Измена. К черту любовь - Софья Феллер

* * *

Ира выглядит всё хуже. Болезнь словно вытягивает из неё остатки сил, а я всё чаще ловлю себя на мысли, что мало чем могу ей помочь. Лечение идет, но не так быстро, как хотелось бы. Переливания, процедуры, ожидание донора — всё это стало частью её жизни.

Когда Ира дома, я стараюсь быть рядом. Готовлю супы, завариваю чаи, слежу, чтобы она вовремя принимала лекарства. Иногда она говорит, что хочет побыть одна, но я знаю, что это скорее попытка сохранить лицо.

— Рома, не сиди тут. Я справлюсь, — однажды говорит она, когда я укладываю ей плед на ноги.

— Знаю, что справишься, — отвечаю спокойно. — Но зачем, если я здесь?

В больнице тоже часто бываю. Захожу после смены, сажусь у кровати. Иногда мы говорим, иногда просто молчим. Я рассказываю ей про Руса, про больничные будни. Она слушает, иногда даже улыбается, но взгляд её всё чаще направлен в никуда.

Рус переживает сильнее, чем показывает. Он старается быть сильным, но в его глазах вижу страх. Время от времени он задаёт сложные вопросы, на которые у меня нет честного ответа.

— Пап, а мама поправится? — однажды спрашивает он, когда мы идём домой с вечерней прогулки.

Я останавливаюсь, поворачиваюсь к нему.

— Мы сделаем всё, чтобы она поправилась. У неё есть врачи, есть ты и я. Мы справимся.

Он кивает, но я чувствую, что ответ не совсем его успокоил.

Всё это время я не могу выбросить из головы Риту. Чувства к ней стали чем-то, от чего невозможно избавиться. Они вырвались на свободу, стали ярче и сильнее. Это не просто симпатия — это уже часть меня. Но говорить об этом с Ирой? Могу ли я?

Ночью, сидя за рулём после очередного визита в больницу, я принял решение. Нужно быть честным. Слишком долго я держал всё в себе.

На следующий день, зайдя в её палату, вижу Иру, полусидящую среди подушек с закрытыми глазами. Она выглядит измождённой, но всё равно поднимает взгляд, как только слышит мои шаги.

— Рома? — тихо спрашивает она.

Я подхожу ближе, сажусь рядом.

— Нам нужно поговорить, Ира, — произношу, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Она смотрит на меня. Похоже, готова выслушать, хоть и понимает, к чему я клоню..

37

Рома

Я закрыл за собой дверь палаты, и мягкий щелчок замка раздался в тишине. Палата была небольшой, но уютной: бледно-зелёные стены, тонкая занавеска на окне, чуть пропускающая свет, и стандартная больничная мебель. На тумбочке стоял стакан воды, а рядом с кроватью лежала книга с закладкой на середине. Ира сидела, слегка приподнявшись на подушках, её волосы были собраны в небрежный хвост, а на лице читалась смесь скуки и усталости.

— Рома? — тихо спрашивает она.

Я подхожу ближе, сажусь рядом.

— Нам нужно поговорить, Ира, — произношу, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Она сразу подняла на меня измождённый взгляд, прищурилась, как будто читала мои мысли, и уголки её губ дёрнулись в лёгкой усмешке.

— Что, Роман Андреевич, снова лечить меня морально вздумал? — произнесла она, откидываясь на подушку. — Говори уже, у тебя на лице всё написано.

Я усмехнулся, придвигая стул ближе к её кровати.

— Смотри-ка, читательница лиц, — пробормотал я, присаживаясь. — Нам надо обсудить кое-что.

Ира тяжело вздохнула, явно собираясь запастись терпением.

— Я слушаю, — коротко кивнула она.

Я помедлил. Найти правильные слова всегда сложно, но тут речь шла о честности, которую нельзя было больше откладывать.

— Ира, ты знаешь, что я всегда буду рядом, если тебе нужна помощь. Мы договорились, что ты можешь на меня рассчитывать, и я своё слово держу. Но есть кое-что, что я должен прояснить.

Её глаза сузились, взгляд стал острым.

— Ох, Рома, не тяни. Я уже устала от твоей серьёзности. Говори, не заставляй гадать.

Я вздохнул и посмотрел прямо на неё.

— У меня есть чувства к Рите, — сказал я прямо.

Её лицо застыло на мгновение, потом тишину разрезал её смех — резкий и чуть надрывный.

— Ну конечно, как же без неё. Твоя новая любовь, да?

— Да, — просто ответил я, глядя ей прямо в глаза.

Она подняла брови, явно удивлённая моим тоном.

— И что ты предлагаешь? Бросить всё и катиться к своей Рите, пока я тут в больнице?

— Нет, я не бросаю тебя. И я буду рядом, чтобы помочь. Но мой выбор — это Рита. Я не могу и не хочу этого менять, — сказал я, стараясь говорить спокойно.

Она фыркнула, качая головой.

— Слушай, ты это серьёзно? Ты мне тут жизненно важные лекции читаешь, а сам в любовные треугольники играешь?

— Ира, ты прекрасно знаешь, что мы с тобой давно не пара. Мы семья для Руса, но мы давно перестали быть семьёй друг для друга.

Она отвела взгляд, скользнув глазами по окну, за которым едва пробивался утренний свет, и, кажется, прикидывала, как отреагировать.

— Слушай, Рома, а тебе не кажется, что ты чуть-чуть рановато всё это решил? Может, подождал бы, пока я на ноги встану, а там бы уже и выбирал.

— Это не вопрос времени. Это честность. Я не хочу обманывать ни тебя, ни Риту.

— Честность, говоришь, — протянула она, прищурившись. — А ничего, что мне сейчас как бы не до твоих чувств?

— Я понимаю, что у тебя сейчас сложный период. Именно поэтому я не исчезаю из твоей жизни. Но я больше не могу притворяться.

— Ты как в кино — герой, который спасает всех, но с видом мученика.

Я закатил глаза, чувствуя, как её сарказм поднимает привычное раздражение.

— Не драматизируй. Ты сильная, и ты сама всегда так говорила.

Она фыркнула, чуть улыбнувшись.

— Сильная? Ну спасибо, теперь я точно вылечусь.

— Если ты закончила смеяться, то давай обсудим, как жить дальше.

Она некоторое время молчала, потом выдохнула:

— Рома, я тебя поняла. Признаться, ожидала, что ты ещё раньше всё это скажешь. У нас давно ничего нет, кроме воспоминаний.

— Именно так, — кивнул я.

— Ладно. Но учти, если твоя Рита мне хоть чем-то помешает, я не промолчу.

— Она никогда этого не сделает, — уверенно ответил я.

Ира задумчиво посмотрела на меня, потом вздохнула:

— Ну, ладно. Только не забывай, что я всё равно Русу нужна, а ты — мой рычаг влияния.

— Пользуйся этим