Не борись со мной, малышка - Мария Сергеевна Коваленко
Пересекая сразу три полосы, притормаживаю на обочине.
— Остановился?
— Стою как вкопанный. — «Наслаждаюсь» ревом клаксонов проезжающих мимо авто и перекошенным рожами водителей.
— Можешь не ехать. Катя у Марата. Он раздобыл у родителей мой номер телефона и позвонил только что.
Глава 42
Алена
Сегодня я узнаю на себе, что означает выражение: «Поджилки трясутся».
После звонка Марата у меня трясется все! С трудом шевелю губами, когда прошу Егора остановиться. Еле сдерживаю дрожь, рассказывая о муже.
Стоит положить трубку, все мои силы заканчиваются. Бросив телефон на столик, я скручиваюсь в позе эмбриона на мягком диване и до боли кусаю губы, чтобы не заплакать.
За годы семейной жизни я отлично усвоила, что человек может подготовиться ко многим вещам. Зная, что не избежать криков и рукоприкладства, учишься пропускать мимо ушей обидные слова и приглушать чувствительность. Поняв, что впереди лишь ад, находишь в себе силы собраться и сбежать.
Любая догадка, любой намек могут стать спасательным кругом. Но когда слышишь вдруг в телефонной трубке: «Ваша маленькая девочка у меня!», кошмар накрывает ледяной лавиной.
Сквозь нее невозможно рассмотреть спасение. Она выбивает почву из-под ног и оглушает ужасом.
Катя.
Маленькая девочка.
Со светлыми кудряшками и голубыми глазами как у ее красивого папы.
Веселая попрыгунья без одного зуба.
Неугомонная подружка сына.
… сейчас у Марата. У моего персонального чудовища.
Заложница.
Радуясь тому, что Паша занят новым конструктором, я тихо поскуливаю на сиденье и отчаянно пытаюсь успокоиться.
Из головы не выходят заплаканное лицо девочки, истеричные жесты ее мамаши и жуткий рассказ Егора о маньяке.
Какой бы сволочью ни был Марат, я верю, что он не тронет ребенка. Катя лишь инструмент — способ заставить нас плясать под его дудку. Но вот то, что случится позже…
— Вы все здесь? — с этими словами в дом вваливается Егор. — Он больше не звонил? — майор сходу забрасывает вопросами.
— Паша играет. — Наблюдаю за сыном в отражении большого зеркального шкафа. — Машинки из конструктора делает. Уже целую стоянку собрал. А Марат… нет, не звонил.
Так и не сняв обувь, Егор подходит к дивану. Опускается на пол. А я сжимаюсь еще сильнее.
— Тш-ш. Это я. — Гладит по коленям.
— Если бы ты только знал, как я себя ненавижу. — Меня буквально размазывает из-за вины. — Нам нужно было уехать тогда. Сбежать подальше и от тебя, и от Кати. Не подставлять вас.
— Ты, наверное, забыла. Это я тебя остановил. Сам!
Егор садится на диван и притягивает меня к своему боку.
— Я не должна была слушать! — Прячу лицо в ладонях.
— И что? Бегать всю жизнь? Рано или поздно, он бы вас нашел.
Егор говорит спокойно, но я все же чувствую, как он напряжен. Мой потрясающий мужчина еле держится и при этом находит силы успокаивать других.
— Когда Марат поздоровался, я чуть трубку из рук не выронила. — Заставляю себя начать рассказывать. — Надеялась, что это галлюцинации.
— Откуда он узнал номер? Ты ведь дважды меняла сим-карту и телефон. После побега из дома и здесь, перед поездкой на вокзал.
— Я всего на минуту вставила старую карту. Нужно было позвонить родителям. Они старенькие, и очень волнуются, если я долго не звоню. — Не решаюсь сказать главную причину.
— Точно? — Егор так смотрит… словно догадывается о лжи.
— Они могли объявить нас с Пашей в розыск.
— Родители? В розыск? — повторят он по словам, как что-то на иностранном.
— У нас сложные отношения. Им не нравилось то, что я сбежала от Марата и забрала сына, — сознаюсь.
— Охрененная родня! Врагу не пожелаешь!
— Да, наверное… — На миг зажмуриваюсь. Раньше я еще могла оправдывать маму и папу. Списывать их равнодушие на возраст или веру в семейные ценности. Однако после сегодняшнего… — Я поговорила с мамой и, не отключая телефон, отвлеклась на Пашу. А через минуту позвонил Марат. Похоже, они регулярно общаются, и мама сообщила мужу, что я на связи.
— А сим-карта? Ты оставила ту или теперь снова сменила?
Егор берет со столика мой мобильный.
— Оставила. Больше нет смысла ставить новую.
Наши взгляды скрещиваются. И мы оба задерживаем дыхание.
— А теперь расскажи то, что не сказала, — словно гипнотизируя своими глазами, произносит он.
— Нет… — Переплетаю пальцы в замок.
— Алена, я слишком давно варюсь в этом дерьме. — Егор ласково гладит меня по щеке. — Что потребовал Марат?
— Он отдаст ее. Отдаст… — Связки почти не слушаются. Сердце колотится как у трусливого зайца. А внутренний голос испуганно кричит: «Молчи!»
— Я не сомневаюсь. — Егор мажет подушечками по губам.
— Нужно просто немного подождать, — шепчу, не слыша саму себя.
— Конечно. Подождать.
Майор разгибает мои задубевшие от напряжения пальцы. Целует каждую костяшку. И дует на них, будто они одна сплошная рана.
— Скоро Катя будет дома, — кивает, словно ни капли не сомневается. — А пока… Давай, хорошая моя, поиграем в правду. Никакого героизма. Никаких секретов. На кого этот ублюдок готов выменять мою дочку?
— Егор… — Вздрагиваю как от удара током.
— На меня? — делает паузу. — На Пашу? — вновь молчит. — Или на тебя?
Глава 43
Говорить настолько сложно, будто весь мой речевой аппарат находится под заморозкой, как у стоматолога. Намного проще промолчать и без уговоров, без споров и без борьбы сделать все, как нужно. Дождаться Машу, которой я уже сообщила наш адрес и попросила приехать. Вызвать себе такси. И попрощаться с Пашей.
Если бы Егор не вернулся сейчас домой, я бы так и поступила. Послушалась бы Марата, несмотря на жуткий страх за будущее моего мальчика и полную неизвестность для себя.
Ради Кати я бы, не глядя, нырнула в этот омут.
Но теперь… уже вижу по решительному блеску голубых глаз — Егор не разрешит, не выпустит из дома пока не узнает все до мелочей.
— Кого потребовал твой муж? — повторят он вопрос.
— К счастью, мужу не нужен Паша. У Марата есть целая спортивная школа из парней, которые молятся на него как на бога. Мой мальчик, с его постоянными болезнями и добрым характером, никогда не мог тягаться с «будущими бойцами».
Морщусь, вспоминая, как муж вечно ставил Паше в пример своих учеников. «Сильных, смелых и жестких», — как он с гордостью о них говорил.
— Я тоже ему без надобности. Только если решит сдаться или отправиться на тот свет, — вслух рассуждает Егор.
— О тебе он вообще не говорил, — облизываю пересохшие губы.
— Сволочь… Он хочет забрать тебя.
— Через два часа он пришлет мне адрес. Я должна поехать туда и
