Неправильная няня или Уборщица для олигарха (СИ) - Яна Кроваль
Тут я уже остановилась и прислушалась. Но шли минуты, а мёртвую тишину квартиры по-прежнему не нарушали никакие посторонние звуки. Пришлось списать всё на разыгравшееся воображение и осторожно двинуться дальше. На цыпочках миновать гостиную, подкрасться к дверному проёму, приоткрыть дверь, выглянуть… И замереть, обнаружив на кухне не каких-нибудь воров, бандитов и прочих незваных гостей, а самого хозяина дома! О котором я, признаться, немного подзабыла. Слишком увлеклась детективом и своими мечтами о чае…
— Ну и долго вы будете топтаться на пороге? — внезапно осведомился Игорь Алексеевич.
Хотя никак не мог меня видеть! Потому что сидел он ко мне спиной и не оборачивался… А зеркальных или отражающих поверхностей, способных выдать моё появление, на кухне не было!
— Если вы хотели пить — идите, — не дождавшись реакции, устало добавил директор.
Из чего я сделала вывод, что обращался он всё-таки ко мне. И ни с кем меня не перепутал.
— Вообще-то я хотела заварить себе чай, — вздохнув, вышла на свет. — Если не помешаю…
— Не помешаете. Можете даже остаться. Заодно и компанию мне составите.
И я запоздало заметила перед мужчиной практически уполовиненную бутылку какого-то элитного алкоголя — не то виски, не то коньяка — и пустой бокал, которым, вероятно, он и стучал по столу.
— У вас что-то случилось? — поинтересовалась, невольно вспомнив недавние события.
Вряд ли, конечно, совет директоров успел так быстро до него добраться… Но, может, у Игоря Алексеевича и в самом деле имелись какие-то проблемы на работе? И, судя по всему, весьма серьёзные…
— Нет, всё хорошо, — мотнул головой собеседник. — Просто не спится. Вот я и решил…
— …спиться? — не удержавшись, быстро продолжила за него.
Больше рефлекторно, чем осознанно — за что тотчас удостоилась тяжёлого, пронизывающего взгляда, который в прямом смысле выворачивал душу наизнанку и впечатывал в пол своей мощью! И всё же это не заставило меня отступить.
— Простите, но выглядит всё именно так, — заметила, стойко встретив немое осуждение.
В то время как внутри вся аж тряслась от страха! Живот от волнения так вообще в узел скрутило. И холодный пот на спине выступил…
— Для борьбы с бессонницей обычно достаточно одной-двух рюмок, — продолжила, стиснув руки в кулак. Раз уж скандала всё равно было не избежать. — А у вас бутылка выпита почти наполовину. Или вы часто обращаетесь за помощью к алкоголю?
Тут я намеренно дала Игорю Алексеевичу шанс выбраться из западни. Соврать — и свернуть разговор, ничуть не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны… Ведь по его состоянию было прекрасно видно, когда и сколько он выпил! Однако мужчина, вопреки моим предположениям, предпочёл поступить честно.
— Да, — сморгнув, отвернулся он. — Вы правы.
Без малейшего намёка на гнев — и я облегчённо выдохнула. А заодно окончательно убедилась, что ни о каком обмане в отношении совета директоров со стороны Игоря Алексеевича не шло и речи! Слишком благородно он поступил в нашей спорной ситуации. Не стал увиливать, а сразу признался… Значит, физически не мог ничего укрывать! Особенно незаконно, на что активно напирал наблюдатель… Либо дело было во мне. Возможно, незнакомец угадал, и я сумела чем-то заслужить доверие их генерального… Или он настолько устал, что решил излить душу первому встречному.
— Расскажете?.. — заварив чай, присела напротив.
Не то чтобы мне было очень интересно, или вид поверженного работодателя внезапно перестал пугать и давить. Нет. В том-то и дело, что нет! Напротив. Никакой жалости директор не вызывал, продолжая держаться с привычным достоинством… Но сквозь внешнюю неприступность вдруг снова проступил человек — как тогда в бассейне — и я не смогла пройти мимо. К тому же я надеялась, что этот разговор хоть немного прольёт свет на запутанную ситуацию с документацией — и даст мне столь необходимый пинок для судьбоносной, гнетущей откровенности. Чтобы я поведала всё здесь и сейчас, не откладывая на неопределённое "завтра".
— А что тут рассказывать? — горько усмехнулся Игорь Алексеевич. — Сегодня годовщина смерти моей жены. Вот. Праздную.
Было непохоже, что директор пытается свернуть тему. Скорее, наоборот — ему явно хотелось высказаться и, одновременно, не хотелось навязываться. А мне очень хотелось облегчить его ношу… Пускай к проблемам компании это и не имело никакого отношения.
— А отчего она…?
— Онкология, — недослушав, обронил мужчина. — Рак молочных желёз. Его слишком поздно диагностировали. Мы боролись почти три года, но всё было тщетно.
Директор выпалил это в своей излюбленной манере — сухо, грубо и отрывисто. Однако я видела — он любил жену. И наверняка винил себя в её смерти… Совсем как я когда-то. И неважно, что от нас мало что зависело. Совесть подобные мелочи не беспокоили.
— Мне жаль, — вздохнула.
И это были не пустые слова! Я действительно очень ему сочувствовала. Сама прошла через этот ад пять лет назад.
— У вас тоже?.. — догадливо уточнил Игорь Алексеевич.
— Мама. Лейкоз.
Какой-то скоротечный и неизлечимый… Не помню названия. Тогда меня оно мало интересовало. А теперь и подавно.
— Соболезную, — тоже искренне произнёс мужчина.
Затем встал, достал из шкафчика второй бокал и поставил его напротив меня.
— Предлагаю помянуть их, — он открыл бутылку. — Выпить за всех, кто пал в этой неравной борьбе, и пожелать выздоровления всем, кто ещё сражается.
Звучало очень красиво и воодушевляюще… Но поддержать тост было выше моих сил.
— Нет, спасибо, — я выразительно накрыла бокал ладонью. — У меня чай.
Какая разница, чем чокаться? Главное, жидким.
— Боитесь пробудить плохую наследственность? — понимающе хмыкнул Игорь Алексеевич.
Без злости или желания унизить. Видимо, вспомнил печальное посещение моего дома — и не подумал о последствиях… Хорошо, что подобные оговорки уже давно меня не задевали. Я знала, что отец не по своей воле стал таким. А от отчаяния… Впрочем, повторять его судьбу мне, конечно же, не хотелось.
— Вкус не нравится, — пожала плечами. — Не люблю крепкие напитки. Горько.
И желудок потом бунтует. Особенно если переборщить.
— Вы просто не пробовали качественный алкоголь, — непривычно мягко возразил директор, явно не собираясь сдаваться.
— И не жажду, — кивнула я. — А зачем?
— Для удовольствия? — Игорь Алексеевич
