяла смену и…

Прижимаю палец к ее теплым губам.

— Никогда не пытайся объяснить мне, почему ты мне позвонила. Кроме того, мне хотелось бы думать, что я первый, кому ты позвонила.

Ханна забирается внутрь с едва заметной улыбкой на лице.

Обхожу машину со стороны водителя, немного приглушаю радио, когда выезжаю на дорогу.

— Ты когда-нибудь каталась на санках? — спрашиваю я.

— На санках?

— Ага? — Грузовик подпрыгивает на ухабе в конце подъездной дорожки, прежде чем сворачиваю на темную дорогу.

— Ну, я каталась на санках, когда была ребенком, в единственный раз, когда здесь шел снег.

— Ну отлично, мы сейчас поедем кататься на санках.

— Кататься на санках? В Алабаме? В середине лета?

— Ага. — Я улыбаюсь, когда смотрю на Ханну и вижу, что в ее глазах мелькает веселье.

Десять минут спустя мы проезжаем мимо огромной буквы «А» на лужайке перед домом мистера Тернера и сворачиваем на грунтовую дорогу, которая проходит мимо моего дома, не сказав ни слова, прямо на старый крытый мост.

Ханна хватается за ручку около своей головы, когда шины соприкасаются со старыми досками.

— Не любишь мосты?

— Только не те, что разваливаются на части. — Она крепко зажмуривается, прикусив зубами пухлую нижнюю губу.

— А ты знаешь, что здесь водятся привидения? — спрашиваю я, немного замедляя ход.

— Не морочь мне голову.

— Так и есть, — усмехаюсь я. — Только не говори мне, что ты никогда не приходила на Крибаби-Бридж и не проделывала старый трюк с детской присыпкой (прим. Crybaby Bridge или «плачущий мост» — это прозвище, данное некоторым мостам в Соединенных Штатах. Городская легенда гласит, что некоторые дети умерли у моста (есть разные версии, была ли их смерть случайной или преднамеренной), и что ночью можно услышать их крики и можно увидеть женщину, идущую по опушке леса. Сообщается также о других явлениях, включая шаги и ощущение «злого присутствия». Также утверждается, что если на мосту остановить машину и на капот насыпать детскую присыпку, на присыпке могут появиться детские следы.).

— Нет. — Ханна делает глубокий вдох и сглатывает.

— Ты должна сделать это в полночь…

— Ну конечно же.

— Нужно нанести немного детской присыпки на лобовое стекло, — рукой изображаю, как посыпаю, — и выехать на середину моста…

— И? Свалиться с моста в реку? Звучит как отличная идея!

— Нет, нужно подождать, пока на стекле не появятся маленькие детские следы.

Я чувствую, что она смотрит на меня, и поворачиваюсь к ней. На ее лице застыло самое невеселое выражение.

— Это самая неоригинальная история, которую я когда-либо слышала.

— Это правда.

Ханна смеется.

— Это полная чушь.

— Надеюсь, призрак этого не слышал… — Съезжаю с моста и сворачиваю на открытое место. — Знаешь, это совсем не весело, если ты не будешь немного напугана.

— Ну, значит, тебе придется постараться, ведь мне не двенадцать.

— Ладно, хорошо, — я смеюсь и выезжаю на середину старого пастбища, которое примыкает к владениям Старика. Останавливаю машину, прежде чем распахнуть дверь.

Ханна выскакивает из машины и следует за мной к задней части грузовика. Опускаю крышку багажника, запрыгнув внутрь, хватаю из ящика с инструментами старую веревку и подтаскиваю столик Бенджи к краю багажника.

— А это зачем? — спрашивает она, указывая на стол.

— Это наши санки.

— Ух. — Ханна подавляет улыбку. — Понятно.

— Вот как катаются на санках деревенщины. — Переворачиваю стол, прежде чем привязать веревку к прицепу и потянуть, чтобы убедиться, что она надежно закреплена. Ухмыльнувшись, становлюсь на середину стола и хватаюсь за ручку из веревки. — Офигенно скользит по траве, — подмигнув, говорю я. Возможно, это прозвучало глупо, но мне все равно. В данный момент меня волнует только то, что она улыбается и отвлекается.

— Дай угадаю, ты взял меня с собой, чтобы сразу же получить медицинскую помощь, когда сломаешь что-нибудь, верно?

Я знаю, что ухмылка, появившаяся на моих губах, выглядит дерзко.

— Не-а, ты первая.

— Ну уж нет.

— Дамы вперед.

— Все в порядке.

Бросаю веревку и иду к ней, прижав ее к задней двери.

— А, так теперь ты боишься, да? — Откидываю прядь волос с ее щеки.

— Нет.

— Все в порядке. — Наклоняюсь к ее губам. — Ты такая милая, когда боишься.

— Лучше бы нас не арестовывали за незаконное проникновение.

— За кого ты меня принимаешь?

— За того, кто берет лодки взаймы…

— Туше. Но тебе не о чем беспокоиться, это земля моего домовладельца. И он наполовину сумасшедший.

Ханна щурит глаза.

— Так ты покажешь мне свой дом?

Я не хочу, но и не хочу отказывать ей.

— Может быть. Если ты сядешь на санки.

— Это не санки. — Закатив глаза, Ханна обходит меня, хватает веревку