Между никогда и навечно - Брит Бенсон

— Расслабься, Сав, — мурлычет он, вращая пальцем и скользя глубже. — Расслабься для меня.

Я чувствую боль, давление, а затем он снова ласкает меня, посасывая клитор так, что это давление вызывает блаженство. Когда он вводит в меня второй палец, я прижимаюсь к нему. К его лицу и руке, пока не задыхаюсь.

— Ох, дерьмо, Леви. — Я крепче сжимаю в кулаке его волосы и стискиваю голову бедрами. — О, боже, это… это…

А потом я взрываюсь, электрические разряды проносятся по телу, превращая меня в задыхающуюся, содрогающуюся развалину. Я даже не осознаю, что он снова подтянулся вверх, пока не ощущаю на губах поцелуй. Я чувствую свой вкус. Леви опирается на одну руку, другая лежит на моей груди, нежно лаская ее большим пальцем.

— Все в порядке? — спрашивает он, когда я перевожу дыхание.

— Бог мой. Только раз? Уверен, что ты занимался этим только один раз? Потому что это было… это было…

Он смеется.

— На самом деле, сейчас я делал это впервые.

Я округляю глаза и замираю. В темноте трудно сказать, но готова поспорить на деньги, что он улыбается и краснеет. Очаровательно застенчивой, но полной гордости улыбкой. Он снова смеется и неловко пожимает плечами.

— Порно.

Я громко хохочу, и он закатывает глаза.

— Левит Ной Лука Павел Иисус Купер! Ты извращенец! Ты не смотришь порно!

Он утыкается лицом мне в шею и дует на чувствительную кожу под моим ухом, заставляя меня хихикать и уворачиваться. Я кричу и толкаю его.

— Фууу!

Он снова приподнимается и смотрит на меня с широкой улыбкой.

— Ты такая негодница.

Я прикусываю губу, затем медленно подаюсь бедрами вперед, натыкаясь мокрой киской на его твердый член. Его улыбка тут же исчезает, ее заменяет голод. Похоть. Нужда. Он опускает бедра, трется об меня, лишая дыхания.

Этот его взгляд, будто я единственная, на что стоит смотреть. Мне никогда не найти никого, кто будет смотреть на меня также. Я это точно знаю. И от этого сердце сжимается до боли.

— Я готова.

Леви кивает и тянется за коробкой с презервативами. Я наблюдаю, как он возится с упаковкой, разрывая ее и раскатывая латекс по члену. Он такой большой, что мой страх снова возвращается. Должно быть, он видит его в моих глазах, потому что медленно целует.

— Я позабочусь о том, чтобы тебе было приятно, — говорит он, и я ему верю.

Я доверяю ему полностью. Он — единственный человек, которому я когда-либо доверяла.

Поэтому, когда он располагается у моего входа и целует, я расслабляюсь. Теряюсь в движении его губ. Чувствую, как он проводит головкой члена по моим складкам, слегка нажимая на клитор, прежде чем повторить это снова.

Я хватаюсь за его бицепс и глубоко вдыхаю через нос, пока он медленно и нежно входит в меня. Вздрагиваю от боли, от сильного растяжения, но все не так плохо, как я думала. Когда рука Леви пробирается между нами и трет клитор, дискомфорт почти исчезает, и он полностью погружается в меня.

— Как ты себя чувствуешь? — выдавливает он, тяжело дыша.

Я слегка двигаю бедрами, мысленно оценивая части своего тела и их состояние. Когда сжимаю внутренние мышцы, Леви стонет.

— Бл*ть, Сав, не делай так пока, ладно?

— С тобой все в порядке? Я причинила тебе боль?

Он давится смехом и прижимается ко мне лбом, зажмуривая глаза.

— Это полная противоположность боли. Но если хочешь, чтобы я продержался дольше двух секунд, ты должна дать мне время приспособиться.

Я хихикаю, и он снова стонет.

— Прости, — говорю я, но все равно снова сжимаюсь вокруг него.

— Негодница, — выдавливает он, и его веселье смешивается с такой болью, что мне приходится сжалиться над ним.

На этот раз я осторожно подаюсь к нему бедрами. Слегка толкаюсь вверх, чтобы привыкнуть к ощущению.

— Я чувствую себя хорошо, — честно отвечаю я на его предыдущий вопрос. — На самом деле, очень хорошо.

— Да? Я могу двигаться?

— Ага. Ты можешь двигаться.

Он начинает входить в меня, сначала медленно и нежно. Когда я начинаю толкаться ему навстречу, поражаясь тому, как его лицо искажается от удовольствия, он ускоряется.

— Лучше, — говорит он, двигаясь. — Так. Намного. Лучше.

— Лучше, чем что? — мой голос хриплый и задыхающийся, что-то среднее между хныканьем и стоном.

— Чем всё.

Он опускает голову мне на плечо, ускоряясь, пока не ударяет по какому-то месту внутри меня, от чего в голове вспыхивают искры, а каждая чувствительная часть тела пульсирует.

— Ты лучше всего.

Я целую его. Щеку. Шею. Ухо. Целую каждую частичку его тела, до которой могу дотянуться губами, пока он входит в меня, а затем возвращается с поцелуем. Я протяжно стону, переплетаясь с его языком в такт ритму наших тел, каждое движение — идеально спевшийся хор, пока он не ускоряется.

— Сав. Прикоснись к себе для меня.

Это не столько просьба, сколько приказ, и я подчиняюсь, просовывая руку между нашими телами, и ласкаю клитор, как это делал Леви. Я стону и чувствую, как сжимаюсь от прикосновения, а Леви кряхтит.

— Я кончаю, — выпаливает он.

Звучит почти как извинение, но я ничего не говорю. Лишь крепче сжимаюсь вокруг него и подстраиваюсь под его толчки так, что его рот открывается, а глаза закрываются.

— Ох, бл*ть.

Движения Леви становятся хаотичными, и он снова захватывает мои губы, стонет мне в рот, пока входит в меня. Когда он начинает замедлять поцелуй, я следую его примеру. Я вся в поту, мои бедра и задница мокрые и липкие, я никогда не чувствовала себя такой измученной, но в то же время и такой счастливой.

Он отстраняется от меня и снова опирается на руку рядом со мной.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, и я улыбаюсь.

— Идеально.

— Извини, что ты не… что я не…

Он закрывает глаза и качает головой, его губы выгибаются в печальной ухмылке.

— В следующий раз я позабочусь о том, чтобы ты кончила первой.

Я смеюсь. Смех легкий и головокружительный, несмотря на усталость. Я не указываю, что технически я кончила первой, потому что мысль о возможном следующем разе уже заставляет меня ерзать под ним.

— Договорились.

Леви скатывается с матраса со словами «сейчас вернусь» и идет по коридору в ванную. Когда он возвращается, то падает рядом со мной и заключает в объятия. Несмотря на жару, я прижимаюсь к его груди, и его дыхание щекочет обнаженную, скользкую от пота кожу на моей ключице.

Мне приходится