Женимся! Семья за одну ночь - Вероника Лесневская
- Бред, - одергиваю себя.
Встряхнув головой, запускаю пятерню в мокрые волосы и яростно взъерошиваю их. Поднимаю полотенце, вытираю липкий кофе с шеи и груди. Подкрадываюсь ближе к женушке и, как только она теряет бдительность, захватываю ее в плен. Вцепившись пальцами в столешницу по обе стороны от аккуратных Сашкиных бедер, я прижимаюсь к ней практически вплотную, не позволяя убежать.
Впиваюсь взглядом в растерянное, румяное лицо, собираюсь продолжить допрос с пристрастием, но… делаю вдох.
Один короткий вдох – и что-то щелкает внутри. Мозг все еще в прострации, а тело реагирует, становится в стойку. Инстинкты пробуждаются, самые низменные и первобытные.
Всему виной ее запах… Ягодный… Малиновый… Он был в моей постели, витал в душе, который я наспех принял, отпечатался на моем теле. Всюду, черт возьми! Слишком много варенья, в котором я увяз, как муха.
Хочу еще…
Забываю, о чем мы с ней говорили, а вместо этого наклоняюсь к ее конопатому лицу, ловлю лихорадочное дыхание и спрашиваю хриплым шепотом:
- Са-аш, а у нас что-то было этой ночью?
Хреново, если так. Насколько же серьезная у меня амнезия, если я о близости забыл? Особенно с рыжей, которая упрямо мне отказывала. Значит, я и правда пил… А мне категорически нельзя! Ни капли. У меня уже бывали провалы в памяти из-за алкоголя, причем в малых дозах, но не до такой же степени.
И все же... Было?
- Нет, конечно! – вскрикивает она незамедлительно. Посуда в шкафчиках звенит, но мои барабанные перепонки уже адаптировались к ультразвуку.
- Так быстро ответила, - задумчиво хмыкаю, не отстраняясь ни на сантиметр. Перекладываю руки на тонкую талию. Импульсивно обнимаю, теряя над собой контроль. – Как ты можешь быть в этом уверена? Ты же сказала, что тоже ничего не помнишь…
Сашка упорно избегает прямого зрительного контакта, оставив меня довольствоваться физическим. Спускаю ладони на ее бедра, очерчивая плавные изгибы. Чуть ниже - и пальцы коснутся порванного разреза на юбке, заберутся под ткань, возможно, даже успеют погладить голую ножку. В целях следственного эксперимента, конечно же, чтобы память восстановить. Не исключено, что это будет последнее, что я сделаю в своей жизни, поэтому не спешу провоцировать дикую рыжую кошку.
- Непривычно, когда ты молчишь, - тихо признаюсь. – И подозрительно.
Держу ее крепко и больше не двигаюсь. Она опускает голову, неровно и шумно пыхтит. Ее жаркое, судорожное дыхание щекочет мне грудь, в которую почти уткнулся веснушчатый носик. Все это так… знакомо. Прикрыв глаза, провожу скулой по огненным, немного растрепанным волосам.
- Я имела ввиду, что не виновата в нашем браке и не знаю, кто это подстроил. И как вы накидались до полубессознательного состояния – я тоже понятия не имею, - стукнув меня лбом по щеке, она вскидывает на меня боевой взгляд и, как рентген, пробирает до костей. - Я за вами не следила!
- Да не пил я, - обреченно оправдываюсь. - У меня непереносимость, и достаточно малой дозы, чтобы вызвать необратимую реакцию. Видимо, твой недоносок мне что-до подлил. Или повара в блюда добавили. Или… - нахмурив брови, вспоминаю события до провала. - Я же пришел туда с Крис…
- Угу, чтобы ей предложение сделать, - ядовито выплевывает Сашка, и меня всего передергивает.
- Да с хрена ли? Расстаться хотел.
- В семейном ресторане? – морщится и смотрит на меня, как на умалишенного.
- Какая разница, где? - искренне недоумеваю. Никогда не понимал бабских тараканов, поэтому я убежденный холостяк. Точнее, был им… Вчера. - В «Александрии» кухня хорошая, - заканчиваю сипло и недовольно.
- Вы странный, Олег Геннадьевич, - цокает острым язычком и укоризненно качает головой. – Очень странный.
- Взаимно, рыжая. И все же… - прищуриваюсь, впиваясь в нее взглядом. Считываю каждое изменение мимики. - Судя по всему, мы с тобой провели ночь. В одной спальне. И совсем ничего не было?
- Почему же? Вы пытались приставать! Но…
- Что «но»? – напрягаюсь, сильнее впечатывая в себя ее миниатюрное тело. - Обидел?
- Как бы вам сказать помягче. Вы были в состоянии нестояния… - тянет ехидно, стреляя в меня лазурными мультяшными глазками, в которых пляшут чертики. Ох, не нравится мне ее поведение, а следующие слова и вовсе заставляют растеряться. - Трамвай не выехал из депо, солдат пал на поле брани, корабль опустил паруса, Царь-пушка оказалась…
- Елки, Сашка, заткнись немедленно! – грозно прекращаю этот нескончаемый поток речи. - Я понял. Понял, - ошалело повторяю, поднимая руку к ее губам. Хочу закрыть болтливый рот, но она кусается со всей дури. - Неудивительно, что у нас ничего не получилось, ты же всякое желание отобьешь! – реву в ярости, не сдерживаясь, и трясу раненой ладонью. – Антисекс ходячий, а не женщина!
Пячусь на шаг назад, матерюсь себе под нос, но… Стоит мне посмотреть на Сашку, как гнев испаряется. Она опускает ресницы, а когда взмахивает ими – они уже мокрые. Прозрачная слезинка срывается с красиво загнутых кончиков и стекает по красной щеке.
Последним козлом себя чувствую. Всегда плевать было на плачущих женщин, но сейчас за ребрами неприятно скребет, будто кошка там кучу навалила и закапывает активно. Вздохнув, я капитулирую.
- Ладно, прости, последнее – это перебор, - примирительно поднимаю руки. - Но, согласись, ты своими метафорами тоже перегибаешь мою палку. То есть просто палку. Тьфу!
- Не плюйтесь в меня, и так достаточно унизили, - поджимает губы. Еще одно неверное слово – и точно расплачется.
- Вообще не ставил такую цель. Александра… - приближаюсь, аккуратно обхватываю ее плечи руками. – Саш, ты довольно симпатичная девушка, особенно когда молчишь. Не мой типаж, конечно, но все равно очень привлекательная, юная, яркая. Тебе бы капельку такта и кокетства, и от поклонников отбоя не будет, - улыбнувшись, щелкаю ее по покрасневшему носу. Шмыгает, уклоняется от моей руки. - С нами аккуратнее надо, нежнее, что ли. Мужчине нравится чувствовать себя исключительным рядом со своей избранницей. Настоящим самцом, если быть точнее и прямолинейнее, а не павшим воином, мать твою. Шутки ниже пояса – вообще табу,
