Разводимся! Моя на тридцать дней (СИ) - Лесневская Вероника
- Что ты несешь, Гуль? – яростно выплевываю, и девушка импульсивно отшатывается. Привыкла видеть меня спокойным и вежливым, но мое терпение лопнуло. – Как ты могла что-то у меня забыть, если даже не садилась в автомобиль, гм?
Боковым зрением улавливаю легкое движение на пассажирском кресле. Ксюша настороженно следит за нами, прислушивается, размышляет. Знаю, что все равно не поверит мне. Будет злиться и ревновать. Я бы сам не поверил.
- Мне кажется, я уронила, когда мы вещи для тети Нины загружали. Я же с тобой спустилась к машине, - тараторит Гуля. – У меня была маленькая сумочка на ремешке. Наверное, застежка сорвалась. У меня такое случалось уже. Я весь подъезд обыскала! Нигде нет! На тебя последняя надежда. Посмотри, пожалуйста.
Нехотя оборачиваюсь, окидываю взглядом салон, хотя точно помню, что ничего не оставалось на креслах. Если не я, то Ксюша точно бы заметила чужую женскую вещь - и устроила бы мне разбор полетов.
- Нет тут ничего. Прощай, - нетерпеливо отмахиваюсь, спешу от нее избавиться, пока не наболтала лишнего. Надо пользоваться моментом, пока моя недоверчивая жена немного остыла и растерялась.
Поднимаю стекло, но маленькая женская ладонь с чересчур ярким маникюром опускается на его грань. Останавливаю, сокрушенно вздыхая. Я чувствую себя канатоходцем над пропастью. С одной стороны меня толкают в бездну, а с другой – даже не собираются поддержать. Скорее, еще мощнее пинка дадут. Покосившись на сердитую, воинственную Ксюшу, я краем уха слушаю невнятный лепет Гули.
- Может, упала под сиденье? Проверь, - не унимается, раздражая меня. - Просто там паспорт, телефон, ключи. Мне на улице ночевать придется. Я поэтому такси поймала и поехала сначала в ресторан, а потом к твоему дому. Мне и заплатить ему нечем, - заговорщически шепчет и морщится. - А еще меня теть Нина убьет, если узнает, что я ключи от ее квартиры потеряла! – жалуется, и я не успеваю вовремя заткнуть ей рот.
Ксюша реагирует молниеносно. Меняется в лице, отстегивает ремень, подается ближе к водительскому окну. Как бы невзначай упирается в мое колено. На смену приятному теплу родной ручки приходит внезапная резь, когда Ксю впивается в ногу ногтями. Со всей силы надавливает, а я даже не дергаюсь. Садистка. Однако словами она умеет ранить гораздо больнее.
- А ты у Нины Евгеньевны теперь живешь? - щебечет с Гулей, как с доброй подругой. Выуживает информацию, которую обязательно использует против меня, а эта наивная дурочка ведется.
- Ну да, остановилась ненадолго, у меня в городе никого нет, кроме вас, - улыбается мне. Непонимающе и недовольно выгибаю бровь, и Гуля закашливается, убирая неуместную игривость. - Теть Нина давно меня приглашала. Все равно квартира пустует. Даже предложила сдать мне ее за символичную плату. Я вот пока не решила.
- Ой, это вы хорошо придумали, - кряхтит Ксюша, ныряя назад. Придерживаю ее за талию, пока она проводит рукой под сиденьями. Шерлок в юбке решила сама найти улику. Не мешаю, потому что мне скрывать нечего. Только предупреждающе покашливаю, когда жена выстраивает дикую логическую цепочку: - А Нина Евгеньевна в любой момент может или в магазин выйти, или к врачу поехать, или вообще в родной городок вернуться. Чтобы не мешать. Удобно.
- Ксюша, - чуть притягиваю ее к себе, но она брыкается.
- Что ты, теть Нина не мешает. Я же ее с детства знаю! – звонко хихикает Гуля. Бесит. - Она очень хорошо ко мне относится.
- Я в курсе. И ничего ей для тебя не жалко, - фыркает Ксю, наконец-то выпрямляясь. Сдув прядь со лба, откидывается на спинку своего кресла. – Нашла, - крутит в руке крохотный клатч, не больше кошелька. Черный, легко слился с резиновыми ковриками.
- Ага. Ой, спасибо огромное, Оксана, - протягивает ладонь, но Валькирия не спешит возвращать находку. Изучает ее, будто ищет подвох или доказательство моей неверности. Однако это просто сумка с порванным ремешком.
- Ничего и… никого, - размышляет вслух. - Родного сына за тебя отдаст, - произносит одними губами, и это послание адресовано исключительно мне.
- Так, хватит, - выхватываю клатч. – Это твоя сумка? – грубо отдаю Гуле.
- А что, здесь и другие бывают? – продолжает ерничать Ксюша.
Психанув, выхожу из машины, прикрыв за собой дверь. Испепеляю причину своих сегодняшних бед серьезным, строгим взглядом. С мамой я еще днем провел воспитательную беседу – теперь наше общение ограничивается ежемесячной суммой на карту. Об этом я ее предупреждал еще после инцидента в ресторане, а сейчас воплотил угрозу в жизнь. До тех пор, пора она не научится уважать мою жену. Что касается Гули… С ней все кончено много лет назад.
- Надеюсь, на этом мы прощаемся, - чеканю по слогам, внушая ей каждое слово. – Не знаю, чего тебе напела мать и с какой целью вызвала в город, но я не хочу, чтобы приближалась к моей семье и нервировала Ксюшу. Договорились?
- Извини, я не хотела, - виновато посматривает на автомобиль, где наверняка искрит и кипит от ревности моя вспыльчивая жена. – Ты только с теть Ниной не ссорься.
- Без тебя разберемся, - рявкаю и даю ей денег на такси, у которого наверняка счетчик уже зашкалил, если Гуля чуть ли не полдня меня преследовала. – Прощай. Мой тебе совет – возвращайся домой. Выгнать тебя из маминой квартиры я права не имею, но и видеть не хочу. Сделай так, чтобы мы не пересекались больше.
Поджимает губы, теребит сумку и, понурив плечи, плетется к машине. Под шум двигателя быстро исчезает за поворотом, а мне ни хрена не становится легче. Впереди самое невыполнимое: успокоить заведенную жену. Такими темпами мне тридцати дней будет мало, а Ксюша ни дня больше не даст.
Глава 23
- Мне надо переодеться и вернуться в центр, - заявляет Ксюша, как только мы заходим в дом.
- Ты сбегаешь от разговора, - поймав ее за локоть, разворачиваю к себе.
Быстрый, ослепительный, как вспышка молнии, взгляд – и мы оба воспламеняемся. Дышим часто, сбивчиво и сердито. Я опять хочу ее, а она по-прежнему меня ненавидит. Шипит, толкает в грудь, отступает назад, упираясь попкой в тумбу.
- Во-первых, я не хочу слушать твои оправдания, выдуманные на ходу, - взмахивает высоким хвостом. - Во-вторых, ты сорвал меня с занятий ради сеанса у психолога. Домой мы торопились, потому что тебе приспичило, и ты захотел секса. Надеюсь, не надо уточнять, что у нас с тобой теперь точно ничего не будет? – дерзко вздергивает подбородок. - А работу никто не отменял. Так что зря ты любовницу на такси отправил, я бы вам не помешала.
- Черт, да какая любовница! Ты же сама все слышала, - сорвавшись, обреченно прикрикиваю. Тут же отступаю, стоит ей испуганно вздрогнуть. – Извини, - добавляю мягче, массируя пальцами переносицу.
Исподлобья смотрю на Ксюшу. Вспыхивает, хмурится, стискивает губы. Терпеть не могу с ней ругаться. Я по натуре человек спокойный, все эти итальянские страсти мне чужды. Обнять, прижать к груди, помолчать вдвоем – такой сценарий мне ближе постоянных ссор и дрязг. Но жена – моя полная противоположность. Огнедышащий вулкан, который прямо сейчас грозит извержением.
- Разыграли как по нотам, - иронично хлопает в ладоши. – Гуля молодец, вовремя сориентировалась. Очень убедительную легенду сочинила. Я бы даже поверила, если бы на днях она мне не прислала свое УЗИ семинедельное. Кстати, ты зря свою беременную по машинам таскаешь, ее беречь теперь надо. Покой, комфорт, положительные эмоции, витамины, - перечисляет со знанием дела. Резко осекается. – Пусть в нашу спальню переезжает, хватит ей по чужим квартирам прятаться.
Я готов взвыть, как раненый зверь, но вместо этого прижимаю кулак ко рту. Шумно, с грудным рыком выдыхаю, чтобы продолжить спокойнее:
- Прекрати себя накручивать, Ксюш, - беру ее за руки, растираю ледяные, подрагивающие пальчики. Они всегда такие, когда хозяйка в стрессе. – Я уже выясняю, кому принадлежат номера, с которых тебе приходили эсэмэски. Если это окажется Гуля, то, клянусь, я ее закопаю. А пока у нее действует презумпция невиновности. У меня вообще-то тоже, но ты меня без суда и следствия казнила.
